— Число жертв наводнения, обрушившегося на Лазурный Берег, увеличилось до 19 человек…
— Ущерб от засухи составил 7 миллиардов рублей…
— На севере Подмосковья выпал град величиной с куриное яйцо, грозовой фронт движется к Москве…
Сообщения об ударах стихии
Так выглядит работа погодных инженеров, предотвращающих засуху, рассказывает Магомед Абшаев, главный научный сотрудник Высокогорного геофизического института по активным воздействиям Росгидромета. Институт расположен в Нальчике.
— Используются самолеты Ан-12, Ан-24, Ан-72, «Гжель», теперь уже Су-18, — говорит ученый. — Если эффективность прекращения града у нас сейчас оставляет 80−90%, то есть мы сокращаем ущерб от града в пять−десять раз, то методы увеличения осадков дают возможность повысить количество осадков из отдельных облаков до 100−130%.
В итоге можно добиться, чтобы за год выпало на 15−20% больше дождей — на первый взгляд не так много, но эти дожди провоцируются в нужный вегетационный период, что для сельского хозяйства очень существенно. Только в этом году ущерб от засухи в России составил около 7 миллиардов рублей, поэтому борьба с ней — это не траты, а, наоборот, экономия.
Тем же способом, кстати, специалисты из Нальчика могут вызывать и снег, если он будет необходим. Наверное, в связи с этим можно говорить о том, чтобы горнолыжный сезон в том же Приэльбрусье начинался раньше, но сейчас это не самая главная задача. Сейчас важно вооружить метеослужбы для предотвращения стихийных бедствий и избавления от их последствий. Когда-нибудь наверняка дело дойдет и до «излишеств».
Магомед Абшаев и его коллеги из НИИ научились делать многое, но в научных кругах за ученым прочно закрепилась слава «главного по граду». В этой области он, без преувеличения, впереди планеты всей. На счету Магомеда Тахировича и его учеников множество разработок, которые используются и в России, и в странах СНГ и Евросоюза, и в Азии, и Африке, и в обеих Америках. Это и радиолокация, позволяющая обнаружить «нужные» облака, и противоградовые комплексы, и ракеты к ним, и автоматизация борьбы с градом, и теоретические исследования.
Здесь тоже используется йодистое серебро — потому что снова провоцируется дождь, он выпадает вместо града. Но не вся работа погодных инженеров построена на одном и том же материале. Кроме предотвращения града и засухи, они занимаются борьбой с заморозками, паводками, ливнями, селями, лавинами, туманом, и материалы применяется самые разные.
Над горным склоном, покрытым снегом, появляется колокол. Он похож на сопло невидимого космического корабля, рядом с которым летит вертолет, связанный со звездолетом еле различимым тросом. В какой-то момент в колоколе происходит яркая вспышка — невидимый космический корабль как будто стартует! Вспышку вызывает сгорающий в колоколе газ, и в результате направленного взрыва (направляет его как раз форма колокола) по склону ударяет акустическая волна, снежный покров отрывается от склона и сползает вниз.
Этот метод принудительного спуска лавин профессор Абшаев называет «вертолетным». С его помощью лавину заранее спускают несколькими небольшими порциями, не дожидаясь, пока нарастившая огромную снежную массу лавина сойдет сама, сметая на своем пути села, коммуникации и дороги вместе с автомобилями.
Другая вариация этого метода — газовые пушки «Газэкс». Принцип тот же: громкий звук в результате детонации газа в снаряде настолько сотрясает воздух, что провоцирует лавину. Есть и более известный способ борьбы с лавинами — обстрел склона из пушек и тоже принудительный спуск. Для этого у Абшаева и его людей имеется 100-миллиметровая артиллерия, стреляющая на 14 километров, гранатометы. И даже минометы — это, может быть, еще более необычная история, чем газовый колокол. Из этих минометов, говорит профессор Абшаев, можно обстреливать снежные карнизы прямо из гондолы на канатной дороге. Дальность стрельбы позволяет: миномет бьет на 300−400 метров.
Работа профессора Абшаева на первый взгляд напоминает работу средневекового алхимика. Добавляет в туман какую-то исходящую парами жидкость — туман рассеивается. Разбрызгивает на высоте какой-то аэрозоль — и в результате… Но об этом позже.
Воздух, как известно, на 78% состоит из азота. Именно этот материал специалисты из Нальчика используют для рассеивания тумана — только не газообразный азот, которого в тумане и без того предостаточно, а жидкий азот, который привозят туда, где решили избавиться от тумана.
— Мы производим засев тумана распылением жидкого азота. Капельки азота испаряются при температуре минус 196 градусов и кристаллизуют частички капель тумана. Эти закристаллизованные частички растут быстрее. Есть такой физический механизм — более быстрого роста кристаллических частиц по сравнению с облачными капельками. Облачные капельки поедаются этими частицами, частицы укрупняются, выпадают в виде снега или снежной крупы, вымывая туман.
Можно, кстати, распылять в тумане частицы того же самого йодистого серебра, о нем уже шла речь. Это едва ли не «эликсир от всего» для погодных инженеров — используется и против тумана, и против града, его приспособили и против ливней. Точнее, не всегда против — часто осадки как раз провоцируют, но в безопасный момент и опять же маленькими порциями, чтобы тучи потом не пролились мощным ливнем и не вызвали паводок или селевой поток.
