«Ты не жилец, — повторял он мне. — Не жилец»

Аслан Жамборов — капитан полиции Урванского отдела МВД Кабардино-Балкарии и народный участковый. По крайней мере такое звание он завоевал в прошлом году в интернет-голосовании, обогнав коллег из других районов республики. В родном селе Кахун в свободное время он возится в теплице и играет на национальном инструменте — шикапшине, а в рабочее — вместе с напарником он решает бытовые и правовые вопросы 7,5 тысячи человек. И за 12 лет службы в участке житейских историй у него накопилось немало.

Старики-информаторы и зловредная сноха

— Самые лучшие информаторы — это старики. Во-первых, они, в отличие от молодых, не меняют раз в полгода номер телефона. А во-вторых, они самые осведомленные. Серьезно. Встаешь утром, выходишь из дома пораньше и видишь дедушек и бабушек, выгоняющих скот на пастбища. Здороваешься, спрашиваешь у них про здоровье, про домашних, про скот. А заодно и про последние новости в селе — все расскажут.

Или днем идешь по делам, видишь: старики сидят на скамейке, общаются. Люблю подойти, посидеть с ними.

Бывает, что и сюда, в участок, заходят. Даже неудобно становится. Вот вчера, например, зашел один взрослый человек, в отцы мне годится. Как, говорит, Аслан, твое самочувствие, как поживаешь? Вскакиваю: «Что вы, это я вас должен навещать и спрашивать про здоровье, вы же старше, извините меня». А он улыбается: «Неважно, кто старше. Не годами мериться пришел, а уважение тебе высказать. Ну, хорошего дня». И уходит.

А месяц назад пришел другой дедушка, возраст… ну лет за 90. Пожаловаться полиции на сноху. Та, по его словам, о нем плохо заботилась, не проявляла как невестка должного уважения, плохо кормила. Выслушал его и спрашиваю:

— А сколько вашей снохе лет?

— Ну-у, 70…

Я еле улыбку сдержал. «Отец, — говорю. — Попробуйте поговорить с сыном вашим. Мы, как полиция, заставить вашу сноху заботиться о вас, к сожалению, не имеем права».

Ну, у них вроде все наладилось, я его потом встретил спустя неделю, доволен был.

Что такое «бытовуха»

— Чаще всего приходится решать вопросы бытового характера. Одна женщина периодически обращается к нам с требованием отвезти ее мужа на принудительное лечение от алкоголизма.

Раз за разом: «Мы не имеем права. По вашему вызову и жалобе мы можем забрать вашего мужа и задержать его на три часа, составить протокол, вынести постановление и в случае неоплаты в течение положенного времени отправить его в суд. Все».

«Отвезите — и точка».

В смысле «точка»? Хотите лечить мужа принудительно, идите и возьмите справку в наркологическом, что он в этом лечении нуждается, и тогда отвезу.

Живут по соседству со мной, хорошо мужа ее знаю. И скандалы его тоже слышу. Неплохой сам по себе мужик, работящий, скромный. Из тех, кто первым придет на помощь хоть своему, хоть чужому.

Ну, работает твой муж целый день, кладет с утра до ночи асфальт, приготовь ты ему нормальный ужин, встреть ласково, а не бросай миску с чем попало, как собачке. Он нервничает из-за такого отношения, злится, а потом напивается и начинает скандалить.

Если честно, с женщинами сложнее. Вот выезжаешь на семейные скандалы. Мужчину можно отодвинуть, оттащить. А женщину что? Ее-то не тронешь, не коснешься просто так. Вот и стоишь, причитая: «Ради бога, успокойся».

История об украденных батареях

— Мне приходилось жалеть о раскрытом деле. Где-то в глубине души. По-человечески жалко было, даже больно, что ли. В общем, кто-то украл у одной семьи батареи. Проник в дом и вынес. Хозяева обратились с просьбой найти вора.

Поехали в Нальчик в места, где сдают такие вещи на металлолом, и по цепочке вычислили двух ребят из села. Я, когда узнал, что они украли, очень расстроился. С одной стороны, у меня долг, работа, я вынужден их задержать, сообщить потерпевшим. С другой стороны, ребята — сироты. И не просто сироты, но еще и потерявшие обоих родителей в один день. Отец возился с антенной на крыше, и его ударило током. Мама пыталась его спасти… Погибли оба. И ребят бабушка растила.

