В Каспийске, городе-спутнике Махачкалы, несколько лет назад появился необычный житель – американец Дейв Хейтон. Дейв не бизнесмен, не журналист и даже не шпион – он антрополог. Дагестан, «терра инкогнита» для большинства россиян, для Дейва – неиссякаемый источник удивительных историй и открытий. Он перевез в Дагестан свою семью, каждую неделю обретает новых друзей, без устали колесит по горным селениям и пишет научные работы. Пока его жена преподает местным ребятишкам английский язык, их трое детей осваивают лезгинский и с удовольствием поют песни на кумыкском. Прожив в Дагестане шесть лет, ученый по-прежнему говорит о Кавказе с восторгом, свойственным первооткрывателям. С Дейвом Хейтоном поговорил наш корреспондент Владимир Севриновский.

— Дейв, можешь описать Дагестан с точки зрения антрополога?

Если коротко, многие века Дагестан был границей обитаемого мира. Древняя Греция и Древний Китай никогда не встречались. Для Китая мир заканчивался на Каспийском море, для Греции - в Кавказских горах. Здесь были северная граница для персов и южный предел для викингов. Земля у края, приют для беглецов и искателей приключений. Они стекались отовсюду и не вполне доверяли соседям. Потому в Дагестане и вообще на Кавказе существует такое разнообразие языков, а исторически обусловленное недоверие к чужакам сочетается с невероятным гостеприимством и высокими представлениями о чести.

На территориях современных Азербайджана, Грузии и Дагестана в I-II веке до нашей эры существовало государство, известное как Кавказская Албания. Древнегреческий географ Страбон описывал его как конфедерацию 26 самых яростных племен, которые он знал, - и все же восхищался их утонченной культурой. Горцы были не только воинами, но и поэтами. Здесь так много этнических загадок, прекрасных сказок и легенд!

Приведу лишь один пример из множества. Однажды по дороге из Куруша наш автомобиль сломался. В час ночи мы добрались до селения Нижний Джалган, постучались в какой-то дом. Хозяин тут же разбудил семью, жена приготовила хинкал, собрались соседи, и мы проболтали до пяти утра. Они верят, что их предками был особый отряд персов, много веков назад охранявший Великую Кавказскую стену – Даг-бары, уходившую от дербентской крепости Нарын-Кала в горы на десятки километров. Оттуда до сих пор открывается лучший вид на Дербент.

Мы спонтанно остались в селении еще на два дня, записывали истории местных жителей, потом я привез в Нижний Джалган профессора из ДГПУ и Академии Наук. Конечно, сельчане переняли культуру Южного Дагестана, но большинство из них смуглые, у них типично иранские черты лица, и они говорят на среднеперсидском языке! Он сохранился только здесь - и в самых дальних уголках Ирана и Афганистана. Жители Джалгана пытались добиться официального признания своего языка в Дагестане, но получили отказ.

Такие истории здесь повсюду. Например, генухцы – народность в Западном Дагестане - имели свою письменность, культуру, а теперь их осталось всего 600 человек. Они считают своими предками греческих колонистов, бежавших в горы 2500 лет назад. А знаменитые оружейники Харбука рассказывают легенды о войсках Александра Македонского. В Кубачах многие верят в другую skazka - что они родом из Франции…

— Я слышал, тебя очень интересуют местные музеи, даже самые маленькие сельские?

В Дагестане, наверное, две трети селений имеют свои музеи. Пусть это всего лишь комнатка в школе, но часто это единственная комната в мире, где хранится культура, которой больше нет нигде на планете. Я ищу зарубежные гранты, чтобы их поддержать.

Прошлым летом я был в Рутульском районе на пятидневной свадьбе – и как гость, и как ученый: в каждом дагестанском селении свои свадебные обряды, интересные для изучения. К тому же во время праздников проще фотографировать - меня даже специально просили об этом.

И вдруг - на второй день молодой парень с бородой и без усов зазвал меня в комнату, захлопнул дверь, толкнул меня к стене, сорвал с шеи камеру и закричал: «Ты кто? Шпион? ФСБ? Почему ты меня снимаешь?!». В этот момент в комнату ворвались люди, и старейшина принялся отчитывать парня. Ему было ужасно стыдно, что напали на гостя. Потом мне объяснили, что брата бородача убили две недели назад во время спецоперации. Я обещал стереть снимки с ним, юноша извинился, мы разговорились, и вдруг речь зашла о музеях – я заметил, что парень очень уважает директора сельского музея, только вот схему эволюции человека попросил оттуда убрать. На моем лице, наверное, что-то отразилось, поэтому спросили и меня: «Во что ты веришь, Дейв? В то, что Аллах сотворил этот мир, или в то, что мы произошли от обезьян?»

