Эпицентром фестиваля молодых вин стал просторный белый шатер, и вина тут презентовали не только молодые. И не только вина: были и наливки, и коньяки — все, чем славится Ставрополье. Этот край дает стране каждую четвертую бутылку отечественного коньяка, в СКФО четыре из пяти бутылок местного вина, а в Левокумском районе и на прилегающих к нему территориях концентрация винных производств на квадратный километр и вовсе зашкаливает. Где же еще собираться ставропольским виноделам, если не здесь?
Праздник проводился на Ставрополье во второй раз, и похоже, у него есть все шансы стать регулярным форумом виноделов края. На этот раз в белом шатре можно было увидеть более 200 наименований местной продукции от почти двух десятков производителей. Не у всех, правда, настроение было хорошее. Не столько потому что Ставрополье по-прежнему заметно уступает Краснодарскому краю по «раскрученности», сколько из-за угрозы закрытия многих производств, которые предлагают замечательную продукцию, но без государственной поддержки попросту не выдерживают жестких рыночных условий.
— А мы же всегда работягами были. Как из Турции вернулись, сразу начали на заводе работать, раньше технологий не было особенных, но мы старались, качественно все было, никакой химии. Наши мамы, папы вино делали. Сейчас не сравнить… Да что вы просто стоите и ничего не едите, мы ж, как обычно, приехали с традиционными блюдами: плющинда, пироги с капустой, печенью, капуста квашеная, трояки, сало.
Некрасовцы прибыли на фестиваль нарядные, все в украшениях из бисера, в платьях настолько ярких, что, когда видишь их, день сразу кажется праздничным. Особенно если под рукой есть еще и вино. Кстати, из-за вина коммуна казаков и попала не на Дон, а на Ставрополье — в крае построили завод вин, и нужны были рабочие руки.
— Про трояки никогда не слышала…
— Это обычная лепешка с сахаром в виде сердечка, — говорит некрасовка. — А губернатора морсом угостим.
— Что ж не вином?
— Мы же вино не делаем, угощаем тем, что есть.
Не делающие вина виноделы — это здесь не только некрасовцы. Есть даже известные заводы. Бургун-маджарские вина с завода в одноименном селе под Буденновском представлены, вроде все хорошо. Но завод просто привез коллекцию, оставшуюся с лучших времен — сейчас предприятие не работает. Всем наливают в деревянные низкие рюмочки, аромат чудесный.
— Мы собрали старые бутылки, которые храним, по двадцать-тридцать лет. Собрали что нашли по барам, у кого-то оставалось на память. Но открывать их не будем, память все-таки.
Гора Стрижамент богата уникальной флорой, и в том числе травками для настоек. В советские годы их собирали бабушки, сейчас объемы выросли — и растения покупают уже в промышленных масштабах: мята, зверобой, мелиса, донник, липа, дягель, кора дуба, душица, тысячелистник и даже корень солодки. Над названием производства долго думать не стали — разливающий ее завод называется «Стрижамент». Его бутылки можно увидеть не только раз в год в белом шатре на Празднике молодого вина, но и во многих городах России. В шатре же стоявшие у стенда завода представители не преминули подчеркнуть, что к актуальному ныне замещению импорта уже приступили. Думают и над экспортом, но это пока только планы.
У этого завода тоже не все годы были удачными, предприятие закрывалось, даже заводились уголовные дела, завод банкротился. Сейчас нашелся ставропольский бизнесмен (его имя не раскрывается), он выкупил название бренда, и у завода открылось второе дыхание. Не только травяное, но и фруктовое: помимо традиционной горькой настойки появились наливки с новыми вкусами на основе фруктов.
Символом благополучия в фестивальном шатре выглядел уставленный красивыми бутылками стенд «Ставропольвиноградпрома» — государственного учреждения, которое как раз и создали во имя будущего благополучия виноделов и виноградарей края. Пока к этому можно только стремиться, что здесь и пытаются делать.
