В шесть утра на телефоне нашего корреспондента появился пропущенный звонок от Разият Амиралиевой из дагестанского города Кизляра. Позже она долго извинялась и со смехом рассказывала, что, пока она спала, хулиганил ее десятый. Позвонил он не только нам, а еще удалил WatsApp и много фотографий.
— Ну ладно, никто не умер, не страшно. Нафоткаю еще раз!
Частный дом в Кизляре — всего 60 квадратов, четыре небольшие комнаты. В комнатах двухъярусные кровати. Сложно представить, как здесь умещается большая семья. На входе во двор — арка из цветов и причудливой формы деревья. На участке вяло течет строительство нового дома. Клумбы с яркими цветами, сзади двора — загон с козлятами, ягнятами, кроликами и птицей. Высокая, стройная и энергичная Разият встречает нас в темном платке.
— Я большую семью всегда хотела. Нас было мало — трое. Было скучно. В других семьях в нашем селе тогда было по 5−6 детей. Нас мама растила одна. Получилось, что у моего брата нет брата. Я видела, как ему трудно. Пока свое дело начал, пока на ноги встал… А вот у меня сейчас восемь мальчиков, которые будут помогать друг другу. В большой семье дети растут по-другому.
Девятого ребенка я родила одновременно с дочерью. Да, говорили ненормальная, сумасшедшая, тебе надо к психиатру, у тебя же внук сейчас родится! «Убрать» предлагали. Но я больше Бога боюсь, чем людей. Им никогда не угодишь. И на этом не остановилась. Что я, на девяти остановлюсь? Это как-то несерьезно.
Пессимистичные дни, когда думаешь: «Зачем я в это ввязалась?» - тоже бывают. Ну тут все просто: магний B-6 в помощь (смеется). На самом деле жизни у меня очень напряженной нет. Это со стороны кажется только.
Сейчас женщина со смехом вспоминает, как во время сватовства ей уверенно обещали, что замужем она сможет учиться дальше, в институте, и работать по профессии.
— Я выросла в поселке имени Карла Маркса. Был у нас фельдшерский пункт, и там у нас фельдшер умер после онкологии. Года три или четыре не было медика в селе, и тогда родилась моя мечта — помогать односельчанам. Пошла получать среднее медицинское образование, училась от души, у мамы моей покойной был авторитет в селе, нельзя было, чтобы я после учебы пришла — и «тяп-ляп, стыд и срам». Но за месяц до диплома на это место устроилась другая девочка. А еще через месяц меня засватали.
Я мужа моего, Чупана, видела один раз на сватовстве и второй уже на свадьбе. Месяц после заключения брака проходит, спрашиваю: «А когда мне начинать работать, учиться?» Он говорит прямым текстом: «Берешь вилку и снимаешь лапшу с ушей. Какая работа? Ты мне нужна дома». Поплакала в подушку и успокоилась. И дальше поехали. Нашла себе дома дел так, что сидеть некогда. Правда, и полученные знания не пропали зря. За 25 лет обращалась только к хирургам и в роддом. Все остальное сама.
Старшие дети Разият уже вылетели из родительского гнезда. 25-летняя Диана вышла замуж, а 23-летний Даниял работает в Москве на заводе, 20-летний Рамазан устраивается служить в органы, 19-летний Дауд работает в цеху, изготавливающем кизлярские ножи. Остальные дети живут в родительском доме. Исмаил учится в 10 классе, Джамиля — в восьмом, Гасан — в пятом, Патюля — во втором, маленькому Амиру 6 лет, а озорному любителю телефонов Мухаммаду — три года. С ними вместе живет и 6-летний Умар — сын старшей дочери Разият от первого брака.
— Вообще, первое, что люди говорят про нас, многодетных матерей, — необразованная. Приходишь в организацию, заполняешь там что-то: «Какой у вас почерк, вы что, грамотная?!» Представляете, грамотная, даже образованная (смеется).
Дальше — «нарожали и не воспитывают». Посмотрите на моих детей — все хорошо учатся. Со старшими я делала уроки, теперь они помогают младшим. В спорте одаренные, нас знают как спортсменов.
