25 октября Росимущество безвозмездно передало правительству Чечни 100% акций ОАО "Чеченнефтехимпром". Указ президента Владимира Путина многие восприняли как очередную победу Рамзана Кадырова — на этот раз над «Роснефтью». «Это Кавказ» попытался разобраться, что представляет собой нефтяная отрасль в Чечне.
Добывать нефть в районах, которые сегодня входят в состав Чечни, стали в незапамятные времена: в некоторых местах она залегала неглубоко, так что местные жители черпали ее из ям, чтобы смазывать колеса. Стартом промышленной добычи считается 1833 год. А в начале XX века разработкой нефтяных месторождений в Грозном и его окрестностях занимались уже такие знаменитые фирмы, как Oil, Shell и даже «Товарищество нефтяного производства братьев Нобель». Так что в премиях нобелевских лауреатов есть хоть и небольшая, но все же доля чеченских нефтяных доходов.
Память о Нобелях сохранилась и в чеченской топонимике: дорогу от Бамута до Даттыха и дальше к местечку Химишка-босса называют Нобел-нек — краеведы говорят, в честь проезжавшего здесь инженера Людвига Нобеля, брата основателя премии. А в витринах Национального музея в Грозном можно увидеть акции иностранных нефтяных компаний и документы международных синдикатов начала прошлого века.
Добыча грозненской нефти достигла своего пика в 1971 году. Тогда на предприятиях «Грознефти» работало более 9 тысяч человек, они добыли 21,6 миллиона тонн сырья, а переработали еще больше — 24 миллиона тонн. На мощные нефтеперерабатывающие заводы в Грозном поставляли сырье со всей страны, но больше всего — из Западной Сибири.
Грозненская нефть была самой дешевой в СССР — основная ее масса добывалась фонтанным способом из верхних пластов — и считалась благородной (малосернистой). По своим характеристикам она сейчас была бы похожа на марку Brent и давала бы самое дешевое в стране авиационное топливо.
Чем дальше, тем глубже бурили нефтяники и, соответственно, возрастало содержание серы. Добыча неуклонно падала — и не столько из-за истощения месторождений, сколько из-за отсталых методов разработки. Современные технологии позволили бы увеличить объемы добычи. По мнению экспертов, при правильном подходе даже законсервированные и забетонированные скважины вокруг Грозного могут снова «плодоносить».
Чеченская война нанесла ощутимый удар по нефтедобывающей отрасли и смертельный — по нефтеперерабатывающей. Сейчас в республике, по данным журнала «ТЭК России», добывают около 170 тысяч тонн нефти в год при разведанных запасах в 50 миллионов тонн, а разрушенные в бомбежках заводы и местный участок нефтепровода «Баку — Новороссийск» так и не восстановили. Сырую нефть вывозят железнодорожными цистернами.
В Чечне сегодня есть два нефтяных актива: ОАО "Грознефтегаз" (бывшая советская «Грознефть») и образованный в 2001 году «Чеченнефтехимпром» — сначала ФГУП, а потом ОАО, 100% акций которого и перешли в Минимущества республики.
Стоит отметить, что «Чеченнефтехимпром» никогда не занимался ни разведкой, ни добычей нефти и в принципе не мог этого делать: у компании не было необходимых лицензий. Добычей занимается «Грознефтегаз» — дочка «Роснефти», выступающая в качестве оператора. «Роснефти» принадлежат 27 лицензий на участки недр на территории Чечни — на геологическое изучение, поиск, оценку, разведку и добычу. Часть лицензий действует до 2022 года, часть — до 2042 года.
У «Грознефтегаза» два акционера: 51% акций принадлежат «Роснефти» и 49% — правительству Чечни. Большинство в составе совета директоров также за «Роснефтью» — пять человек против четырех.
Как пояснили «Это Кавказ» в Минимущества республики, переданный пакет акций «Чеченнефтехимпрома» — это 19 667 651 акция номинальной стоимостью 100 рублей каждая.