— Если брать Краснодарский регион, то их вина на всероссийских конкурсах участвуют, иностранные эксперты подтверждают их высокое качество, — объясняет замдиректора Алексей Сергеевич Лысенко. — А Ставрополье — это пока регион закрытый, или же темная лошадка, которая, обладая прекрасным климатическим потенциалом, пока не вышла на большой рынок. У нас есть маленькие ростки — маленькие локальные предприятия. Они пытаются тянуться, но еще не у всех получается.
Успешные предприятия на Ставрополье имеются, но практически все они — коньячные, говорит он. Например, хорошо себя чувствует Прасковейский коньячный завод, один из старейших в стране. Есть предприятие «КВС», 11 лет назад начинавшее с маленького магазина, а сегодня возит свой коньяк во все регионы России.
— Мы можем бороться с европейскими коньяками, качество у нас достойное, а ценовая категория «эконом» способна побороть и российских конкурентов, — с гордостью говорит менеджер по развитию Галина Пустовит, не выпуская из рук один из дегустационных экземпляров. — Главная проблема — вход в федеральные сети нашего же края. Это притом что мы в «Магнитах» стоим по всей России, кроме родного края.
Проблемы, как можно заметить, у всех разные, вот у «КВС» — такие.
Несмотря на невеселое настроение виноделов, главный винный эксперт края Алексей Лысенко из «Ставропольвиноградпрома» говорит, что сам он предпочитает все-таки местные вина.
— Люблю левокумские вина. Есть одно хозяйство, которое посадило очень хорошие сорта винограда, а второе занимается микровиноделием. И вина у них шикарные. А вообще в районе пять предприятий, а в крае порядка сорока.
— Микровиноделие — это когда в маленькую тару разливается?
— Нет, — смеется Лысенко. — Микровиноделие — это когда общие объемы небольшие. И они очень бережно относятся к винограду, да вот как раз мимо нас идет микровинодел Павел.
Молодой человек сразу уточняет, рассказывать правду или хвалить отрасль. Договариваемся о правде. Павел наливает мерло в высокий бокал, предупреждает, чтобы тару я держала исключительно за длинную ножку.
— Необходимо виноделие выделить в отдельный закон, а мы работаем по тому же закону, как и «пивники» и «водочники».
— Так обещали же выделить.
— Ну, это как с девушкой, ей тоже можно пообещать, а потом не жениться. Думаю, что еще двадцать лет будут обещать. С одного куста винограда получается одна бутылка вина, вот и весь расчет. Выходит, что дешевое вино везут из заграницы, а мы не у дел остаемся. Чтобы получить разрешение на выпуск вина, надо семнадцать служб обойти и везде печати поставить.
— С каких объемов начинается микровиноделие?
— Это может быть и тонна, и два литра. Крестьянско-фермерскому хозяйству разрешено делать пять тысяч декалитров. Но проблемы начинаются именно на этапе продаж.
— А я частник, — вступает в разговор мужчина с соседнего стенда, — и лицензии на продажу у меня нет. Поэтому я могу своим друзьям вино подарить или угостить. В Краснодарском крае сделали хитрее. Приходишь в ресторан, там винная карта есть, но я покупаю не вино, а ужин. А вино входит в стоимость ужина, вроде как подарок. Надеюсь, что когда-нибудь закон примут, а то вином занимаются сейчас только те, кто любит возиться с виноградом. Мой дед вино делал, отец, и ко мне со всей страны едут. А официально продать не могу. На таких, как мы, кто для себя и ради искусства виноградарством занимается, Россия и держится. А делаем и каберне, аттика, совиньон.
— Рецепты очень строгие, отходить от норм можно?
— Все виноделы — художники, авторы вин. Все вина отличается друг от друга. Из одного и того же винограда можно сделать абсолютно разные вина.