Дальше — «зачем плодить нищету». Все одеты, обуты. Но если люди видят по телевизору, например, многодетную семью, то автоматически думают: «Сейчас они будут что-то просить». А я никогда не просила и просить не буду. Я не рассчитываю на государство и ни на кого.
После женитьбы Разият с Чупаном жили в селе, а через два года сняли небольшой дом в Кизляре, где и живут уже 25 лет. Постепенно супруги выкупили дом в собственность. Разият не жалуется, но видно, что далось это с большим трудом.
— Когда было туговато, я детей сама обшивала. Да так хорошо получалось, что одноклассницы моих девочек просили и им пошить. Ночью за машинку садилась. До седьмого ребенка стирала руками. Одну ночь спала, другую — стирала до утра. Как купила автомат — просто разгрузилась!
Если мама — лодырь, тогда и будет нищета. Мне 24 часа в сутках мало. Сейчас у меня семь коз, куры, утки, 15 соток засажено. Не сидим. То там наймемся с мужем, то тут. Что-то купим, что-то продадим: рыбу, скот, урожай. Чтобы жить нормально, средне, нашей семье нужно тысяч 50 только на питание. Мы с мужем на все нужды детям зарабатываем.
Сначала муж мой работал рыбаком. Это утопия. Если браконьерствовать только, тогда нормально. А мы хотели по закону. А потом вляпались по нему же. Байда утонула, взятая нами в долг. Долг мы вернули — и думали все, отделались. А она была зарегистрирована, и никто не сказал нам, что, если утонет, надо с учета снимать. И стали приходить бумажки с налогами. Пошли по организациям — нам говорят, чтобы не обращали внимания. А через пять лет — сто тысяч долга в налоговой. Я пошла по адвокатам, пыталась объяснить: «Вы загоняете в долговую яму многодетную семью. Мне ничего не надо от государства. Только оставьте мое у меня».
Выясняется, что Разият полностью оплачивает все коммунальные услуги и даже «детские» не получает. Потому что еще раньше, чем утонула байда, она, по ее словам, на государство обиделась.
— Чтобы помощь оформить, столько надо ходить, бумажек оформлять, детей оставлять! Я как-то собрала, а помощь не получила. А потом мне выделили земельный участок под строительство дома — прямо с боем, как матери тогда уже восьми детей. Мы тогда жилья своего не имели — ну, очень нужно было уже. Поехали мы смотреть, что же нам такое выдали, а там болото. Вот совсем болото. Даже ничего не посадишь. Потом нам родители подарили участок — с него урожай и получаем. А тот давно даже не видела, в нем никакого проку. Ну и, больше не прошу.
Я с голоду не умираю, крыша над головой есть. Гордая. Но я помощь принять рада, если как вот в тот раз. Я эту женщину не знала, Оксана Васильевна зовут, она просто по-человечески решила помочь, по-доброму объяснила: у нас действует такой-то социальный контракт. Там несложно все оказалось оформить, и много времени я не потратила. Нам дали 250 тысяч под бизнес-план, и вот у нас теперь есть печь, чтобы работать и продавать мучную продукцию.
В этом году Разият получила Орден Матери из рук главы Дагестана Сергея Меликова. Когда она вернулась из Махачкалы, знакомые спрашивали примерно одно и то же.
— А сколько денег? А что подарили? Медаль и все, а что еще нужно? Я вообще даже не собиралась никуда ехать. Тоже обиделась.
До этого я собирала документы на орден «Родительская слава». Не сама это придумала, мне позвонили из Махачкалы и предложили поучаствовать, сказали, что мы первые кандидаты. Собрали мы документы и чуть ли не вещи в дорогу. Мы были на эмоциональном подъеме — к Путину едем. Еще и мальчишки в армии были. Вообще красота: и мы поедем, и мальчишки в военной форме. Потом пошли ковидные дела. А потом раз — и там другая семья. «Вашему ребенку всего пять месяцев», — говорят, мол, ему будет трудно лететь. Ну, хорошо. Рожала-то я не для ордена, а для себя. Потом позвонили, позвали к Меликову за наградой. Сначала не хотела, но пакет документов с того раза сохранился. Ничего собирать не надо. Взяла и все-таки поехала. У меня дедушка Герой Социалистического труда, ударник. Герой-Нур его в народе называли. И я тоже буду, говорила всегда, по своей стезе герой. Вот так и сбылось.
