В Чечне к пахоте приступают рано — уже в феврале на поля выходят трактора с боронами и прочей прицепной техникой. Но в селе Белгатой можно увидеть машину, которой нет больше нигде в мире. Это изобретение местного жителя Хусейна Музаева.
Хусейн встречает нас на улице, сразу заводит свой трактор и едет в поле. За селом начинаются ровные ряды вспаханной земли. Проехав пару километров, находим еще не обработанный участок, поросший сухой травой. Острые диски бороны погружаются в почву, перемалывая ее и переворачивая. За машиной тянутся черные полосы взрыхленного грунта. Механизатор спрыгивает с трактора и объясняет:
— Из года в год по несколько раз за сезон люди обрабатывают землю горизонтальной фрезой. При такой обработке почва уплотняется, портится структура — и падает урожайность. А мою борону достаточно использовать всего раз за сезон. И все бурно растет и приносит плоды.
Хусейн родился в 1958 году в обычной сельской семье, так что с детства знает, что такое крестьянский труд.
— Огород у нас был большой, 15 соток. Мы пахали большими тракторами, потом всей семьей выходили в огород и разбивали комья земли мотыгами. Нас у родителей пятеро — четыре дочки и я. Мы выращивали помидоры на продажу, белгатойская продукция уходила в Россию вплоть до Питера. Я тогда еще задался целью хоть как-то облегчить труд земледельца.
После школы Хусейн поступил в грозненский Нефтяной институт на специальность «Машины и оборудование нефтегазовых промыслов». После вуза работал слесарем на компрессорной станции «Гойт-Корт», потом прошел путь от механика до главного инженера в Чеченгазпроме. Последние три года работает в Чеченнефтехимпроме ведущим инженером-механиком, но про сельское хозяйство никогда не забывал.
Вскоре после окончания института Хусейн сам сконструировал и собрал мини-трактор. Вопреки известной поговорке, первый образец оказался не «комом». Но инженер пошел дальше.
В 2005 году он собрал свое первое изобретение — почвообрабатывающую роторную машину. Через год получил на нее патент в Федеральном институте промышленной собственности. В 2010 году во время испытаний на Кубанской машинно-испытательной станции зафиксировали рекордно малый расход дизельного топлива — 6 литров на гектар. В час — 2 гектара.
— Площадь была каменистая, — вспоминает Хусейн. — Тракторист еще возмущался, мол, что там мог этот колхозник придумать? Все-таки зацепил мою машину, а увидев результат, возмущаться перестал. На следующий день, встретив меня, наполовину высунулся из трактора, чтобы поприветствовать. Зауважал колхозника!
Музаев признается: когда работал над первым изобретением, думал как инженер — подсчитывал лошадиные силы, ширину плуга, коэффициент трения, искал способы снизить расход топлива и увеличить экономический эффект. Но после испытаний на земле и общения с учеными занялся почвоведением — читал труды Николая Вавилова, изучал опыт знаменитых аграриев Терентия Мальцева и Анатолия Шугурова, сдал кандидатский минимум в Кубанском аграрном университете, правда, диссертацию не завершил: не было ни времени, ни денег.
— В Библии сказано, что у первого человека Адама было два сына: животновод Авель и землепашец Каин, который убил своего брата из зависти, когда бог принял жертву Авеля и отверг дары Каина. Это была первая смерть на земле. Оказывается, бог не принял подношение Каина, потому что он придумал соху, — говорит Хусейн. — В Канадском университете земледелия висит «приговор плугу»: «Один немецкий ученый и кузнец Сакс изобретением плуга сделал больше вреда для всего мира, чем все немцы за время Второй мировой войны». Потому что плуг иррационален как с технической стороны, так и со стороны воздействия на почву. Он создает подплужную подошву, ее еще называют плитой. Из-за нее корни не могут проникнуть вниз, а грунтовые воды — подняться вверх. Неправильной обработкой мы уничтожили плодородный почвенный слой, и теперь без удобрений ничего не растет. Природа же в удобрениях не нуждается, в ней все устроено рационально. Не зря же Леонардо да Винчи сказал: «Себе в наставницы я взял природу — учительницу всех учителей». Я брал пример с крота. Он всю жизнь живет под землей, за сутки проходит несколько метров, используя только свои когти. Рабочий орган моей машины — зубья, напоминают когти крота, они раздвигают, растягивают землю.
По словам Музаева, согласно последней технологии обработки почвы глубина вспашки составляет 6−8 сантиметров, и это слишком мало. Потому что аэробные микробы активно действуют на глубине до 20 сантиметров.
— Должна быть капиллярность, доставка воздуха к корням растений. В засушливый год, когда в республике прошел всего один дождь, там, где обрабатывали традиционным способом, все высохло, урожай сгорел. А где поработала моя машина, все уцелело и созрело.
После роторной машины Хусейна Музаева самая тяжелая земля становится пористой, в ней создается благоприятная среда для жизни биоты. Машина может выходить даже на обработку целины, но лучше всего работает на культурных полях. При этом прекрасно уничтожает сорняки: не дробит их на мелкие кусочки, а извлекает из земли вместе с корнем. Через несколько лет обработки почвы этой машиной сорняки остаются в прошлом.
Чтобы доказать рентабельность своей роторной машины и наладить ее серийный выпуск, Музаев ушел из Чеченгазпрома в местный НИИ сельского хозяйства на меньшую зарплату. Но найти производителя не удалось.
— Я думал, власти с руками эту машину оторвут, ведь она успешно прошла все испытания. Несколько лет назад я выставлял ее в Грозном на «Чеченагроэкспо», тогда еще председатель правительства республики Одес Байсултанов обратил на нее внимание. После этого мне звонили из Москвы и других городов, хотели организовать производство. Но я мечтал принести пользу своей республике, ставил условие — делать мою технику только здесь, в Чечне. Интерес пропадал. Сейчас моя позиция изменилась. Недавно звонили из Челябинской области, заинтересовались моим проектом, зовут, мол, приезжай. Но у меня нет возможности выехать. Из-за моих изобретений я сегодня сижу на нуле, не могу даже сыновей женить.
У Хусейна четыре сына и дочь, старшие дети — Зелимхан и Ахмед — работают в салоне сотовой связи, младшие — учатся в школе.
— Из детей на земле никто не работает, они же видят, чего я добился. Точнее, ничего не добился, — с горечью говорит изобретатель. — Я сделал две машины. Первая — роторная, активная, сложная, требующая затрат, ее я собрал сам, кувалду сломал, пока зубья делал. Вторая — дисковая борона, она попроще. Купил готовый агрегат и усовершенствовал, Х-образную раму сделал ромбообразной, увеличил угол атаки, уменьшил расстояние между дисками. Мои машины никто не использует, кроме меня и нескольких односельчан. Да еще жалуются, мол, зубья гнутся. Как у Саади: «Ведь у павлинов видят люди злые не красоту, а ноги их кривые».
Впрочем, неудачи Хусейна не останавливают. Он продолжает совершенствовать свою роторную машину, а недавно приобрел заводскую фрезу, чтобы переделать ее по-своему. И пусть дети не пошли по его стопам, зато племянник Заур Закраилов, пловец-рекордсмен, заинтересовался изобретениями дяди и готов задействовать свои связи, чтобы помочь ему воплотить идеи в жизнь.