Это все понятно, но заморозки! Как это вообще возможно — бороться с заморозками?
— Есть несколько технологий, — говорит всесильный профессор Абшаев. — На малых территориях используются тепловыделяющие порошки, тонким слоем покрывающие почву. Они подогревают слой почвы и предотвращают радиационные заморозки. Доступны и другие методы — создание искусственного тумана, например.
Если бы Магомед Тахирович сказал, что он отодвигает Луну, чтобы уменьшить приливную волну, то после всех этих рассказов и такое не показалось бы фантастикой. Но профессор продолжает говорить о более прозаических для него, но не менее удивительных для обычного человека вещах. Итак, каким-то чудесным образом создан искусственный туман над угодьями фермеров, сходящих с ума от внезапных заморозков.
— В непрозрачной атмосфере, — продолжает ученый, — прекращается радиационное выхолаживание почвы. За счет создания искусственного парникового эффекта мы предотвращаем заморозки. Другой метод — создавать аэрозольный слой, то есть слой искусственного дыма, который тоже вызовет парниковый эффект.
Ну, да, парниковый эффект. Изучали в школе, слышали по телевизору. Но неужели его уже научились делать искусственно? Кажется, профессор Абшаев может все, просто говорит не обо всем, чтобы не травмировать психику неподготовленного собеседника.
Как бы ни поражали воображение рассказы профессора Абшаева, неизбежно возникает вопрос влияния погодной инженерии на экологию. Соблюдают ли погодные инженеры принцип «не навреди»?
Ох, если бы волшебник Абшаев умел еще и транспорт в мегаполисах делать экологически чистым…
— Кроме того, автотранспорт делает выбросы на уровне поверхности земли, где мы дышим, — продолжает ученый. — А мы — на высоте 5−6 километров, это все разносится на огромные территории и разбавляется, и никакого вреда причинить не может.
А теперь, внимание, вопрос: почему тогда град и засуха продолжают наносить огромный ущерб, паводки, сели и снежные лавины смывать все на своем пути, а туман — по-прежнему причина многих аварий? Потому что все только начинается. Конечно, многим разработкам уже десятки лет — с теми же градом и засухой Абшаев боролся еще в Советском Союзе. Но упадок 1990-х не прошел бесследно.
— Работы по увеличению осадков, например, в России не ведутся, нет финансирования, — говорит профессор Абшаев о борьбе с засухой. — Зато в Иране проводятся, в Сирии был большой проект, из-за войны остановился.
Несмотря ни на что, Россия осталась одним из флагманов погодного инжиниринга. Но, по большому счету, отрасль приходится заново ставить на ноги. В том числе заново доказывать, что на нее надо тратиться. Что многомиллиардный ущерб от мощнейшего града на Северном Кавказе 19 августа 2015 года — это намного больше, чем сотни миллионов на вооружение погодных служб. Что неподготовленность к ударам стихии обходится значительно дороже, чем покупка самолетов и пушек, чем заказы на производство новой техники, на новые научные исследования.
Профессор Абшаев и его соратники даже занялись не свойственным ученым делом — сами написали федеральную целевую программу, призванную оснастить погодные службы по всей стране техникой и специалистами. Начали согласовывать с Гидрометом, другими заинтересованными ведомствами. Но выяснилось, что темой заинтересовалось и МЧС, и Абшаев с радостью уступает инициативу коллегам-спасателям и готов делиться с ними своими наработками.
— Оказывается, параллельно с нашей ФЦП в МЧС тоже разработали подобную программу, она называется «Снижение ущерба от явлений природного и техногенного характера» Понимая, что две программы не пройдут, мы их объединяем. МЧС — мощная сила, они могут «пробить», поэтому мы туда хотим включить часть своих мероприятий.
Понятно, что пока специалисты по погодной инженерии не могут избавить человечество от стихийных бедствий полностью. Да и в знаменитой таблице прогнозов писателя-фантаста Артура Кларка, если быть точным, на десятые годы XXI века приходится только начало успешного контроля погоды. Но ученые продолжают вторгаться в эту область, их пушки все более эффективны, системы обнаружения все более «зрячие», прогнозы все более точные.
Противоградовая защита ведется сейчас в России только на Северном Кавказе, да и там, как показало бедствие 19 августа, усилий прилагается недостаточно. При этом защиты требуют и другие районы страны, говорит профессор Абшаев. Климат на планете меняется, и град стал чаще выпадать в Петербурге, Центральной России, на Урале, в Сибири. В Подмосковье раньше он был редкостью, а сейчас там случается даже крупный град.
Профессор Абшаев очень надеется, что государственная программа совместно с МЧС все же будет написана и утверждена и России будет что противопоставить глобальному потеплению. Что люди, их имущество, их аграрный бизнес все реже будут попадать под удары стихии, а то же МЧС сможет сэкономить деньги, потому что министерство вынуждено спасать все и вся там, где можно было бы катастрофы не допустить и обойтись гораздо меньшими затратами.
Магомед Тахирович занимается укрощением стихии слишком давно, чтобы с ним можно было спорить, и он давно понял, что вывести его дело на более высокий уровень может только государство. Ибо он волшебник в делах научных (можно было бы сказать — научно-фантастических, если бы это не был наработанный десятилетиями практический опыт), но не в делах бюрократических, бюджетных и кабинетных.