История Галанчожского района парадоксальна. Специалисты говорят, что люди жили здесь тысячелетиями, но после депортации 1944 года чеченцам запретили возвращаться в эти места. Лишь в 2012 году в Конституцию республики внесли поправки, восстанавливающие Галанчожский район как административно-территориальную единицу, а совсем недавно сюда провели дорогу и открыли проезд в ранее закрытую пограничную зону.
В жизни народа это место играло колоссальную роль, уверен историк — научный сотрудник Института гуманитарных исследований Академии наук Чеченской Республики Амин Тесаев. И объясняется это его географическими особенностями:
— Территория исторического Галанчожского района представляет собой котловину. Она изолирована от остальных областей и занимает исключительное положение. Даже сегодня сюда очень тяжело добираться, а в Средние века этот маршрут был еще более непреодолимым. Чужеземцу, не знакомому с этой землей, попасть сюда было практически невозможно.
Пути, по которым враг мог проникнуть на эту территорию, легко блокировались небольшими отрядами — и численность войска завоевателей теряла значение. Галанчожская котловина выступала в качестве естественного щита, где даже при неравных силах можно было отразить врага и защищаться.
— Существует много преданий, что чеченцы, которые остались в живых после монголо-татарского нашествия, бежали именно в это место, — рассказывает Тесаев. — Здесь они выжидали, укрепляли силы, заводили семьи. И так было после многих потрясений — после нашествия Тимура, персидского Ирана и так далее. Галанчож всегда выступал в качестве места, где выжившие после столкновений могли спрятаться, восстановить свою численность, а потом вернуться на равнину и отвоевать свои земли. Собственно говоря, этот район стал центром переходного этногенеза народа.
Особое значение исследователи придают области Нашха. Это комплекс башенных сел в Галанчожском районе, который называют колыбелью чеченского народа. И вот почему. Среди поселений Нашхи был аул Моцарой, к которому относилась гора, где проходили заседания народного парламента Мехк-Кхел. Это был представительный орган власти, в который входили предводители тайпов, военных отрядов и духовенства — сначала жрецы, а потом, по мере принятия чеченцами ислама, муллы и руководители сельских общин. Именно они принимали важные судебные и законодательные решения, объявляли войну и заключали перемирие.
— Мехк-Кхел представлял собой своего рода верхнюю палату народного парламента, — объясняет Амин Тесаев. — В него входили 12 старейшин, каждый из которых назывался сира. Таким образом, Нашха в период изоляции чеченцев в горной котловине выступала в качестве политического и духовного центра страны.
Все решения, которые принимал Мехк-Кхел, вносились в къоман тептар — национальную летопись. В ней же фиксировались и наиболее важные события в жизни народа. Достоверность внесенных сведений подтверждалась с помощью къоман мухар — национальной печати. Оба этих предмета считались настоящими реликвиями и означали народное единство. А третьим его символом был национальный котел — къоман яй.
— Его еще называли цаст яй, то есть «медный котел», — поясняет ученый. — Предание гласит, что первооснователи, которые положили начало народному управлению на территории современного Галанчожского района (их было 6 человек), изготовили общий котел. Он представлял собой шесть заклепанных между собой медных частей.
Параметры этой посудины внушают уважение. Амин Тесаев ссылается на свидетельства стариков нашхоевцев о том, что в одном котле помещалось семь баранов или один бык. Во время народных сходок в нем готовили пищу, и то, что люди ели из одного котла, символизировало их единство.
Подобное отношение к совместному принятию пищи есть у чеченцев и сейчас. Мероприятия, которые проходят с массовым участием членов одного тайпа или семьи, называют дика-вон, что в переводе означает «хорошо-плохо». Любое событие, радостное или печальное: свадьбу, похороны и различные обряды, например мовлид, — обязаны посетить все родственники. И если свадебные торжества проходят с богато накрытыми столами, то на траур меню скудное. В одном большом котле варится мясо, гостям его подают вместе с бульоном. А поскольку чеченские семьи очень большие, то и посуда нужна вместительная.
— Даже в современном обществе большой семейный котел — это необходимая вещь, — заключает историк. — И хотя национальный котел не сохранился, у нас есть множество свидетельств о нем от разных людей. Царские этнографы XIX века тоже писали об этой реликвии.
Национальному котлу придавалось сакральное значение. Он был не просто посудой. По словам Тесаева, с того момента, как люди стали возвращаться на равнину, на реликвии стали выбивать имена мужчин — глав семейств, покидающих Галанчож. Предания говорят, что именно на их основе и появились названия тайпов.
К сожалению, ни одна из трех реликвий не сохранилась.
