Впечатляет дорога в село Кубачи. На карте расстояние кажется небольшим, но по факту это четыре или пять часов пути по горному серпантину, по грунтовым дорогам. Мы в какой-то момент сильно устали от этой узкой дороги, где с одной стороны обрыв, с другой – скала, от этих бесконечных спусков и подъёмов. Уже стемнело, а дорога все не заканчивается. Вдруг мы переваливаем хребет и видим Лас-Вегас. В этой полной глуши, в полной темноте под звездным небом Кубачи светятся как настоящий Лас-Вегас. И все это с ощущением, что в этих местах люди жить не могут – это нереально. А у них там отличный wi-fi, газопровод. Цивилизация туда пришла, но это дикие места. Они как прятались за туманами, так и прячутся, и живут своей традиционной жизнью.
Съемочная группа – это 6-7 человек. Нам выделяли комнату или две для ночлега, а хозяева где-то теснились. Наш сценарист в Кубачах однажды ночью не нашел туалет в мужской части дома и спросонья в трусах забрел в женскую половину. Мы стояли как раз на балконе с сопровождающим, курили. Он, когда это увидел, закричал: «Ты что, с ума сошел? Сейчас придет аксакал, пристрелит!» А тот просто искал туалет. Конечно, никто никого бы не застрелил, это шутка, но пожурили бы точно.
Когда мы снимали «Россию из окна поезда» (команда Антона Ланге в 2012 году выпустила документальный фильм о трехлетней фотоэкспедиции по железной дороге от Калининграда до бухты Ванино и от Сочи до полярного Урала. – Ред.), мы чуть-чуть прикоснулись к Кавказу. Сняли Апшеронскую узкоколейную дорогу в Краснодарском крае, которую сейчас уже разобрали. Тогда в РЖД нам предоставили охрану. Мы не понимали зачем, никаких «горячих точек» там не было, но приняли это с юмором. На самом деле публикации в СМИ, где чаще всего говорится о задержаниях разных бандформирований на Кавказе, создают образ неспокойного региона. Это не так. Мы путешествовали без охраны.
В юности ездил в Железноводск, люблю грузинский кинематограф. Образ того же Мимино для меня романтический. Я всегда хотел окунуться в весь этот мир Кавказа. И вот давнишняя мечта осуществилась. Глубже погрузиться можно, но только переехав туда жить.
После этого путешествия я понимаю, почему в Москве они пляшут лезгинку и стреляют в воздух. Это нормально. Это они так совершенно искренне выражают свои эмоции. Другое дело, что в Москве так не принято, поэтому осуждается. То же самое на Кавказе, например, в Чечне не принято публично курить.
Моей задачей было подготовить материал, фактуру и помогать Антону Ланге на съемочной площадке. У нас был сценарный план, но не было заранее написанного сценария, потому что любая поездка – это огромное количество сюрпризов и поворотов, которые сами создают какие-то повороты и коллизии будущего действия. То есть жизнь очень часто сама надиктовывала сюжеты.
Я бывал на Кавказе 15 лет назад военным корреспондентом. Могу судить об изменениях, произошедших за это время.
Сейчас Кавказ вызывает какое-то чувство буддийского спокойствия. Мы не брали охрану, нас сопровождали обычные люди, сотрудники республиканских министерств по туризму и местные проводники.
Это ингуш, он воевал, удостоен множества наград, но его, как и всех ингушей, депортировали. Он сделал вид, как мне показалось, что забыл русский язык, но тем не менее ни разу не выразил никакого негативного отношения к нам. А в Кубачах мы повстречали кузнеца Абдуллу Магомедова, который плохо говорил по-русски. Вернее, у него был очень своеобразный выговор – он даргинец и никогда не выезжал дальше Махачкалы. При этом он говорил как поэт: мало того что старался правильно употреблять слова, но и использовал разные метафоры, это удивляло.
Осетия – не то что самая дружелюбная, но самая близкая по духу республика. Она небольшая, Кармадонское и Дигорское ущелья – фантастика, которая находится в получасе езды от Владикавказа. То есть ты выезжаешь из очень приличного города Владикавказа и попадаешь сразу в дикое ущелье. И такие фантастические пейзажи есть везде: в Ингушетии – башни, в Кабардино-Балкарии – Чегемское ущелье, Безенгийская стена, Эльбрус. Природа великолепная везде: на одной горе есть и редколесье, и тундра, и ледники – модель Земли в миниатюре.
В Архызе поражает природа и сочетание цивилизации и простого горского уклада. Там можно сидеть в кафе на улице, а мимо будет проходить корова, а потом еще и лошадь сунется в тарелку и утащит из нее что-нибудь вкусное. Это все там настолько органично, что кажется, только так и может быть.
Нас сопровождали только местные люди, которых организаторы съемок выделяли для нас, чтобы мы не заблудились, чтобы попали вовремя туда, куда нам было надо. Это удивительные ребята, которые готовы про свою маленькую родину показать и рассказать буквально все: и хорошее, и плохое. Лишь бы показать.
Больше всего впечатлил Дагестан. Горы там очень странные. Они мощные и неприступные. А в селах высоко в горах в сумерках на горизонте зажигаются тысячи звезд, присматриваешься и понимаешь, что это свет электрических ламп далеких поселков.
Нам повезло попасть в Гимры. Туда же не пускают людей. Но нас встретили и покорили открытые лица местных жителей, детей. Им всем было интересно прийти и посмотреть на съемочную группу. Местный имам позволил нам подняться на минарет. Потом он начал службу. Он объяснил людям, что эта внеурочная молитва посвящена гостям. Меня это поразило. Мы снимали этого имама и его очаровательную внучку. Такой красивый ребенок – кадр до сих пор перед глазами стоит.
Если государство захочет вложить деньги, боюсь, оно может испортить эти места. Нужно сохранить то, что есть, и создать такие условия, чтобы люди туда ездили, но аккуратно.