Травматолога-ортопеда Марата Кадиева в Дагестане знают многие. Больше 20 лет он оперирует пациентов с непростыми историями. За свою карьеру врач провел больше 10 тысяч операций и сильно повлиял на развитие травматологии и ортопедии Дагестана. В интервью порталу «Это Кавказ» доктор рассказал, почему важно лечить не только тело, но и душу пациента.
Вы руководите клиникой и сами оперируете. Одно другому не мешает?
— Мне часто задают этот вопрос. Нет, не мешает. После ординатуры саратовского НИИ травматологии и ортопедии я вернулся в Махачкалу и буквально через полтора года стал заведовать отделением. Я создавал большое отделение сочетанной травмы с нуля, больше 50 коек с реанимацией.
Тогда мы подчинялись горздраву, и практически все травмкабинеты города перешли в мое подчинение. Поэтому у меня был очень большой коллектив, и, естественно, надо было выстраивать работу, набирать команды, придумывать стратегию, а еще оперировать и учиться.
Это дело привычки, у меня четко выстроена система делегирования.
Остается время на личную жизнь?
— Ну, у меня шестеро детей. И каждому ребенку я стараюсь уделять особое внимание. Семья — это тыл, основа. Человек всегда найдет время и для работы, и для отдыха, если свою работу любит.
В начале, конечно, было очень тяжело. Я совмещал работу в центре медицины катастроф, работал борт-травматологом. Практически вся сочетанная травма республики относилась к моему отделению, все тяжелые пациенты, раненые и так далее. Тогда было немало минно-взрывных травм, в 2009- 2011 годах. Много приходилось кататься по республике, в том числе в горные районы.
А позже удалось выстроить современный ритм в ортопедии, травматологии республики. Потихоньку, через 3−4 года, появились ученики. Мы старались на местах усилить какие-то позиции наших коллег, чтобы они по-современному работали.
В общем, в республике стало много специалистов, которые у себя в районах делают все правильно и, естественно, снимают определенную нагрузку с докторов из центра.
Вы руководите частной клиникой четыре года. Как решились уйти из госучреждения?
— Из-за нагрузок катастрофически не хватало времени на семью. И тем более появилась возможность привлечь инвестиции, открыть хорошую частную клинику. В частной практике меньше экстренных операций и легче. Но плановая тяжелая ортопедия все же осталась.
У меня достаточно учеников в республике, которые уже лучше меня знают и оперируют некоторые узкие направления. Они трудятся в разных районах, многие из них заведующие отделениями, главные врачи.
И у них самих уже есть ученики. Это самое важное, когда ты растешь вместе с командой. Очень приятно и спокойно за людей и за систему, которая не разрушается.
Все еще есть операции, ради которых пациенты едут из Дагестана в Москву или другие крупные города?
— В основном это эндопротезирование, реконструкции какие-то. Но, знаете, наверное, такая миграция больше связана с определенными стереотипами, которые есть у людей о региональной медицине.
Что касается нас, мы все время обучались, было много выездов на обучение. Был организован непрерывный учебный процесс на рабочем месте в течение 2 лет.
Поэтому мы минимизировали вот эту миграцию, проблем особо не было с оборудованием в регионе, потому что руководство в определенной степени было понимающим.
В первые годы было сложно с тазовой хирургией, а потом мы тазы оперировали на 300% больше, чем федеральные клиники. Мы оперировали переломы тазовых костей, самые тяжелые и набрались хорошего опыта. Буквально через 3−4 года, может быть, после начала нашей работы.
И в основном пациенты уезжали на ревизионное эндопротезирование, тотальное ревизионное эндопротезирование тазобедренных суставов, коленных суставов и так далее.
А как в Дагестане обстоят дела с медицинским туризмом?
— Много приезжают из северокавказских республик. Всегда приезжали. И в последнее время, как начал развиваться туризм, к нам много приезжают и из Москвы и Санкт-Петербурга.
Люди ориентируются на цены, на реабилитацию, на возможность совместить лечение с отдыхом. У нас гораздо дешевле, чем в частных клиниках Москвы.
