В Музее истории города Махачкалы проходит выставка «Дагестан. Портрет нации». В экспозиции — фотографии второй половины XIX — начала XX века, найденные директором музея Заремой Дадаевой в архивах, музеях, библиотеках, частных коллекциях Москвы, Санкт-Петербурга, Тбилиси, Нью-Йорка. За 10 лет она собрала около полутора тысяч фотографий. 300 из них вошли в экспозицию. Рассказываем о шести из них.
— Это одна из самых любимых моих фотографий, — говорит Зарема Дадаева. — Я привезла ее из Петербурга, она хранится в Кунсткамере. Называю ее «дагестанской мадонной», настолько она прекрасна: у нее удивительное лицо, в ее глазах можно утонуть; ее поза, осанка выдают врожденное благородство. А посмотрите на локоны. Раньше считалось недопустимым показывать волосы, они прятались под чохто! Но фотография — исторический документ. Такие же локоны мы видим у наших соседей — у грузинок. Наверняка, это была мода — локоны, платок по-особому накинут. Так не ходили каждый день, специально готовились к съемке: делали прическу, украшения и наряды доставали из сундуков — на фото видно, что тафта в некоторых местах замята, не разглажена полностью после долгого лежания в сложенном виде.
К сожалению, мы не знаем ни имени этой женщины, ни каких-либо фактов из ее биографии. Возможно, она не была ханшей. Ведь Казикумухское ханство было упразднено еще в 1858 году.
Пусть косматая папаха и видавший виды тулуп не вводят вас в заблуждение. Перед вами не простой горец, а известный в Дагестане медик, владелец одной из самых больших библиотек на Северном Кавказе, астроном, астролог Рафи Хаджи.
В XIX веке лекарей в Дагестане называли хакимами и джеррахами. Искусство врачевания передавалось по наследству от отца к сыну вместе с рукописными медицинскими и фармакологическими справочниками.
Рафи Хаджи родился в семье ученого и переписчика книг Исмаила Рафи из небольшого аварского селения Шангода. Первоначальное мусульманское образование получил от отца, затем учился в медресе нескольких дагестанских сел. А затем и сам обзавелся учениками. Рафи Хаджи владел одной из богатейших коллекций рукописей. Его современники свидетельствовали, что в Дагестане не было ни одной книги, которой он бы не видел. Ему принадлежит компилятивный труд по медицине с рецептами от различных болезней. Это объемное сочинение (один лишь перечень рецептов занимал более 400 страниц) пользовалось у местных лекарей большой популярностью.
Кстати, российские военные, участники Кавказской войны, высоко оценивали мастерство местных врачей и нередко пользовались их услугами. Хирург Николай Пирогов признавал, что «азиятские врачи на Кавказе излечивали совершенно такие наружные повреждения, которые, по мнению наших врачей, требовали отнятия членов».
Этот портрет вместе с другими редчайшими снимками 1860 года Зарема Дадаева обнаружила в Государственном историческом музее в Москве.
— Когда я показала его историку, директору Буйнакского музея Микаилу Дугричилову, он, увидев подпись, опешил: «Это же наш прапрадед! У нас не было его изображения, мы его никогда не видели…» Микаил благодарил меня от всей своей семьи, а я была так счастлива, как будто нашла своего родственника, — вспоминает Зарема.
Абдул-Вагаб Мустафа происходил из знатного бекского сословия. Отец его, Мустафа, участвовал в Крымской войне, был ранен, за что помимо прозвища Аксак Мустафа (Хромой Мустафа) получил и некоторые привилегии, позволившие дать сыну хорошее техническое образование в Бахчисарае и Константинополе. Абдул-Вагаб Мустафа оглы прославился на родине как архитектор и инженер. По его проектам были построены мосты, один из которых по сей день соединяет отрезки горной дороги из Буйнакска в Атлан-аул, возведены жилые дома, проложен водопровод из Агач-аула в Темир-Хан-Шуру (теперь Буйнакск).
Абдул-Вагаб Мустафа прожил долгую жизнь и похоронен на родовом кладбище в селе Нижнее Казанище.
