Портрет нации на фоне гор

В Музее истории города Махачкалы проходит выставка «Дагестан. Портрет нации». В экспозиции — фотографии второй половины XIX — начала XX века, найденные директором музея Заремой Дадаевой в архивах, музеях, библиотеках, частных коллекциях Москвы, Санкт-Петербурга, Тбилиси, Нью-Йорка. За 10 лет она собрала около полутора тысяч фотографий. 300 из них вошли в экспозицию. Рассказываем о шести из них.

Дагестанская мадонна

— Это одна из самых любимых моих фотографий, — говорит Зарема Дадаева. — Я привезла ее из Петербурга, она хранится в Кунсткамере. Называю ее «дагестанской мадонной», настолько она прекрасна: у нее удивительное лицо, в ее глазах можно утонуть; ее поза, осанка выдают врожденное благородство. А посмотрите на локоны. Раньше считалось недопустимым показывать волосы, они прятались под чохто! Но фотография — исторический документ. Такие же локоны мы видим у наших соседей — у грузинок. Наверняка, это была мода — локоны, платок по-особому накинут. Так не ходили каждый день, специально готовились к съемке: делали прическу, украшения и наряды доставали из сундуков — на фото видно, что тафта в некоторых местах замята, не разглажена полностью после долгого лежания в сложенном виде.

К сожалению, мы не знаем ни имени этой женщины, ни каких-либо фактов из ее биографии. Возможно, она не была ханшей. Ведь Казикумухское ханство было упразднено еще в 1858 году.

Горец эпохи Возрождения

Пусть косматая папаха и видавший виды тулуп не вводят вас в заблуждение. Перед вами не простой горец, а известный в Дагестане медик, владелец одной из самых больших библиотек на Северном Кавказе, астроном, астролог Рафи Хаджи.

В XIX веке лекарей в Дагестане называли хакимами и джеррахами. Искусство врачевания передавалось по наследству от отца к сыну вместе с рукописными медицинскими и фармакологическими справочниками.

Рафи Хаджи родился в семье ученого и переписчика книг Исмаила Рафи из небольшого аварского селения Шангода. Первоначальное мусульманское образование получил от отца, затем учился в медресе нескольких дагестанских сел. А затем и сам обзавелся учениками. Рафи Хаджи владел одной из богатейших коллекций рукописей. Его современники свидетельствовали, что в Дагестане не было ни одной книги, которой он бы не видел. Ему принадлежит компилятивный труд по медицине с рецептами от различных болезней. Это объемное сочинение (один лишь перечень рецептов занимал более 400 страниц) пользовалось у местных лекарей большой популярностью.

Кстати, российские военные, участники Кавказской войны, высоко оценивали мастерство местных врачей и нередко пользовались их услугами. Хирург Николай Пирогов признавал, что «азиятские врачи на Кавказе излечивали совершенно такие наружные повреждения, которые, по мнению наших врачей, требовали отнятия членов».

Как сын Хромого Мустафы взял автограф у Шамиля

Этот портрет вместе с другими редчайшими снимками 1860 года Зарема Дадаева обнаружила в Государственном историческом музее в Москве.

— Когда я показала его историку, директору Буйнакского музея Микаилу Дугричилову, он, увидев подпись, опешил: «Это же наш прапрадед! У нас не было его изображения, мы его никогда не видели…» Микаил благодарил меня от всей своей семьи, а я была так счастлива, как будто нашла своего родственника, — вспоминает Зарема.

Абдул-Вагаб Мустафа происходил из знатного бекского сословия. Отец его, Мустафа, участвовал в Крымской войне, был ранен, за что помимо прозвища Аксак Мустафа (Хромой Мустафа) получил и некоторые привилегии, позволившие дать сыну хорошее техническое образование в Бахчисарае и Константинополе. Абдул-Вагаб Мустафа оглы прославился на родине как архитектор и инженер. По его проектам были построены мосты, один из которых по сей день соединяет отрезки горной дороги из Буйнакска в Атлан-аул, возведены жилые дома, проложен водопровод из Агач-аула в Темир-Хан-Шуру (теперь Буйнакск).

Абдул-Вагаб Мустафа прожил долгую жизнь и похоронен на родовом кладбище в селе Нижнее Казанище.