Вот уж где концентрация вин и коньяка зашкаливает точно, так это в селе Прасковея. Это соседний, Буденновский район, но тоже недалеко. Первый Праздник молодого вина прошел именно в Прасковее. В коньячно-винном смысле ее можно назвать центром, а соседние села и даже город Буденновск — пригородами. Благоприятные климатические условия позволяют выращивать здесь высококачественные столовые сорта винограда, такие, как Агадаи, Молдова, Карабурну, Августин, и технические сорта для производства высококачественных вин — Ркацители, Совиньон, Каберне, Саперави, Мускаты, Мерло, Шардоне.
Правда, возят отсюда по всей России не вина, а популярные прасковейские коньяки. Местный коньячный завод — один из старейших в стране. Еще одно местное «производство» — выпуск в жизнь виноделов, которых в Прасковейском сельскохозяйственном техникуме готовят уже более века. У стенда в белом шатре стоят совсем молодые парни, их все время хочется назвать детьми.
— Продукцию у нас делают студенты, — говорит представитель техникума.
— Какой у вас любимый рецепт?
— А сейчас мы вам дадим попробовать «Ставропольского рая», — говорит Женя и наливает из трехлитровой банки белое вино. Вино пахнет чем-то цветочным и в то же время праздничным. — Мне всегда нравилось виноделие, хоть в семье нет больше никого, кто бы занимался виноградом. Самому захотелось. Делаем мы только вина, иногда наливки, фрукты добавляем. Мы пытаемся пробовать, но не всегда, конечно, получается.
А с винами — да, в Прасковее похуже. В одном из «пригородов» Прасковеи, поселке Виноградный, работает предприятие «Виноградное» — когда-то было подразделением Прасковейского завода, но его выделили в отдельное, исключительно винное хозяйство.
— Поддержка со стороны государства необходима как воздух, — говорит директор фирмы Сергей Бондарев. — Сегодня стоит вопрос: быть или не быть в целом виноделию и виноградарству на Ставрополье, да и в масштабах страны тоже. Помимо всего красочного, что мы на этой выставке видим, есть глобальные проблемы. Виноградарство — это не зерно, которое посеешь, а потом через девять месяцев уберешь урожай и продашь его. У нас в один гектар надо вкладывать порядка 500 тысяч рублей, чтобы через пять лет получить первый урожай. И если растениеводству, животноводству субсидии и дотации за эти годы увеличились в десятки раз, то нам дотации ни на рубль не увеличили.
Приводит цифры: зерновое хозяйство платит налог на один гектар в размере порядка 11 тысяч рублей, а винодельческое — 320 тысяч. Само «Виноградное» заплатило за прошлый год 160 миллионов рублей налогов.
— Нужны субсидии не только на посадку, но и поддержать уже существующие фирмы и предприятия. Иначе никто сажать не будет, а пока санкции работают, все возможности для этого есть. А кредиты сейчас по 20%, где брать деньги? Экономика не позволяет думать о завтрашнем дне. А в этом году урожай был маленький из-за заморозков, и без поддержки, в следующем году на праздник молодого вина половина только приедут.
При этом, говорит он, чтобы работать с размахом, какой был в советские времена, площади виноградников надо увеличивать втрое.
Лаборатория Ставропольского аграрного университета выставилась в белом шатре так, что пройти мимо невозможно. На стенде — необычные бутылки, одна даже запакована в красный бархат.
— Мы же не производственники, мы технологии производим, и на основе их уже выпускается продукция. У нас есть напиток, который даже рак лечит — испытывали в онкологическом центре. Еще его давали космонавтам и спецназовцам. Силы придает, — работник лаборатории продолжает удивлять.
— А что же за состав?
— Яблочный сок, специальная формула молока, запатентованная у нас, остальное — секрет, вы пейте!
Парень наливает стакан чего-то непрозрачного, похожего на молоко, только бежевого цвета. Аккуратно пью. Вкусно!