Что делать, пришел к ним. Они, как увидели меня, головы опустили, поняли все. «Очень, — говорят, — хотелось шашлыка. Извините нас». Они эти батареи продали и купили мясо. «Оно в холодильнике маринуется…» «Пошли, — говорю, — ребята». А у самого аж ком в горле.

Но там закончилось все, слава богу, хорошо. Ну и хозяева украденной вещи, как узнали историю их, сказали, что обиду никакую не держат и батареи им свои прощают.

Наверное, для этих ребят тот случай стал хорошим уроком и верные выводы они тогда сделали. Ничего плохого о них больше не слышал ни разу. Учтивые, порядочные парни.

Дерзкий уголовник

— Конечно, я не всегда такой сентиментальный. Бывает, что сидит у тебя задержанный, рыдает, а не жаль его совсем. Не веришь просто в спектакль.

Один у нас был отсидевший за убийство по 105-ой. После многих лет в тюрьме вышел на свободу и вернулся к матери в село. Ну, не видел ты ее столько лет, наверное, не одну ночь она проплакала из-за тебя, не один раз богу за тебя помолилась. Поддержи теперь ее, старую женщину, стань ей опорой, начни новую жизнь. Только он ее вместо этого стал изводить. Скандалил, обижал. Соседи не выдержали и обратились к нам в полицию.

Прихожу, чтобы провести профилактическую беседу, а он на меня кидается. «Ты кто такой? — кричит. — Да я тебя это, да я тебя то. Я столько сидел, я таких как ты это да то». И все в этом духе. Пытаюсь нормально поговорить — не хочет.

«Ладно, — говорю, — тут у нас разговор не получится, поедем в отдел, снимем отпечатки, сфотографируем».

По дороге чего он мне только не сказал. Пересказывать не буду, тут и все краски ненормативной лексики, и угрозы. «Ты не жилец, — повторял он мне. — Не жилец. Слышишь?»

Доезжаем до райотдела. А там проходишь через две двери, обычную железную и решетку. Так вот он как в первую зашел, увидел вторую… и началось что-то невообразимое. Сел на корточки и давай плакать.

«Что с тобой? — говорю, удивленный. — Ты ж у меня в машине орал, что чуть ли не всю Кабардино-Балкарию разнесешь». «Вы меня будете бить». И плачет. «Да кто тебя будет трогать? — говорю. — Кто будет бить? Вставай, идем, я ничего не собираюсь с тобой делать».

Три часа я его продержал в отделении, и все три часа он плакал. Потом сам отвез его домой.

«Слушай, — говорю ему в пути. — Я не знаю, через что ты прошел в жизни. Но это все в прошлом. Ты не единственный отсидевший в мире. У тебя есть дом, огород. Работай, подружись с соседями, создай семью. Все тебя поддержат. И я поддержу. Но если хочешь и дальше скандалить, крушить и обижать мать, вернешься туда, откуда пришел».

Через несколько дней вернулся узнать что к чему, но не нашел его дома. Сказали, что он собрал вещи и уехал, бросив на прощание: «Мне не дадут тут спокойно жить».

Участки бывают разные

— Сейчас, в последние годы, все утихомирилось. А раньше чего только не было. Участковых убивали, ранили. А как-то экстремисты ворвались к одному сотруднику во время обеда и расстреляли его на глазах детей.

До работы в Кахуне я работал в полиции Нальчика. Попадал в перестрелки. Однажды даже в очень серьезную, о ней много писали и говорили. Не было ли желания уйти? Ни тогда не было, ни сейчас нет. Нет, и семья о таком не просила. Ни супруга, ни дети. А зачем? Я сам эту форму надел и сам ее сниму, когда посчитаю нужным.

Вообще, мне сейчас до пенсии год всего остался. Я бы хотел продолжить работать, но, если руководство посчитает нужным, чтобы ушел, приму и пойму. Чем займусь? Вот вы знали, что Кахун называют помидорной столицей России? И у меня неплохая теплица есть. Буду возиться в огороде, помидоры выращивать на продажу, как все. Нет, угнетать меня не будет, я это люблю.