Я ответил: «Почему эти идеи противоречат друг другу?»

Такое им раньше в голову не приходило. После долгого спора директор музея сказал: «Думаю, надо создать другую схему - о том, как Аллах использовал эволюцию».

— Что тебя привело в Дагестан шесть лет назад?

Антропологией я интересовался с детства. Мой отец занимался проектами медицинской помощи, и я объездил с ним всю Африку. Пару лет мы провели в небольшом племени лози в Западной Замбии. В университете я изучал межкультурные связи и антропологию. Там я впервые узнал про Кавказ. Всего несколько параграфов в учебнике - но они звучали невероятно! На планете почти нет подобных мест, где на небольшом клочке земли веками живут сотни народов, говорящих на разных языках – действительно разных, принадлежащих нескольким языковым семьям. Стоит сравнить Дагестан со всем, что я раньше изучал, и сразу возникает вопрос: что происходит?! Где ученые, где научные работы? По сравнению с похожими регионами - северным Пакистаном и Папуа Новой Гвинеей - англоязычных исследований по Кавказу, по Дагестану до неприличия мало. Несмотря на политические проблемы и войны, в Папуа побывали десятки исследовательских групп из разных университетов. Да, там сотни языков, но все они, в отличие от здешних, из одной семьи! Даже в Сомали постоянно идет научная работа. Но не в Дагестане. Это меня задело.

Вскоре случилось лучшее событие моей жизни - я встретил свою будущую жену. Она москвичка. В один прекрасный день я ее до смерти напугал предложением переехать в Дагестан. И это во время Второй чеченской войны! Несмотря на все риски, девять лет назад я приехал сюда в первый раз на пару недель - и по уши влюбился в Кавказ. Жена не сразу, но согласилась на переезд. Мы скопили денег, подали на гранты. Я даже отправил документы в ДГУ, но меня не приняли. Никто не сказал почему. Наверное, испугались, что я шпион. Мне даже формально не отказали. Улыбались, поили чаем, и ничего не происходило. Но все же в марте 2009 года при помощи всей моей семьи - моего тухума – и американских научных грантов мы переехали в Россию. Теперь у меня много друзей среди местных ученых. Один из профессоров сказал: «Возможно, оно и к лучшему, что тебя не приняли в университет. Ты будешь учиться сам, в реальной жизни. Формальная наука придет позднее».

— По работе ты постоянно бываешь в Махачкале. Как ты к ней относишься?

Это удивительный город. Очень живой. Здесь вечно что-то организовывают, открывают, предпринимают. Махачкала - настоящий Дикий Запад. Однажды возле кафе на меня наставили пистолет. Тут же незнакомый парень бросился и закрыл меня своей грудью, хотя видел первый раз в жизни! К счастью, оружие оказалось незаряженным. Помню, в одном ресторане на первой странице меню я прочитал: «стол - 15000 рублей, стул - 10000». Я подозвал официанта, и он объяснил, что это штраф за сломанную мебель. А если начнешь палить в потолок - будь добр выложить еще пять тысяч. Все по прейскуранту. Но знаешь, что меня действительно шокирует? Что здесь все любят жаловаться на упадок традиций. Я спрашиваю - неужели вы не понимаете, что жители Дагестана культурнее жителей Чикаго, Нью-Йорка и Москвы? Мелкого воровства в Дагестане практически нет. Люди доверяют друг другу. Да, никто не застрахован от терроризма, это может случиться в любой стране мира. На мой взгляд, самая большая проблема республики - коррупция. Возможно, это многим облегчает жизнь, но кумовство имеет и дурные стороны. Впрочем, за последние шесть лет Махачкала сделала большой шаг вперед. Дороги, фабрики, здания, бизнес... Я был здесь одним из первых владельцев компьютера Apple, теперь тут есть авторизованный центр этой марки.

— Раньше ты ездил на своем автомобиле, теперь на такси. Что случилось?