Один из его праправнуков — журналист Муртазали Дугричилов, ныне живущий в Вашингтоне, — рассказал нам такую историю:
— 27 августа 1859 года, через два дня после покорения Гуниба, плененный имам Дагестана и Чечни Шамиль в сопровождении русского конвоя прибыл в Большие Казанищи. Жители аула торжественно встречали народного героя. Когда раздался азан — призыв к молитве, свита собралась было на вечерний намаз, однако полковник Тромповский, который командовал конвоем, опасался излишнего ажиотажа… Да и сам Шамиль, удрученный своим новым положением «почетного пленника», избегал многолюдных сборищ. Он решил совершить намаз в доме какого-нибудь сельчанина. Ему указали на усадьбу самого почитаемого жителя аула Абдул-Вагаба Мустафы. По преданию, хозяин вручил гостю уголек и попросил расписаться на деревянных воротах своего дома. Шамиль расписался, а Абдул-Вагаб впоследствии вырезал его автограф в память об этой встрече.
Этот панорамный снимок — одна из первых фотографий Махачкалы, которая тогда называлась Петровском. На нем запечатлено важное событие в жизни города — сооружение северного мола в порту.
О том, как продвигалось строительство, мы знаем благодаря Михаилу Савиничу, капитану Петровского порта (впоследствии он стал контр-адмиралом). В 1860-е годы на страницах ежемесячного журнала «Морской вестник» регулярно появлялись его корреспонденции о городе и жителях. В мартовском номере 1861 года Савинич подробно описывал технические новинки, которые применялись при постройке гавани, в том числе железную дорогу между двумя оконечностями мола «для безостановочного и легкого передвижения каменных масс от северного мола к южному».
Командовал строительством инженер-подполковник Адольф Фолькенгаген. Дороговизна кирпичей побудила его изготавливать их из местной глины. Савинич писал: «Мы, жители Петровска, обязаны выразить нашу признательность г. Фолькенгагену за труды его по изысканию способа очищать местную глину так, что выжженный из нее новой формы кирпич оказался плотным, твердым и необыкновенно прочным…»
На снимке мы видим, как по деревянным мосткам к молу подвозят строительные материалы. Белая полоса вдоль моря — недавно проложенная ветка железной дороги. А вот что за трапеции на первом плане справа, мы пока не догадались. Возможно, читатели подскажут?
Этот раритетный снимок 1898 года попал в музей из семейного архива одного из жителей дагестанского аула златокузнецов Кубачи. Пятеро кубачинцев в национальной одежде сфотографировались в антикварной лавке в Париже. Рядом с ними — владелец лавки француз Мерсикиз.
В конце XIX века коллекционирование антиквариата из увлечения превратилось в бизнес. А кубачинцы всегда ездили по всему миру, возили на продажу свои изделия и покупали предметы старины — на фотографии мужчины как раз держат в руках только что приобретенные антикварные фарфоровые тарелки.
Второй слева — старшина села Омаратта Гаджизакарьяев. Очевидно, именно он повез своих односельчан в Париж. Интересно, что в Кубачи до сих пор помнят своего старшину. В местной администрации висит его портрет, под которым написано, что Омаратта избирался на должность главы села в течение 37 лет и «за безупречную службу был награжден рядом государственных наград России». Очевидно, царских, ведь умер он в 1920 году, незадолго до установления Советской власти в Дагестане.
Автор этой фотографии — Александр Сержпутовский, этнограф, действительный член Императорского Русского Географического общества. В 1910 году он отправился в экспедицию в Дагестан к верховьям реки Андийское Койсу. Благодаря ему мир узнал о существовании уникальных малочисленных этносов — дидойцев, бежтинцев, гинухцев, ботлихцев, багулалов, каратинцев, об их материальной культуре, обычаях, фольклоре. В Русском географическом обществе сейчас хранятся несколько десятков дагестанских фотографий Сержпутовского. Некоторые из них представлены на выставке в Музее истории города Махачкалы, в том числе редкий снимок, запечатлевший ритуал вызова дождя в высокогорном селе Ботлих. Группа женщин с пением молитв обходит поля. У женщины, возглавляющей шествие, на лице маска.
— Обряд вызывания дождя встречается у разных народов на всех континентах, — говорит этнограф Екатерина Капустина. — В Дагестане в зависимости от района, где проводился обряд, в нем могли принимать участие и мужчины, и женщины, и дети. В классическом труде Ангары Булатовой, посвященном календарным обычаям и обрядам Дагестана, описано несколько обрядов вызывания дождя. У агулов в селе Буркихан, например, практиковалось «купание пастуха в реке»: несколько физически сильных женщин поджидали, когда пастух вечером пригонит скот с пастбища, и, схватив его, ни о чем не подозревавшего, бросали в речку. У аварцев в Унцукуле женщины наряжали лягушку в женское платье и пускали в воду.