— Всего 3796 объектов, в том числе 1118 скважин, они законсервированы, хотя часть должна работать, нефть есть. И 1865 земельных участков общей площадью 7200 гектаров, — говорит замминистра Салман Мамакаев. И подчеркивает: теперь у Чечни есть контроль за акциями, но не за этим имуществом. — Пока у нас расчет только на дивиденды.
— Имущество «Чеченнефтехимпрома» никому не передано, — вторит ему замруководителя компании Ильяс Расламбеков. — Оно как было в собственности «Чеченнефтехимпрома», так и осталось. Переданы бумаги. Почти все наше имущество — работающие скважины и так далее — в аренде у «Грознефтегаза». Все эксплуатационные месторождения — у «Роснефти».
Прогнозов по поводу будущего нефтяной отрасли никто из наших собеседников не делает.
— Сейчас говорить по нефти несерьезно. Акции переданы, учредитель поменялся, идет процесс определения членов совета директоров, подготовки планов — мы в подготовительной стадии. Можно сказать, идет выработка стратегии, — объясняет Ильяс Расламбеков.
В Минимущества Чечни добавляют, что «политика будет выработана совместно со старыми специалистами-нефтяниками, которые есть в республике».
Впрочем, это краткосрочные планы официально не озвучены, а общая стратегия видна.
В 2015 году, когда Рамзан Кадыров обратился к Владимиру Путину с просьбой о передаче республике активов компании «Чеченнефтехимпром», он говорил, что намерен привлечь инвестиции и построить нефтеперерабатывающий завод. Тогда же началось формирование лицензионных участков недр, от которых «Роснефть» отказалась ввиду их истощенности и бесперспективности, и приобретение лицензий.
Полтора года назад «Чеченнефтехимпром» подписал соглашение с китайской компанией СРТSA о геологоразведочных работах и разработке нефтегазовых месторождений.
В ноябре этого года министр промышленности и энергетики Чечни Ризван Масаев посетил Пекин, где обсуждал с китайскими специалистами проект завода по выпуску нефтегазового оборудования для бурения, транспортировки и переработки нефти. Кстати, новое нефтяное оборудование уже несколько лет производится на одном из ГУПов минпромэнерго республики.
Если с инвестициями пока неясно, то другой важный ресурс для развития нефтяной промышленности в Чечне есть, это кадры.
Грозненский государственный нефтяной технический университет через два года будет отмечать столетие. Сейчас в нем обучается около девяти тысяч студентов. Не все станут нефтяниками, нефтехимиками и нефтепереработчиками — здесь выпускают также строителей, юристов, экономистов, но название говорит само за себя. Университет был основан на базе Грозненского нефтяного института, который в советское время котировался в мире наравне с московскими техническими вузами и был единственным в СССР исключительно нефтяным вузом.
— Если у работодателя стоял выбор между нашим специалистом и, допустим, выпускником московского Нефтяного института имени Губкина, при прочих равных условиях он брал нашего, потому что у нас была сильная теоретическая и — что очень важно — практическая подготовка. Наши студенты постоянно выезжали на практику на буровые в окрестностях Грозного. У москвичей такой возможности нет, — рассказывает заведующий кафедрой «Теплотехника и гидравлика» Рамзан Турлуев.
Во время второй чеченской кампании все корпуса вуза были разрушены до основания, лаборатории, оборудование, научные разработки уничтожены, специалисты разъехались. Университет до сих пор не оправился, тем не менее здесь преподают 80 докторов наук и около 200 кандидатов. И судя по тому, что выпускники без труда устраиваются на работу по всей стране, преподают хорошо. Главное, что у студентов все еще есть возможность проходить практику на действующих нефтяных месторождениях — на фонтанных скважинах, на нефтяных «качалках» недалеко от Грозного, на предприятиях ТЭК республики.
В университете надеются, что с передачей основных нефтяных объектов республике можно будет не только возродить нефтяную отрасль, но и активнее развивать науку. Как говорит Рамзан Турлуев, если ему и студентам дать одну, пусть даже выработанную «Роснефтью» скважину, они сумеют «реанимировать» ее благодаря новым методам повышения отдачи слоев.