Один из его праправнуков — журналист Муртазали Дугричилов, ныне живущий в Вашингтоне, — рассказал нам такую историю:

— 27 августа 1859 года, через два дня после покорения Гуниба, плененный имам Дагестана и Чечни Шамиль в сопровождении русского конвоя прибыл в Большие Казанищи. Жители аула торжественно встречали народного героя. Когда раздался азан — призыв к молитве, свита собралась было на вечерний намаз, однако полковник Тромповский, который командовал конвоем, опасался излишнего ажиотажа… Да и сам Шамиль, удрученный своим новым положением «почетного пленника», избегал многолюдных сборищ. Он решил совершить намаз в доме какого-нибудь сельчанина. Ему указали на усадьбу самого почитаемого жителя аула Абдул-Вагаба Мустафы. По преданию, хозяин вручил гостю уголек и попросил расписаться на деревянных воротах своего дома. Шамиль расписался, а Абдул-Вагаб впоследствии вырезал его автограф в память об этой встрече.

Откуда в Дагестане кирпичные заводы

Этот панорамный снимок — одна из первых фотографий Махачкалы, которая тогда называлась Петровском. На нем запечатлено важное событие в жизни города — сооружение северного мола в порту.

О том, как продвигалось строительство, мы знаем благодаря Михаилу Савиничу, капитану Петровского порта (впоследствии он стал контр-адмиралом). В 1860-е годы на страницах ежемесячного журнала «Морской вестник» регулярно появлялись его корреспонденции о городе и жителях. В мартовском номере 1861 года Савинич подробно описывал технические новинки, которые применялись при постройке гавани, в том числе железную дорогу между двумя оконечностями мола «для безостановочного и легкого передвижения каменных масс от северного мола к южному».

Командовал строительством инженер-подполковник Адольф Фолькенгаген. Дороговизна кирпичей побудила его изготавливать их из местной глины. Савинич писал: «Мы, жители Петровска, обязаны выразить нашу признательность г. Фолькенгагену за труды его по изысканию способа очищать местную глину так, что выжженный из нее новой формы кирпич оказался плотным, твердым и необыкновенно прочным…»

На снимке мы видим, как по деревянным мосткам к молу подвозят строительные материалы. Белая полоса вдоль моря — недавно проложенная ветка железной дороги. А вот что за трапеции на первом плане справа, мы пока не догадались. Возможно, читатели подскажут?

Кубачинцы в Париже

Этот раритетный снимок 1898 года попал в музей из семейного архива одного из жителей дагестанского аула златокузнецов Кубачи. Пятеро кубачинцев в национальной одежде сфотографировались в антикварной лавке в Париже. Рядом с ними — владелец лавки француз Мерсикиз.

В конце XIX века коллекционирование антиквариата из увлечения превратилось в бизнес. А кубачинцы всегда ездили по всему миру, возили на продажу свои изделия и покупали предметы старины — на фотографии мужчины как раз держат в руках только что приобретенные антикварные фарфоровые тарелки.

Второй слева — старшина села Омаратта Гаджизакарьяев. Очевидно, именно он повез своих односельчан в Париж. Интересно, что в Кубачи до сих пор помнят своего старшину. В местной администрации висит его портрет, под которым написано, что Омаратта избирался на должность главы села в течение 37 лет и «за безупречную службу был награжден рядом государственных наград России». Очевидно, царских, ведь умер он в 1920 году, незадолго до установления Советской власти в Дагестане.

Как спастись от засухи с помощью пастуха и лягушки

Автор этой фотографии — Александр Сержпутовский, этнограф, действительный член Императорского Русского Географического общества. В 1910 году он отправился в экспедицию в Дагестан к верховьям реки Андийское Койсу. Благодаря ему мир узнал о существовании уникальных малочисленных этносов — дидойцев, бежтинцев, гинухцев, ботлихцев, багулалов, каратинцев, об их материальной культуре, обычаях, фольклоре. В Русском географическом обществе сейчас хранятся несколько десятков дагестанских фотографий Сержпутовского. Некоторые из них представлены на выставке в Музее истории города Махачкалы, в том числе редкий снимок, запечатлевший ритуал вызова дождя в высокогорном селе Ботлих. Группа женщин с пением молитв обходит поля. У женщины, возглавляющей шествие, на лице маска.

— Обряд вызывания дождя встречается у разных народов на всех континентах, — говорит этнограф Екатерина Капустина. — В Дагестане в зависимости от района, где проводился обряд, в нем могли принимать участие и мужчины, и женщины, и дети. В классическом труде Ангары Булатовой, посвященном календарным обычаям и обрядам Дагестана, описано несколько обрядов вызывания дождя. У агулов в селе Буркихан, например, практиковалось «купание пастуха в реке»: несколько физически сильных женщин поджидали, когда пастух вечером пригонит скот с пастбища, и, схватив его, ни о чем не подозревавшего, бросали в речку. У аварцев в Унцукуле женщины наряжали лягушку в женское платье и пускали в воду.