Ингушские башни возводились из камня в X-XVII веках и по сей день считаются вершиной ингушского зодчества.
Башенные постройки в Ингушетии примечательны камнями с высеченными на них особыми рисунками — петроглифами. Они расположены на стенах безо всякой системы и симметрии; напоминают своей формой круги, буквы, предметы вооружения и быта, кресты и тамгообразные знаки. Иногда — очертания животных и людей, изображения мифических героев и божеств. У входа в каждую башню обязательно имелся оттиск ладони мастера, который строил сооружение.
Башенные комплексы Ингушетии включают в себя три типа башен: боевые, полубоевые, жилые. Но в периметре башенных комплексов также могут располагаться и другие объекты древнего ингушского зодчества – святилища и склепы.
Они, как правило, состояли из продолговатого прямоугольного основания и двух-трёх этажей. Чтобы башня была устойчивой, крышу делали уже, чем основание, она имела плоскую, чуть покатую форму. Внутри строения в центре располагался каменный квадратный столб — опора для перекрытий.
Люди жили обычно на вторых и третьих этажах башни, а первый служил для содержания домашнего скота. Прочная входная дубовая дверь запиралась на два засова. Окна в башнях небольшие и очень узкие. Они использовались не только как источник света, но и как бойницы.
Деревянный потолок обрабатывали плотной глиной, стены покрывали камнями — эти меры должны были защищать строение от влаги, дождя и снега.
Полубоевые башни — это нечто среднее между боевыми и жилыми башнями. Их основание было чуть меньше, чем у жилых строений, и отсутствовал внутренний опорный столб. Также в башнях такого типа были предусмотрены навесные балконы.
Строительство именно боевых башен пришлось на пик расцвета древнего ингушского зодчества. Всего построено 89 боевых башен двух видов: с пирамидальными крышами и с плоскими.
Главное отличие боевых башен от полубоевых и жилых — в их конструкции. Боевые строения гораздо уже и выше, а вход в башню располагался на втором этаже, что не позволяло врагам использовать таран.
Стандартная боевая башня имела 5-6 этажей и в высоту была около 30 метров. Впоследствии оказалось, что такая высота очень опасна даже при малейшем землетрясении. Поэтому, чтобы увеличить сейсмостойкость, вторые этаж стали укреплять каменным сводом. Он служил дополнительной опорой для вышележащих этажей и усиливал прочность стен.
На нижних этажах боевых башен люди держали продукты и предметы первой необходимости. Здесь же располагались тюремные камеры для пленников. Остальные этажи, начиная с третьего, использовались в оборонительных и хозяйственных целях. А на последнем этаже, именуемом «сокол башни», воины хранили своё оружие.
На всех четырёх стенах боевых башен находились бойницы, прикрытые машикулями — каменными щитами.
Средневековые предки ингушей свято верили в то, что если при жизни человеку нужна была башня, то после его отхода в мир иной — склеп. Поэтому в любом ингушском поселении был «город мёртвых» с могильниками, расположенными невдалеке от жилых башен. Своей формой склепы напоминают небольшие дома с крышами пирамидальной формы. Склепы считались фамильными строениями, поэтому у любого местного рода есть собственные родовые башни и родовое кладбище.
До того как в Ингушетии распространился ислам, жители страны считали, что загробная жизнь — продолжение земной. Только для покойников солнце светило ночью, в то время как живые спали. После традиционной жатвы в каждой семье устраивался особый ужин «Марс-порр». Хозяйка дома дотрагивалась до приготовленных яств щипцами и произносила: «Да будет едой (такому-то мертвецу)». Она обходила все блюда, выливала брагу возле очага, и только потом члены семьи приступали к трапезе. В святилищах вплоть до принятия ислама ингуши молились перед покосом и в праздничные дни.
Башни Ингушетии неразрывно связаны с историей страны и культурой ее жителей. Это подтверждается тем, что ингуши называли сами себя «галгай», что значит «люди башен».
О башнях идёт речь в ингушских песнях, воспевающих красоту древних строений, талантливых и умелых мастеров-строителей.
В Ингушетии были отдельные фамилии (тейпы) людей, которые занимались возведением башен. Тейпы были известны и за пределами страны: о них знали в Грузии, Осетии, Чечне. Мастерам-строителям разрешалось возводить башни вне Ингушетии, но только полубоевые и жилые. Запрет на строительство боевых башен был вполне оправдан: он не позволял утратить архитектурную «монополию» Ингушетии как единственной страны, в которой умели возводить классические боевые башни.
Башни — это вершина строительного и архитектурного мастерства ингушей. Считается, что башенные комплексы вырабатывали у местного населения бережное отношение к дому, семье, святилищам.
Наиболее известен башенный комплекс Вовнушки — оборонно-сторожевые строения в Джейрахском районе Ингушетии, они входят в состав Джейрахско-Ассинского архитектурно-исторического и природного музея-заповедника.
Во время губительных эпидемий больные люди уходили в святилища («солнечные могильники»), дабы дождаться там своего полного выздоровления или кончины. Пищу отшельникам передавали сородичи, принося её на длинных шестах. Даже после принятия в Ингушетии ислама эта традиция сохранялась продолжительное время: вплоть до середины XIX века смертельно больные и старики, соблюдая законы предков, уходили умирать в склепы.
Древние ингуши не одобряли стремление к вызывающей роскоши. Поэтому желание выделиться постройкой слишком высокой или необычной башни осуждалось: «Слишком высокое — быстро рушится, слишком длинное — рвётся». При этом требовалось строгое соблюдение эстетики и порядка в башенных комплексах: «Лицо хозяина узнаётся по состоянию ограды его башни и двора».