Песчаные пляжи самого большого соленого озера мира — Каспийского моря — туристическая надежда Дагестана. Внешне Каспий похож на раскрученные курорты Черного или Азовского морей, но инфраструктура здесь намного слабее: рядом с побережьем почти нет гостиниц, кафе и диско-баров. Пляжи диковатые, нет торговцев, наперебой предлагающих чурчхелу и гаражное вино. Зато знающие люди говорят: это лучшее в России место для кайтсерфинга.
— Здесь гладкое дно, без камней, больших ракушек, когда падаешь с доски у берега — приземляешься на мягкий песок.
Это рассказывает Эдуард Гаджиев, инструктор по кайтсерфингу и первый кайтер на российском Каспии. На вид ему лет 35, из которых кайтсерфингом он занимается уже почти полтора десятка лет.
— Вода малосоленая: это важно, ведь соль «убивает» снаряжение, оно быстрее изнашивается, — продолжает Эдуард. — На Черном и Азовском море приходится после каждых выходных мыть «крыло» пресной водой, а мы моем снаряжение пару раз в год. Во Вьетнаме и Испании тоже очень соленая вода и еще большая прибойная волна — сложная для чайников, а тут мелкие волны у берега.
Рассказывает, что условия есть для спортсменов разного уровня. Новичков обучают на лиманах в 30 километрах севернее Махачкалы, в Сулакской бухте, где в Каспий впадает река Сулак. Для среднего уровня подходят все пляжи Махачкалы и ее окрестностей. Опытных кайтеров ждут даунвинды — маршруты по ветру вдоль берега.
— Обучение кайтсерфингу у нас втрое дешевле, чем в признанных «мекках»: в Египте — 50 долларов в час, в Испании — 100 евро, на Черном или Азовском море — до 3 тысяч рублей, а на Каспии — тысяча рублей в час для ученика со своим снаряжением, две тысячи — если учим на школьном кайте. Курс рассчитан на 10−15 часов. Я специально не поднимаю цены, чтобы привлечь больше людей в наше сообщество.
— Мне всегда нравилась экстрим-культура, я хотел заниматься виндсерфингом (плавание на доске с парусом. — Ред.), но там объемное снаряжение, его неудобно перевозить. Потом я узнал про кайтсерфинг — этот спорт практичнее: небольшая доска и «крыло», которое складывается и может поместиться в рюкзак. В 2002 году я жил в Москве, где появился первый российский магазин для кайтеров. Я купил снаряжение и вернулся в родную Махачкалу — покорять Каспий.
Сначала я приехал в Махачкалу на месяц и научился кататься. Потом приехал на лето, а в итоге так и остался. Учился сам — без инструктора, потому что был здесь первым и единственным кайтером. Не советую повторять, все же кайтсерфинг — экстремальный спорт.
А спустя год я заметил на берегу старого виндсерфера, который управлял пилотажкой — это маленький тренировочный кайт. Я подошел к нему, говорю: «А у меня есть большой кайт». Он обрадовался — сказал, что давно хотел научиться. Я обучил его, и нас стало двое.
Потом у нас в горах открыли небольшой горнолыжный курорт. Я катался там на лыжах, познакомился с организаторами, и они стали отправлять ко мне на обучение своих клиентов.
— Так здесь сложилась небольшая тусовка: сейчас в республике примерно 25−30 человек постоянно занимаются кайтсерфингом. Есть парень, который участвовал в соревнованиях и становился шестым среди российских кайтеров. Это хороший уровень!
В прошлом году мы с кайтерами скинулись деньгами и построили свою кайт-станцию: на первом этаже место для хранения снаряжения, на втором — лавочки, столы — в общем, все для отдыха. Здесь есть электричество, вода, ловит интернет, рядом можно ставить палатки.
Думаю, теперь к нам чаще будут приезжать спортсмены из других регионов. На майские праздники мы принимали группы кайтеров из Москвы и Нижнего Новгорода. Раньше, до повышения курса валюты, им было выгоднее летать в Египет — туда приезжают кайтсерферы со всего мира, но теперь Дагестан выходит дешевле.
Про страхи… Обычного туриста нужно уговаривать: «В Дагестане не так опасно, как ты думаешь». Но кайтсерферы — другое дело. Кайтеров в России много, при этом сообщество тесное. Нашлась пара смельчаков, которые съездили на Каспий и рассказали: «Все нормально», остальные запомнили и уже не так тревожатся о безопасности.
— В Москве я работал менеджером: продавал в магазины изделия кубачинских мастеров. Это обычная офисная работа — с девяти до шести. Возможно, я бы так и жил в столице, если бы не увлекся кайтсерфингом.
Теперь зарабатываю обучением кайтсерфингу и продажей оборудования. Я всегда хотел быть свободным — не терплю рамок. А большей свободы, чем тут, у моря, я не видел. Мы здесь зависим только от погоды.
Конечно, свобода дорого дается: здесь не те деньги, которые можно заработать в московском офисе или занимаясь крупным бизнесом. Хотя жена меня понимает. А вот с родителями были разговоры… Они инженеры-конструкторы и хотели бы видеть меня в этой сфере. Им казалось, что инструктор по кайтбордингу — несерьезная работа.
Но моя семья не голодает, и они понимают, что я уже не могу по-другому. Здесь, на берегу, я нашел себя.