Дальше показывают настойку на основе ягод унаби, а это, как известно, дерево жизни. Причем, ягоды растут в крае. В древности китайские монахи и пустынники употребляли в пищу только плоды унаби. В восточной медицине плоды используют при болезнях желудка, для регулирования обмена веществ, при остром и хроническом гастрите, неврастении, депрессии, хронических инфекциях, ревматизме, туберкулезе кожи, глаз, легких. На Востоке унаби славится также как противовоспалительное средство при катаральных заболеваниях дыхательных путей. Отваром из сушеных плодов лечат кашель, бронхиты, одышку, коклюш. Одним словом, ягода, которая лечит все. Как не выпить?
На другой бутылке написано, что напиток содержит л-карнитин, да здесь целая лавка жизни! Причем полностью отечественного изготовления, со всеми необходимыми патентами. Тот случай импортозамещения, когда в ход идут собственные технологии.
— Если углекислота из вина еще не ушла, то да, голова закружится. Но месяц-два выдержки — и можно пить смело, не боясь за голову и последствия, — ликбез у стенда «Левокумских вин» проводит главный инженер местного завода. Тех самых левокумских вин, которые прославились во всем Союзе: «Мадера», «Улыбка» и десятки других известных сортов. Оказывается, что и у этого знаменитого предприятия проблем «выше крыши».
— Так мы пять лет стоим, вот я и такой «радостный», — главный инженер с гвардейскими усами печально облокотился на дубовую бочку. — Проблема вся из-за нового закона. Мы лицензию получили, а по закону, если предприятие имеет линию отжима, то оно должно иметь и свои виноградники. Виноград мы всегда покупали, какая разница? Мы привезли из нашего музея выставочные экземпляры, а новых нет. Пока не будет изменений в законе, а этого долго не будет, ничего и у нас не изменится.
— А посадить виноград?
— Это надо денег сколько! Земля нужна, налог с нее, люди нужны, нужно вырастить, он не сразу даст урожай.
— Чем больше всего гордитесь из вин?
— У нас все коллекции хорошие. Может, виноградники в аренду возьмем или, наоборот, сдадим линию отжима в аренду тем, у кого есть виноградники. И надо понять, насколько это будет законно.
Зато инженеры винсовхоза «Терек» не грустят — ситуация на предприятии располагает скорее к хорошему настроению.
— У нас история очень длинная, еще с XIX века. Нас привыкли называть «Тереком», хоть мы марку и поменяли на «Вина Прикумья 2000». Так наши хозяева решили. Мы на пике своих возможностей, по всей России продаем, даже в Калининграде вина востребованы.
Но на просьбу посоветовать, что здесь можно попробовать, достает бутылку явно не заводскую. Подмигивает карими казачьими глазами.
— Налью вам на пробу игристое красное. Но оно не заводское, дома делаю, для себя, для души. Но делаю чисто французским способом, с выдержкой в год.
Традиционно поправляет, когда беру бокал не по правилам.
— Надо, чтобы вино было немного охлажденным, но сейчас погода удалась, согревать его не надо.
Домашнее вино с богатым ароматом чем-то похоже на шампанское, только пузырики меньше и тают на языке, да и цвет напитка рубиновый. Градус вина тоже не привычный — 13, для вина это много, но крепость не ощущается, поэтому вкусное вино я все-таки отношу к опасным.
— Говорят, что делают вина из порошка и вина эти ужасные. Это не миф?
— Бывает, конечно, из порошка. Раньше был такой термин, но сейчас в стране, и уж тем более на Ставрополье, это скорее легенда. Представьте, сколько нужно порошка, чтобы вино сделать? Привезти, расфасовать, сбродить. Кстати, по новому ГОСТу вино проверяют на радиоизотопы в московском институте. Все строго в виноградарстве, подделку сразу вычислят и забракуют; если водой разбавлено — тоже забракуют. На рынке остались те, кто работает честно.
Фото: Антон Подгайко