Страна древних манускриптов

Недавно в Махачкале заработала современная лаборатория по консервации и реставрации древних рукописей — первая и единственная на Северном Кавказе. Здесь, в Институте истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН, хранится больше 3 тысяч рукописей на восточных языках — и самая ранняя из них датирована XI веком. О феномене найденных в Дагестане манускриптов мы побеседовали с главным научным сотрудником института, ученым мирового уровня, востоковедом, доктором исторических наук, профессором Амри Шихсаидовым.

Край библиотек

— Иногда мне кажется, что рукописи кто-то производит — так много мы их находим. Нигде на Северном Кавказе нет подобных объемов рукописного наследия, как в Дагестане. Где мечеть — там коллекция. Несмотря на годы воинствующего атеизма, многие рукописи сохранились. В одном только хранилище нашего института собрано более 3 тысяч манускриптов, 1500 печатных книг, в том числе на дагестанских языках, около 6 тысяч писем. Но большая часть сосредоточена в мечетях, медресе, частных коллекциях. Нам известно о 50 тысячах рукописей, находящихся в республике.

— Чем объяснить такое обилие библиотек на небольшой территории?

— У нас древнейшие на Кавказе и в России мечети — в Дербенте и Кумухе. Начиная с X века они начали появляться в разных частях Дагестана, а в XIII—XVI веках были уже почти во всех селениях. Обычно в мечетях и медресе имелись коллекции рукописных книг. Обычно в них хранилось от пяти до нескольких сотен рукописей. Знание в исламе считалось доминантной ценностью. В мусульманском мире уважение к книге вообще, а к Корану в частности приняло культовый характер. В Дагестане это проявлялось особенно ярко.

Арабский тут стал языком науки, образования, частной и официальной переписки, эпиграфических памятников (эпиграфика — надписи на камне, дереве, металле. — Ред.). Он был средством общения дагестанских ученых со своими «коллегами» в странах арабо-мусульманского мира. Дагестанцы читали прибывавшие арабские книги, переписывали, создавали свои сочинения. Востоковеды обнаружили на территории республики большое число библиотек, принадлежавших, как правило, дагестанским ученым XVII—XX веков. Связь ученых Дагестана и Ближнего Востока, существовавшая фактически с начала IX века, когда арабы перестали воевать, в XV—XIX веках была сильнее и продуктивнее, чем сейчас, в век скоростных перелетов и интернета.

Такое множество библиотек, возможно, объясняется и тем, что здесь, на маленьком клочке земли, было много владений, обществ, государств. Каждый правитель заботился о сохранении библиотек, медресе, мечетей. Библиотека не расчленялась, передаваясь целиком из рода в род по мужской линии.

— Как же бумага могла сохраняться иногда почти тысячелетие?

— Дагестанцы держали Кораны в чистоте, в солнечную погоду в тени сушили страницы. Кроме того, арабы никогда не клали книги вертикально, на образок, только горизонтально. Так что кожаный переплет погибал первым делом, а страницы оставались в целости. Одним словом, если хозяин следит за книгами, то они сохраняются.

— Дошли ли до нас сведения о тех людях, кто переписывал древние манускрипты?

— Да, информация о них, как правило, остается в рукописях. Число переписчиков было огромно: ученые, руководители медресе, ученики-муталимы. В XV веке в Дагестане жил Гарун, сын Ахмада, — профессиональный переписчик из села Шири. На его счету более 10 ценных рукописей, переписанных за 35 лет деятельности. В том числе один из главных арабских толковых словарей Средневековья «Тадж аль-луга ва сихах аль-арабия» («Корона языка и Достоверная книга по арабскому языку») лексикографа X века Исмаила аль-Джаухари. Словарь содержит 40 тысяч арабских слов и объяснения к ним. При этом расположение слов идет по последней букве, по-русски это было бы так: доМ, аэродроМ, альбоМ. В Дагестане самое большое количество копий этой книги.

«Книги закапывали в землю»

— Как удалось спасти столько написанных по-арабски рукописей, несмотря на отношение советской власти к мечетям?

— Из более чем полутора тысяч мечетей в Дагестане к 1940−1950 годам осталось только 17. Это была трагедия для дагестанской науки. Рукописи не просто уничтожались: считалось, что все написанное справа налево — это реакционная литература. Люди боялись показывать арабские книги. Их забирали из мечетей и домов, сжигали, бросали в реки. Многих алимов (ученые-богословы. — Ред.) репрессировали, а их рукописные собрания уничтожили. В итоге в полном составе рукописные собрания мы находили лишь в единичных случаях. Но простые жители смогли сохранить часть рукописей — закапывали книги в землю, прятали в стенах домов.

После Великой Отечественной войны отношение к исламу изменилось. В Москве и Ленинграде свободно издавали арабские тексты. А в Дагестане даже в 1980 году нередко цитаты на арабском изымали из работ востоковедов.