Два года назад я продал любимую «Ниву». Это идеальная машина для Дагестана, но вождение тут очень опасное, я так и не смог приспособиться. Даже написал о нем статью «Дагестанские воины дороги». Анализировал, почему выработался такой стиль вождения. Повсюду в России полицейские останавливают водителя, если он не пристегнут ремнем безопасности, а здесь все наоборот! Думаю, для молодых это, наряду со спортом, один из немногих способов выпустить пар. К тому же меня постоянно останавливали на блокпостах. Я должен был идти с солдатами, пить чай и отвечать на множество вопросов. Кавказ - это по-прежнему сочетание невероятного гостеприимства и жуткого недоверия к посторонним. Особенно когда ты американец. 

— Лезгинку танцевать приходилось?

Я худший танцор лезгинки в мире, но все же никогда от нее не отказываюсь, чтобы не проявить бестактность. На праздниках есть особые люди, которые записывают, кто и как танцует. Люди думают: если гость вяло отплясывает на свадьбе моей дочери, значит, через месяц на свадьбе его сына я буду танцевать так же плохо, а то и хуже!

— А как ты относишься к дагестанской кухне?

Я люблю местную еду везде - и в Африке, и в России. Я обожаю tolsty аварский хинкал, табасаранский цикаб, лезгинский цкан, шулюм... Коньяк и домашние вина Южного Дагестана изумительны. У виноделия здесь огромный потенциал, можно развивать винный туризм, как в Грузии.

— Не хотелось бы самому этим заняться?

Сейчас я занят получением ученой степени в Англии и своими статьями, но у меня есть и долгосрочные планы. Я хочу стать больше, чем просто экспертом по Дагестану. У меня множество друзей во всем мире. Мы с женой уже приняли здесь более двухсот гостей из США, Швейцарии, ЮАР и других стран. Я привожу их в удивительный Дербент, в музеи, в селения, на четверговый рынок Манас... Всюду они видят удивительное гостеприимство. Это такие недооцененные места! Весь Кавказ, но особенно - Дагестан.

Меня приглашали на расширенное заседание Комитета по туризму. Чиновники обсуждали изолированные деревни, где люди живут так же, как две тысячи лет назад. Просто мечта этнотуриста! А они их стесняются показывать гостям. Такова горская культура стыда.

Я здесь потому, что намерен рассказать миру о Дагестане. Хочу стать неофициальным «представителем» республики на Западе, помочь ей развивать туризм и в то же время сберечь культурные традиции. Если бы у меня было время, я мог бы уже в следующем году гарантировать минимум 500 иностранных туристов. Этнотуризм - развивающаяся индустрия. Американцы и японцы всегда ищут что-то неизведанное. Некоторые давно ждут, когда же я приглашу первую группу.

В прошлом году я был в Лувре. Этот музей посещает больше туристов, чем всю Российскую Федерацию. Недавно там прямо у главного входа открылся Центр исламского искусства. В нем - два экспоната из Кубачей. Каменные работы XIV - XV века. Это прекрасная возможность рекламировать Кавказ, а о ней никто не знает!

Туризм принесет большую пользу республике. Например, канатоходство в Цовкре-1 умирает, но, если будет поток гостей, готовых платить за представления, цовкринцы вернутся из Махачкалы. То же верно и в отношении других промыслов и ремесел, многие из которых на грани исчезновения. 

— Вижу, что за шесть лет ты здорово обжился на Кавказе. И все же - наверняка тебе здесь чего-нибудь не хватает?

Раньше я говорил, что мне не хватает Макдональдса, но в прошлом году здесь открылся Роялбургер, его клон. В Махачкале можно попробовать превосходное пиво Гиннес, но я не могу найти американскую пиццу. Больше всего недостает, конечно, дома и американской части семьи. В Америке определенно больше комфорта, но здесь – другой мир, и я счастлив, что живу в таком удивительном месте. Дагестану есть, чему научить человечество - в дипломатии, межкультурных коммуникациях и религиозной гармонии. В Дербенте больше тысячи лет мирно сосуществуют сунниты, шииты, иудеи и христиане. Дружба легко преодолевает этнические и религиозные границы. На Кавказе до сих пор слышно эхо древних цивилизаций, здесь такие понятия, как честь, стыд и судьба, – не пустой звук. Для меня возможность жить в Дагестане - огромная привилегия.