Каждую последующую беременность Разият вынашивала тяжелее предыдущей. Но только после десятого ребенка прошлась по всем этажам роддома и попрощалась: «Больше не приду». Рожать она не планирует, но с оговоркой — если случайно не забеременеет. Слишком тяжелый опыт за плечами: выкидыши, врачебные ошибки, угроза бесплодия.
— Получалось, что я либо узнавала, что беременна в месяц Рамадан, либо беременела в него. Такой священный месяц, если Бог дал — зачем отказываться?
Но однажды я пошла на это. Второй, Даниял, родился с закрытым желудком, его оперировали. На нервной почве у меня пропало молоко. Единственный «искусственный» у меня, всех других я выкормила грудью… И не было и года ему, как я вновь забеременела. Я тогда все время спала. Выключаюсь — и все. Я сплю, муж на работе… Даниял выпил сильнодействующие таблетки. И я пошла на прерывание: боялась, что не усмотрю за мальчиком. А потом оказалось, что у меня была двойня. Они мне снились. Прошло 22 года — эти лица из сна я до сих пор помню. Как я плакала! И слово дала, что больше на это не пойду.
Каждой моей беременностью муж доволен. Он папа хороший, замечательный. Папа-находка. Таких, как он, я не знаю. И я вот рожаю от него красивых детей.
У меня интересно получается. Дети через одного очень похожи друг на друга. Пятеро светлые, пятеро темные, у пятерых — один характер, у пятерых — другой. И даже пристрастия в еде чередуются.
Всем любовь даешь одинаково, но тому, кто болеет, больше, пока не выздоровеет. А тому, кто маленький, пока не вырастет. Ревновала только старшая дочка. Плакала, когда я мальчиков рожала, а как сестренку родила — стала счастливая.
Мои дети знают: как два года проходит, скоро лялька появляется, следят, между собой шушукаются. А сейчас я им говорю: все, расслабьтесь, точка.
Роза считает, что количество детей только в лучшую сторону влияет на отношения в семье. Если соблюдать ряд правил.
— Самое главное в большой семье — соблюдать иерархию. Если пойдешь на поводу у младших — это конец семьи. Я всегда говорю: сначала папа — он самый главный. А папа говорит: кого любите? Сначала надо любить маму. Потом маму. Потом снова маму. А дальше папу.
Если я замечание сделаю, муж никогда не вмешается. Если он — я не вмешиваюсь. Когда детей уже нет, тогда можно. У нас я больше кнут, он — пряник. Потому что ребенок маме простит то, что папе нет.
И еще чтобы сохранить семью, нужно терпение. Покойная мама мне говорила, что на дне терпения оседает золото. Были моменты, когда было совсем плохо. Но их надо переждать.
Терпеть больше приходится женщине. Но мой муж со мной деликатный, никогда не унизит. Не скажет перед друзьями: «Быстро пошла на стол накрыла!» Помню, как он впервые сделал мне замечание. Приходят к нему друзья. А я-то выросла в семье, где мужчин нет. Не знаю, как вести себя надо. Я на стол накрыла и села, сижу. Когда мы без них остались, он мне аккуратно сказал: «Знаешь, в следующий раз, когда гости придут, ты на стол накрой и там в другой комнате посиди, пока я не позову. А если не позову, то тебе не надо приходить». Но в итоге я как свой парень, если друзья пришли, спокойно сидим, такого нет, что подала — и потерялась. Постоянно ко мне обращается при них Розкин да Розкин. Говорит мне на днях: «Ты уже свой пацан, пойдем постреляем». Зарядил, поставил мишень — попала. В яблочко. «Да не может быть! А ну давай еще раз». Опять. «Да ты же стреляешь!» Я говорю: «Видишь, хороший человек все умеет».
Иногда слышу, как муж и жена друг на друга ругаются матом. Смысл жить тогда, если у вас такие отношения? Когда поженились, я говорю Чупану: «Смотришь на остальных, со временем все начинают жить как кошка с собакой, хоть бы у нас так не было». Он: «А от кого это зависит? Только от нас». Вот мы какие 25 лет назад были — сюсю-мусю, такие и остались. Только постарели.