— Сейчас паломники во время хаджа вывозят множество арабских рукописей из Дагестана. Насколько они ценные?

— К сожалению, немало случаев, когда рукописи продаются и покупаются. Дагестанские манускрипты появляются на рынках Эмиратов, Саудовской Аравии, Англии и других стран. Во время хаджа нелегальный вывоз рукописных Коранов и других ценных книг увеличивается, хотя большинство паломников это осуждает. Бывают случаи, когда вывозятся внешне красивые рукописи, но не представляющие научного интереса.

— Можете ли вы определить стоимость, скажем, Корана, переписанного в XIII веке?

— В институт, где я работаю, иногда обращаются владельцы рукописей с просьбой определить их стоимость. Если владелец предлагает институту ее купить, цену определяет комиссия, но в частном порядке мы этого не делаем. Цена свободная. Помню, один дагестанец продал институту солидную библиотеку — около 100 рукописей — и на эти деньги сыграл свадьбу сына.

Библиотека имама Шамиля

— Считается, что одной из самых богатых библиотек обладал предводитель горского сопротивления в XIX веке Шамиль. Сохранились ли книги?

— Известно, что когда Шамиль перебирался из Чечни в Дагестан, он вез на одном коне драгоценности, на шести — золото и серебро, а на семи лошадях — рукописи. Шамиль был одним из образованнейших людей своего времени, его собрание — одно из крупнейших в XIX веке. С этой библиотекой Шамиль не расставался даже в плену в Калуге.

Долгое время считалось, что она пропала. Совершенно неожиданно в конце 90-х благодаря международным связям моей дочери, востоковеда Натальи Тагировой мы получили весть от немецкого коллеги Клеменса Сидорко, писавшего книгу о Дагестане. Оказалось, что часть библиотеки — 130 рукописей — находится в США в библиотеке Принстонского университета. Туда они попали, будучи купленными у египетского ученого и коллекционера Абрахама Яхуда — вероятно, он приобрел их во время путешествий у потомков Шамиля, проживавших в Стамбуле.

В библиотеке мы нашли труды по арабской филологии, толковые словари, мусульманское, особенно шафиитское, право, сочинения по поэтическому творчеству, логике, догматике. Другая часть собрания Шамиля — еще 30 книг — находится в Национальной университетской библиотеке Тель-Авива.

Среди книг есть переписанные молодым Шамилем, готовившимся к карьере ученого. На некоторых книгах стоит его печать с шестиугольной звездой. На записях в книгах он завещает их своим детям по мужской линии, а если она прервется, то по женской.

Покрывало с Каабы для ученого

— Вы учились у известного арабиста Игнатия Крачковского, создавшего первый академический перевод Корана на русский язык. Как он оценивал рукописи, найденные в Дагестане?

— Главным достижением востоковедения тех лет он считал обнаружение арабов, прибывших в VIII веке в Среднюю Азию и до сих пор живущих там. А вторым по важности открытием называл дагестанскую литературу на арабском языке. Настаивал, чтобы мы изучали ее систематически, в том числе для понимания истории России и Кавказа.

Я учился на арабском отделении восточного факультета Ленинградского государственного университета с 1946 по 1951 год, этот факультет называли Меккой и Мединой для востоковедов, ведь здесь помимо Крачковского преподавали такие академики, как Струве, Тарле, Орбели. Академик Крачковский читал нам лекции по древнеарабской литературе и Корану. Брал невероятной логикой, эрудицией и огромным обаянием. В старших классах школы я на каникулах подрабатывал секретарем судебных заседаний — слушал заседание на лезгинском, а протокол писал по-русски. Поэтому все, что в студенческие годы рассказывал нам Крачковский, я успевал записывать почти дословно. У меня до сих пор сохранились тетради с его лекциями. Был я и в его большой ленинградской квартире — помню, на стене висел кусочек шелковой материи от покрывала, снятого с Каабы в Мекке. Этот кусочек, говорил мой учитель, оберегал его во время бомбежек Ленинграда. Перевод Корана Крачковский не успел выпустить при жизни. Это был Коран, переведенный для спецкурса, который он читал студентам. И я желаю всем такой спецкурс, который потом можно было бы издать.

— Как сейчас меняется рукописный фонд вашего института?

— Есть такое правило в российской археографии: библиотека должна оставаться там, где она зародилась. Последнее время мы больше изучаем, чем пополняем фонд. В селениях Цулда Чародинского и Урада Шамильского районов жители построили здания, где хранятся рукописные коллекции и любой желающий может их увидеть. Я воспринимаю это как важный этап сохранения рукописей: владельцы коллекций видят, что ученые и государство занимаются рукописями, что за хранение их хвалят, а не преследуют. Кроме того — это ведь их собственность.