Проблемы у детей на Северном Кавказе, в общем-то, такие же, как и по всей стране. Это и невнимание к детям-инвалидам, и проблема сиротства, и случаи грубого обращения с детьми в семьях и в детдомах. Само по себе наличие детских домов — индикатор проблемы: раз они существуют, значит, есть дети, о которых некому заботиться. Уполномоченный по правам ребенка при президенте России Павел Астахов рассказал в интервью порталу «Это Кавказ», какой он видит ситуацию на Кавказе, где здесь слабые места, как пытаются помочь детям его коллеги-омбудсмены, чиновники, журналисты и просто неравнодушные люди.
— Мы часто слышим, что на Кавказе стремятся к тому, чтобы детских домов там не было, что детей, оставшихся без родителей, забирают родственники. Это на самом деле так?
— В Кабардино-Балкарии, Чечне и Ингушетии действительно удалось полностью избавиться от детских домов. Там есть специальные реабилитационные центры для таких детишек, но живут они дома — в семьях. Но детские дома в СКФО пока еще работают — раз есть дети, не живущие в семьях, то будут и детские дома. Один детский дом есть в Карачаево-Черкесии, три — в Северной Осетии, девять — в Дагестане. На Ставрополье — 25.
— То есть почти все такие дети — на Ставрополье?
— Нет. Если брать данные по итогам прошлого года, в детских домах СКФО было 1280 детей, почти половина из них действительно приходилась на Ставрополье, еще почти половина — на Дагестан. Но это и самые большие регионы СКФО, в них живут примерно две трети жителей округа. Еще почти сто детей живут в детдомах Северной Осетии, чуть больше 50 — в Карачаево-Черкесии.
Но самое главное — более тысячи детей, живших в прошлом году в детдомах, теперь живут в семьях! В своих, в приемных — но в семьях! По большей части пристроить детей удалось опять же в двух самых больших регионах округа: около двух третей приходится на Дагестан, около трети — на Ставрополье. Причем в Дагестане почти все эти дети вернулись в свои семьи, хотя есть и те, кого взяли в приемную семью или под опеку. Есть усыновленные, таких детей в прошлом году было пять, все — в Ставропольском крае.
— Удается ли добиться того, чтобы «невостребованных» детей становилось все меньше?
— Я дважды был на Северном Кавказе с инспекционными проверками, и вот что я могу сказать с уверенностью: здесь особое отношение к детям, оставшимся без попечения родителей, и к детям с ограниченными возможностями. Мы замечаем существенные изменения в этой сфере за последние три года. И условия для детей все лучше, и сирот становится все меньше. Ведь не просто так в трех республиках уже нет детских домов.
— Какие вопросы на Северном Кавказе самые болезненные с вашей, детского омбудсмена, точки зрения?
— Самый, пожалуй, болезненный вопрос — рост количества детей-инвалидов. К примеру, в Карачаево-Черкесии в 2012 году был 2801 ребенок с инвалидностью, в 2014 году — уже 2962 ребенка. И все больше становится инвалидов-сирот, оставшихся без попечения родителей. Растет количество детей-инвалидов и в Кабардино-Балкарии.
Если говорить о нарушениях, то в той же Кабардино-Балкарии мы выявили, что дети-инвалиды не всегда обеспечены техническими средствами реабилитации. В Ингушетии не всегда уделяется внимание реализации прав детей с ограниченными возможностями здоровья. В этой республике тоже, кстати, растет количестве детей-инвалидов.
Остается актуальной и проблема обеспечения сирот жильем. И не только на Северном Кавказе, но и по всей России. В той же Карачаево-Черкесии принята республиканская программа, благодаря которой планируется обеспечить всех сирот-очередников квартирами, но пока этот процесс оптимизма не вызывает: число детей-сирот в очереди за жильем сегодня составляет 473 человека, в 2013 году его получили 58 ребят, в 2014 году — всего 32. Необходимо строить больше малоэтажного жилья с приусадебными участками, потому что процесс приобретения или строительства жилья в многоквартирных домах обычно более затяжной и дорогостоящий.
В ходе наших проверок выявлены нарушения жилищных прав и в других регионах, в Кабардино-Балкарии, например. Есть нарушения в Ингушетии — здесь вообще в некоторых районах есть сироты, которые даже не встали в очередь на получение квартиры. Однако дома активно строятся, в ближайшие два года проблема должна быть решена.
В ряде республик очень редко восстанавливают в родительских правах. Надо стараться избегать крайней меры — лишения родительских прав. Правоприменительная практика, работа системы профилактики должна быть направлена, прежде всего, на работу с семьями, попавшими в трудную жизненную ситуацию, бороться с семейным неблагополучием, с жестокостью по отношению к детям. Работать на опережение.
— В общем и целом ситуация с соблюдением прав детей улучшается?
— Должен сказать, что за пять лет, прошедших с моей последней инспекционной поездки на Северный Кавказ, многое изменилось в лучшую сторону. Практически в каждой республике построено достаточное количество детских дошкольных учреждений, школ и больниц. В Малгобекском районе Ингушетии, например, в новой школе-интернате обучаются 280 детей с задержкой развития, здесь же детский сад еще на 290 детей. Республиканский социально-реабилитационный центр для детей-инвалидов, который появился два года назад, принимает до 2 тысяч детей ежегодно. Очень важны акции поддержки, как в Кабардино-Балкарии, где прошла фотовыставка «Cиндром любви», посвященная «солнечным детям» — детям с синдромом Дауна. Необходимо донести до общества, что «особенные дети» вовсе не нуждаются в таком «особом» отношении, которое проявляется в жалости со знаком минус. «Солнечные дети» очень талантливы, родителям можно и нужно вводить их в полноценную жизнь.