— Наша кайт-станция находится на пляже напротив ипподрома, часто катаемся на городском пляже, иногда ездим на Сулак. Выбираем место по погоде: для нас главное — направление и сила ветра. Кататься можно при ветре от 3 до 25 метров в секунду, только под каждый ветер нужен свой тип снаряжения. При слабом ветре — 3 метра — берем большие кайты и большие доски.
Больше всего люблю ходить маршруты. Например, мы стартуем здесь и идем к заброшенному военному заводу, построенному в 30-х годах. Мы называем его Форт Боярд (заброшенный цех завода «Дагдизель» в 2−3 километрах от берега напротив Каспийска, в 10 километрах юго-восточнее Махачкалы. — Ред.).
Есть остров Чечень, который относится к Махачкале, но расположен в 110 километрах от города, добраться на него можно только морем. Мы с ребятами недавно сделали туда вылазку на моторной лодке, прожили пару дней в палатках. Это полузаброшенный остров, нет электричества, местное население пользуется генераторами. Постоянно проживает, может, с десяток семей, и все занимаются рыболовством. Во времена СССР там был рыболовецкий колхоз.
Тогда шел нерест, косяки рыб плавали в заливах, они прямо запрыгивали и бились о наши доски. Жалко, что место в таком запустении — оно идеально подходит для кайтсерфинга. Там можно кататься при любом направлении ветра, и природа очень живописная.
Здесь на побережье есть военная часть: однажды пошли группой, в море у нашего друга спустился кайт, мы выплыли на берег закрытой зоны, а там военные с автоматами. Они посмотрели грозно, но поняли, что мы не нарушители, и один парень вывез нас за пределы базы на своей машине. Еще раз мы зашли на кайтах в закрытую зону военчасти, чтобы покататься, они за нами погнались на лодке, но так — больше для острастки. Здесь все знают, что на Каспии есть кайтсерфинг.
— Местные жители часто приходят посмотреть, как мы катаемся на волнах — это же красиво. Бывает, подходят, интересуются насчет обучения, но приходят в кайтсерфинг единицы.
Во-первых, дорого! Сейчас новое снаряжение выходит в 150 тысяч рублей. На вторичном рынке — вполовину дешевле, но все равно не каждый позволит себе тратить ощутимые деньги на хобби. Во-вторых, многие не умеют плавать. На Каспии пляжный отдых слабо развит: летом люди загорают на пляже, заходят в воду, но не плавают — так, немного держатся на воде.
Большинство местных девушек не умеет плавать. Сейчас в нашей кайт-тусовке девушек нет: иногда они проявляют интерес, но дальше того, чтобы подержать пилотажку, не идут. Я им советую сначала походить в бассейн, чтобы научиться плавать, а потом к нам. Кайтер должен уверенно чувствовать себя в воде.
Бывает, на станцию приходят девушки, которые занимаются с нами йогой по будням… Кайтсерфинг — это такой шаг в культуру экстрима: начнешь с этого, а потом идет йога — чтобы улучшить здоровье. Многие начинают смотреть на похожие активности, например виндсерфинг, парапланеризм. Зимой осваивают горные лыжи, сноубординг. Начинают ходить в горные походы…
— Мы любим свой Каспий. Интересное место. Я слышал, его считают самым штормовым морем в России: ветер в 25 метров в секунду и выше — не редкость. Для мореплавателей это суровая школа. Перед моряками, которые здесь ходили, открываются двери любой судоходной компании в мире — так они ценятся.
Здесь есть и своя гордость — Евгений Гвоздев, который 35 лет работал судовым механиком в Каспийском море. Когда он вышел на пенсию, увлекся яхтингом, самостоятельно построил свою яхту — сначала ходил по Каспию, а в итоге совершил два кругосветных путешествия. К сожалению, он погиб в третьей кругосветке во время сильного шторма в Средиземном море. Любой махачкалинец, имеющий хоть какое-то отношение к морю, может про него рассказать: и кайтер, и рыбак на лодке, и капитан корабля.
Я ездил кататься на Черное и Азовское море, в Испанию, во Вьетнам. На Черном и Азовском море есть разные места — где-то разбили кемпинг, а где-то рядом гостиницы и кафе. За рубежом — красивые пляжи с гостиницами, ухоженными кемпингами, барами. Сотни фирм по всему миру давно устраивают туда кайт-туры. А еще модный формат — йога-кайт-туры. Конечно, там сервис на высоте.
Только Дагестан мне больше нравится по природе: когда нет погоды, здесь можно поехать в горы — в часе езды десятки интересных мест.
О чем я мечтаю? Не для себя — честно, я уже не в том возрасте, когда возможны большие спортивные победы. Хочу, чтобы дагестанский кайтер, выросший здесь, на Каспии, стал чемпионом мира по кайтбордингу. Пока у меня в голове хорошая техническая база, которую можно передать — жаль, мало людей, готовых серьезно заниматься кайтбордингом. Талант, наверное, тоже важен, но чаще вопрос упирается в деньги. Молодому спортсмену нужна возможность выезжать на соревнования — туда, где конкуренция подталкивает расти над собой и желать победы, а это личные деньги.
Наверное, поэтому на махачкалинских берегах часто вспоминают каспийского Гвоздева — как простого, не слишком обеспеченного человека, который сумел оставаться свободным и исполнить свою мечту.
Фото: Антон Подгайко