Не знаю, с чем это связано, но много людей приезжают из Якутии, Сургута, Дальнего Востока. Мы таким пациентам стараемся организовать какой-то досуг, какое-то гостеприимство проявить, чтобы им было комфортно. И они, честно говоря, бывают удивлены, но это наша ментальность. Они же приехали на прием за 5 тысяч километров!
Некоторые рассказывали, что им проще пролететь эти тысячи километров, чем добраться сотни километров до своего центра, там ведь тяжело бывает добираться, чуть ли не на санях, на аэропланах.
А еще мне кажется, люди прилетают за солнцем, к морю и теплу. Они на два-три месяца приезжают, отдыхают, а в конце такого отпуска, как правило в августе, приходят на прием. Я им объясняю, что нужно больше времени на лечение. И в течение сентября по телефону таким пациентам делаешь какие-то коррекции.
Чего сейчас не хватает хирургии Дагестана?
— В республике не развита микрохирургия — пересадка определенных участков с кожно-мышечными лоскутами, с сосудами.
Поэтому есть оперативные вмешательства, за которыми по сей день мы отправляем пациента за пределы региона.
В сети очень много отзывов ваших пациентов. В основном пишут, что вы спасли жизнь, поставили на ноги. Люди благодарны.
— Это трагичные истории. В основном это связано с высокоэнергетичной травмой. И пациенты бывают не одни, с семьей. Когда пациент проходит через все эти сложные этапы в жизни, естественно, ты с ним все переживаешь.
Сотни моих пациентов проходят различные многоэтапные реконструкции на опорно-двигательном аппарате. Люди получили тяжелые сочетанные травмы, такие пациенты привязываются к тебе на всю жизнь. Это такая паутина различных жизненных историй.
Ты делаешь все, чтобы вернуть пациента в социум, в семью, в работу, в быт. Не просто физически, но и морально. Ты говоришь ему: «Слушай, у тебя из 30 основных суставов, образно говоря, работают два, но будь счастлив, это очень хорошо в твоем случае».
Можете вспомнить одну из таких сложных ситуаций?
— Лет 15 назад у меня был пациент Иван, камазист, он попал в ДТП. Сам был виноват в аварии, там погибли люди, а он получил серьезные травмы. Я выехал в район, прямо на месте пришлось ампутировать ему нижнюю правую конечность. Левое бедро тоже было сломано, я провел операцию.
У Ивана большая семья. Он ходил на костылях, отказывался от протеза, у парня началась депрессия. И, к сожалению, он получил еще одну травму. Сломал прооперированную левую ногу.
У него была такая травма, которой надо было заниматься. Я об этом еще не знал. За помощью Иван уехал за пределы региона, был в Москве, Санкт-Петербурге, Астрахани. У него был жуткий болевой синдром.
Когда он обратился ко мне, ставил только один вопрос. Говорил: «Марат Абдуллаевич, ампутируйте мне ногу. Вы мне первую ампутировали, ампутируйте вторую». Я отказался, сказал, что мы будем думать. Он настаивал. Сказал даже: «Если не ампутируете ногу в течение двух дней, я уеду и что-нибудь с собой сделаю».
Буквально сделал вас ответственным за свою жизнь.
— Да. Я попросил у него три дня. И мне все-таки удалось его уговорить. Мы очень долго беседовали, я рассказал тактику лечения. Ничего сверхъестественного там не было, просто парня надо было правильно прооперировать и долго его вести, наблюдать. Еще дать мотивацию, конечно.
Это была довольно банальная операция на бедренной кости, которая прошла очень хорошо. На второй день Иван избавился от боли. Через неделю он стал читать детские книги. «Приключения Тома Сойера», «Пятнадцатилетний капитан». Депрессивные книги он сменил на позитивные.
Спустя месяц приехал ко мне за рулем. Он купил автомобиль и адаптировал под себя. Сказал: «Я просто приехал поделиться эмоциями. Какое это наслаждение — самостоятельно отвезти своего ребенка на машине в школу!»
Иван надел протез, стал ходить, живет без боли. Это был третий год моей практики и случай, благодаря которому я стал убежден — нужно относиться к лечению не технически. Нужно морально вытягивать человека.
В общем, определенные психологические приемы. Если ты этим не занимаешься, грош цена твоей работе.