— Пропажу котла связывают с правлением имама Шамиля, — говорит исследователь. — Считается, что где-то в 1843 году Шамиль прибыл на территорию Галанчожского района и дал приказ одному из своих наибов доставить этот котел. Якобы чтобы приготовить пищу для воинов. Отказать имаму было, видно, сложно, и хранители реликвии разрешили ее взять. Когда котел попал к Шамилю, тот намеренно его уничтожил. Имам считал, что котел мешает ему установить полную власть над горцами: он консолидировал чеченское общество и был олицетворением влияния Мехк-Кхела, который находился как бы в оппозиции к Шамилю. Мои информаторы, кстати, рассказывали, что дедушку известного чеченского писателя, составителя словаря «Дош» Абу Исмаилова в детстве купали в ванночке, сделанной из одной пластины этого котла.
Тесаев вспоминает, что респонденты показывали ему башню, в которой хранился котел. Ее можно увидеть и сейчас — она расположена на территории полуразрушенного комплекса Моцарха в Галанчожском районе.
История Галанчожа закончилась в 1944 году. До этого времени он считался одним из самых густонаселенных районов республики. Сейчас он необитаем, но здесь есть на что посмотреть.
Заведующий отделом использования и популяризации объектов культурного наследия Аргунского музея-заповедника Рамзан Баканаев — еще и альпинист со стажем. Он побывал почти во всех уголках Кавказа, но говорит, что Галанчожский район стоит их всех:
— Каждый поворот головы — это новый пейзаж. Каждое боковое ущелье — это что-то невероятное. Целой жизни не хватит, чтобы изучить все эти ущелья, перевалы и вершины.
Одна из главных достопримечательностей района — озеро Галанчож и каменные изваяния, издали похожие на человеческие фигуры. Эти природные образования, кстати, хороший ориентир: их трудно не заметить. Их происхождение объясняют легендой. Когда-то за девушкой невиданной красоты погналось вражеское войско. Беглянка, не желая попасть к ним в руки, обратилась к Богу с просьбой превратить всех, кто ее преследует, в камень. И ее пожелание сбылось.
Но главная ценность этого уголка Чечни — историческая.
— Одна из башен, по свидетельству этнолога Лечи Ильясова, относится к первому тысячелетию до нашей эры, — сообщает Рамзан Баканаев. — Или возьмем исторический комплекс Хай, он расположен на правом берегу реки Фортанга. Здесь можно увидеть почти все образцы башенной архитектуры — жилую, боевую и даже наскальную башни. Причем первый этаж у боевого строения полностью забутован: завален камнями и землей. Это делалось для того, чтобы строение не потеряло устойчивость. Если вдруг пробивали брешь на первом этаже строения или намеренно вытаскивали камни, башня все равно могла выстоять.
Сказка о Рапунцель после рассказов об этих строениях уже не кажется нереалистичной. Во многие боевые и сигнальные башни можно было войти только со второго этажа. Подняться наверх помогала лестница. Человек взбирался по ней наверх, забирал ее внутрь — и оставался на недосягаемой высоте.
— Представляете, насколько тяжелой была жизнь этих людей! Им приходилось строить целые оборонительные комплексы высоко в горах, — говорит Баканаев. — А для этого нужно было таскать огромные глыбы камней. Их и техникой-то по такой местности не притащишь. А еще они все время жили в ожидании врага и постоянной готовности к любому повороту событий.
— Здесь есть еще и места, связанные с языческим культом, — добавляет Тесаев. — Так, в древнем поселении Вилах обнаружена 4-метровая статуя Тушоли — так чеченцы-язычники называли богиню плодородия. Есть места, где находят каменные стелы. И речь не о погребальных, а о памятных и указательных плитах. Мы во время экспедиции наткнулись на камень, обозначавший границу между обществами. На нем стоит гуноевский геральдический знак.
Большая часть исторических памятников, расположенных в районе, разрушена и нуждается в реставрации.
— Во время военных событий пострадало очень много башен. По ним стреляли, от них отламывали камни, чтобы делать блиндажи. Вытаскивали прекрасно сохранившиеся деревянные балки, чтобы разжечь костер и согреться, — рассказывает Баканаев. — Это очень печально. Все сокрушаются по поводу Пальмиры в Сирии, а когда из самолетов и пушек разрушали наши объекты культурного наследия, никто почему-то не реагировал. А ведь некоторые наши постройки даже древнее сирийских.
В Министерстве ЧР по туризму говорят, что для туристов, желающих посетить Галанчожский район, будет разработан специальный маршрут.
— Конечно, это место еще нужно обустраивать, но мне кажется, туристам важно увидеть естественную среду, в которой мы жили, — считает Рамзан Баканаев. — И нам очень важно ее сохранить. Удобства для людей должны быть, но важно, чтобы мы не закатали все горы в бетон и стекло.