В январе в Ингушский музей краеведения были переданы письма известного просветителя и общественного деятеля прошлого века Магомеда Джабагиева из архива французского академика Жоржа Дюмезиля. Уникальные документы привез в Назрань руководитель Франко-Ингушского центра Иса Боков. Это не первая находка ингушских исследователей за рубежом, переданная на родину. «ЭК» попросил Ису Бокова рассказать о деятельности центра и о возвращенных артефактах.
— Магомед Джабагиев — уникальный человек, просветитель, лингвист, этнограф, собиратель ингушского фольклора, активный участник создания Горской республики на Кавказе, уехал во Францию в 1921 году с первой волной эмиграции. Он был одним из тех, кто попытался рассказать об истории ингушей от лица ингушей. Существует ведь очень мало источников, в которых об ингушах, об их истории, быте и нравах рассказывали бы сами ингуши, а не путешественники, довольно поверхностно описывавшие увиденное. Самые ранние фольклорные материалы, сказания и песни, дошедшие до наших дней, мы нашли во Франции в книге Джабагиева «Ингушские народные тексты» на ингушском и французском языках (перевод Ж. Дюмезиля). Весьма примечательна ремарка, которую мы читаем в одном из его писем. Магомед Джабагиев настоятельно просит французского коллегу согласовать с ним окончательный вариант их совместного исследовательского труда, прежде чем он отправит его в печать. Этот человек оставил яркий след на кавказской земле, наш долг — помнить о нем.
— Осенью вы объявили об еще одном интересном источнике народных песен.
— Да, в Национальной библиотеке Франции были выкуплены копии четырех пластинок со старинными ингушскими хоровыми исполнениями, записанные французской фирмой братьев Пате — создателей патефона — предположительно между 1911 и 1918 годами. Уникальность этих записей состоит в том, что мы теперь можем услышать многоголосое хоровое исполнение ингушей — галгай назамаш, в том числе сольное исполнение Ильяса-Эфенди Озиева, ингушские шутки в рассказах Хато и Юнуса. Оригиналы пластинок находятся в Париже. Они не выдаются и не продаются, но мы выкупили и привезли в Ингушетию диски с копиями. Все, кто эти записи слушал, замирал, глаза слезились, мы уходили на сто лет назад и слышали речь наших предков. И мы радуемся, что эту речь услышат все желающие, когда специалисты переведут запись в современный формат с хорошей озвучкой.
— Вы работаете только во Франции?
— Научная экспедиция Франко-Ингушского центра ведет поиск архивных материалов в университетских библиотеках и национальных музеях во Франции, Германии и Польше. Наш центр выкупает важные документы и фотографии, имеющие прямое отношение к нашей истории. Но речь не только о конкретных артефактах. Иногда находим интересную информацию. К примеру, во французских источниках мы нашли сведения о том, что в древнем христианском храме Тхаба-Ерды в Джейрахском районе Ингушетии имелась библия на латыни. Тхаба-Ерды датируется IX веком и является одним из древнейших храмов на территории России. Тогда возникает вопрос, на каком языке говорили жрецы в тот период и велась ли запись на латыни.
— Расскажите, чем еще занимается Франко-Ингушский центр?
— Я живу во Франции уже около 20 лет. Когда работал в мэрии города Метц, видел, с какими проблемами сталкиваются иммигранты. Есть много хороших примеров успешной социально-культурной интеграции семей с Северного Кавказа. Но у многих европейцев сложилось негативное мнение о кавказцах. Мы понимали, что нужно сломать этот стереотип. С этой целью группа энтузиастов — докторантов и выпускников университетов Франции — и создала Франко-Ингушский центр. Наша задача — популяризация культуры Ингушетии и других республик Северного Кавказа. Центр привлекает к обсуждению своей программы по продвижению Ингушетии образованных, думающих о народе ингушей — представителей различных профессий из Франции, Бельгии, Испании, Норвегии, Москвы и Ингушетии. Это коллективный труд, мы все думаем о нашем будущем. Главная цель — привлечь внимание к Ингушетии, чтобы как можно больше студентов и преподавателей из разных стран Европы познакомились с нашим горным краем, заинтересовались нашей историей. С узнаваемым регионом легче начинать сотрудничество и создавать инвестиционные проекты.
Первую попытку показать нашу культуру студентам и преподавателям Национального института восточных языков и Сорбонны мы сделали в мае 2017 года. Приглашенные преподаватели читали доклады о народах Дагестана, Ингушетии, Чечни, Карачаево-Черкесии. В тот день Северный Кавказ был представлен перед научным сообществом как пример межнационального и межконфессионального согласия в рамках единого Российского государства. Широко была представлена также кавказская кухня.
— Кто вас финансирует?
— Наш центр по статусу — это ассоциация, у нас нет бюджета и штатных работников. Но иногда при решении вопросов, касающихся имиджевой политики по продвижению нашего региона, нам необходима материальная помощь. Мы обращаемся к спонсорам, в различные ведомства и министерства в республике, но нас не всегда понимают, многие спрашивают: «Зачем вы это делаете, что это даст республике?» Мы работаем на общественных началах, привлекаем патриотично настроенных соотечественников из разных стран, мобилизуем свои личные средства, поэтому у нас такой положительный результат.
— Вы получили высшее образование в Москве, в Академии госслужбы, а потом пришлось заново учиться во Франции. Можете сравнить две системы образования?
— Да, к сожалению, дипломы о высшем образовании российских вузов и кандидатские ученые степени во Франции не признаются, исключение бывает для дипломов и степеней, полученных по линии совместных программ российских и французских университетов. Вернее, они признают факт наличия высшего образования у вас, но работать по специальности во Франции на основании российских дипломов нельзя. Поэтому я заново поступил на экономический факультет в региональный университет Лоррена. Весь свой образовательный и научный путь мне пришлось пройти практически с нуля.
Здесь очень интересная система защиты докторских диссертаций. Докторант работает в основном со свежими научными статьями, учебники и монографии используются редко. В библиотеках здесь проводится специальная работа по выявлению новых статей по заданной тематике. Докторант все время в поиске новых данных в исследованиях ученых, как во французских, так и в англо-саксонских университетских изданиях. Систематически приходится переводить статьи с английского на французский. Чтобы знать, как искать необходимую научную литературу, докторант проходит в университетских библиотеках обязательное 30-часовое обучение по овладению работы с первоисточниками с использованием различных компьютерных технологий. В России такого, к сожалению, нет.
Первый год работы над докторской диссертацией — это работа в библиотеке, сбор и анализ научных статей и начало теоретического описания темы исследования. Второй год — это полевой материал: выезд на место, опросы, анкетирование, интервью. Третий год — результаты исследования и резюме. Всего 350−400 страниц, в моем случае это исследование о развитии российских регионов.
Конечно, я хотел остаться работать на родине, но в Ингушетии мне сказали, что «у нас есть свои научные кадры». Это не означает, что я уехал насовсем. В любом случае я всегда связан со своей родиной, поэтому дважды в год обязательно приезжаю в Ингушетию.