Хочу обратить внимание и на новый вызов современности — это антитеррористическая безопасность несовершеннолетних, которая стала одним из актуальных направлений нашей деятельности. К нам поступают обращения по вопросу вовлечения детей в террористическую деятельность. Во всех случаях это были дела, когда отцы или целые семьи уезжали через Турцию в страны, подконтрольные ИГИЛ (запрещенная в России террористическая организация. — Ред.). Поступали сигналы из Пензенской области, Республики Алтай и Дагестана. В результате оперативной работы, проведенной аппаратом уполномоченного по правам ребенка, детей удалось вернуть.
Кроме того, в августе 2015 года наши общественные помощники обратили внимание правоохранительных органов на группу в сети «Вконтакте» под названием «Детский военно-патриотический лагерь „Азовец“». Этот лагерь находится на территории Украины. Несмотря на то, что целевой аудиторией данной группы были, прежде всего, граждане Украины, тем не менее, среди участников группы присутствовали и несовершеннолетние из России. По требованию Генпрокуратуры страница заблокирована.
— Как обстоят дела с правами умственно отсталых детей, живущих в детских домах?
— К сожалению, есть случаи нарушения их прав. Например, в доме-интернате «Забота», единственном в Карачаево-Черкесии учреждении для детей с умственной отсталостью, по отношению к одному 9-летнему мальчику врачи применяли метод «мягкой фиксации» — связывали руки. При этом медицинских показаний к этому методу не было.
По моему поручению в доме-интернате провели проверку, которая выявила и другие серьезные нарушения. У детей там очень много травм. Не выполнялись индивидуальные программы реабилитации детей-инвалидов, в том числе в плане обеспечения их техническими средствами реабилитации. Неудовлетворительно велась работа по взысканию алиментов: из 33 детей, имеющих право на получение алиментов, только для девяти через суд взыскали алименты, а фактически деньги получают четверо. Кроме того, детей забывали вовремя вносить в региональный банк данных детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, и они теряли шанс на усыновление.
После проверки глава республики взял ситуацию под личный контроль. Сейчас положение дел получше — многое исправили. Но все равно этот интернат у нас — проблемное место. Потому что в ноябре 2015 года там погиб шестилетний ребенок. Прокуратура республики возбудила уголовное дело по части 2 статьи 109 Уголовного кодекса — «Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей». Мальчик поступил в учреждение с диагнозом «тяжелая умственная отсталость». Как видно из медицинской карты, постоянно болел пневмонией, однако лечили его прямо в детском доме, хотя с таким тяжелым диагнозом мальчика нужно было срочно госпитализировать. При этом погибший ребенок не был сиротой, у него были родственники — мама-инвалид и тетя, которая является его законным представителем…
Ну, и все прекрасно помнят про дом-интернат в Дагестане с тем же названием «Забота». К нам поступали жалобы на то, что в учреждении издеваются над воспитанниками, истязают, унижают их. Я направил по этому поводу обращения Генпрокурору России Юрию Чайке и главе СКР Александру Бастрыкину, было возбуждено уголовное дело. Последовавшая прокурорская проверка выявила еще одно нарушение: с 2006-го по 2011 год директор интерната принуждала воспитанников выполнять сельхозработы на дачном участке и другие работы, не связанные с лечебно-трудовой деятельностью. Сейчас этот дом-интернат под пристальным вниманием и правоохранительных органов, и уполномоченного по правам ребенка.
— В Кабардино-Балкарии успешно реализуют свой проект: находят однофамильцев детей из детдомов и убеждают их забрать ребенка, носящего их фамилию. Как вы считаете, можно ли распространить этот опыт на весь Кавказ?
— У нас в стране недопустимый процент социального сиротства: у большинства воспитанников детских домов и интернатов если и нет родителей, то родственники уж точно имеются. Почему бы им не взять на воспитание пусть и дальнего, но родственника? И даже если не родственника, то однофамильца? Почему нет? Ведь это всегда было на Кавказе. И то, что сейчас возрождается эта традиция, — добрый знак.
Опыт Кабардино-Балкарии интересен, людям напоминают: это ваши дети, из вашего роду-племени, и, пока они живут в детском доме, разве вы можете спать спокойно? И надо помнить, что никакой детский дом, даже самый лучший, не сможет заменить ребенку любящих его родных людей.
Есть еще один хороший пример. В Карачаево-Черкесии придумали телевизионный проект «Дети ждут» на телеканале «Архыз-24». И уже с первой программы стало понятно, что это эффективно. После того, как передача вышла в эфир, в аппарат уполномоченного позвонила женщина и сообщила о своем желании усыновить мальчика-инвалида. И парень покинул стены казенного дома и пришел в свою семью. С момента выхода телевизионного проекта в эфир в семьи устроено уже шесть детей. Это передовые методики, и очень важно их распространять.