Будят нас на рассвете — около шести утра. Женский голос за дверью сообщает, что надо срочно бежать в столовую, потому что через двадцать минут — выезд в совхоз «Россия». Кухарки, дородные, веселые и румяные, наливают куриный суп и предлагают гостям «сто грамм» для бодрости: «В поле холодно, я ж не шучу, винца налью хоть красного, хоть белого». Гости смущенно отказываются и загружаются в автобус, где уже разместились и продолжают дремать, облокотившись друг на друга, мальчишки, еще совсем дети — студенты техникумов, участники Ставропольской региональной олимпиады профмастерства среди трактористов и пахарей.
Традиция соревноваться в поле — давняя, еще с советских времен. Она позволяет не только выявить лучших, но и пообщаться между собой будущим аграриям и их учителям-мастерам. К состязанию готовятся год, для участия отбирают одного человека от каждого учебного заведения.
Поле уже освободилось от щедрого урожая: с одной стороны грунтовой дороги от пшеницы, с другой — от кукурузы. Чернозем настолько темный, что отливает антрацитом на фоне восходящего солнца.
— Здесь самый-самый эталонный чернозем. Когда фашисты оккупировали край, они эшелонами вывозили землю в Германию. Мешали его с песком и отправляли, — рассказывает мастер производственного обучения из Кисловодска Александр Михайлович.
— А зачем с песком мешать?
— Чернозем очень жирный, и если дождей нет, то он начинает лопаться, а песок заполняет поры.
Мальчишки-конкурсанты садятся по машинам, заводят трактора и едут на обозначенные флажками участки. Замеряют глубину, на которой надо пахать, для каждой культуры — свою. Для пшеницы, например, 18 сантиметров.
— А в 1900 году был случай, когда с полей нынешнего совхоза «Россия» на Всемирную выставку в Париже привезли огромный монолит ставропольского чернозема, — говорит замдиректора многопрофильного техникума Геннадий Дюмин.
— Что-то слышала об этом, только мне говорили, что куб чернозема был вывезен из Воронежской области.
— Да сейчас чего только не расскажут, прошло-то больше ста лет. А нам рассказывали деды, как этот куб вытаскивали. Смотрите и сами поймете, что чернозем у нас от Бога! И не зря на земли совхоза приезжал президент России и даже участвовал в уборке кукурузы. Именно сюда приезжал.
— Мои дети, когда маленькие были, спрашивали, — совсем издалека начинает Сергей Козел, директор Григорополисского сельскохозяйственного техникума имени атамана Платова. — А я им объяснял: вырастешь — сам поймешь. И про землю поймешь, что она живая, что это золото. А насчет вашего вопроса, ну чем летчик от велосипедиста отличается? На самом деле великая разница. Специальность тракториста предполагает управление всеми движущими средствами, как гусеничными, так и колесными. То есть не только трактор, но и любая посевная техника.
— Так это круто!
— Конечно. А комбайнер может управлять только комбайнами.
Молодые парни, приехавшие соревноваться, говорят о земле и ее свойствах, о том, что почва везде разная и подход к ней нужен разный, но одинаково нужна ей любовь, внимание и даже понимание.
— А зачем нам рожь здесь сажать? У нас в Ставропольском крае в Ипатово и Светлограде пшеница очень хорошая. А в Кисловодске земля для овощей отличная, и по составу, и по температуре воздуха, — рассуждает один из мастеров. — С землей работать тяжело, но хорошо. Никакая глыба золота не заменит горсть зерна. Горячая, хрустящая булка — плод тяжелого труда. Нет такого, что с одной землей проще, чем с другой. Земля — она как жена: с ней надо аккуратно, корректно, чтобы накормила, и довольна была, и чтобы любила.
Когда вспашка завершилась, ребята пошли знакомиться с инновационными образцами сельскохозяйственной техники. Сеялка, похожая на огромного кузнечика, разворачивала железные крылья на много метров в стороны. Молодежь обступила необычный агрегат, восхищенно ахая.
Конкурсант Саша Макаренко говорит, что на таком оборудовании ему ездить еще не доводилось.
— Я сам из Кочубеевки, на экономиста отучился, но работу не нашел, поэтому пошел в пахари, эта профессия всегда нужна будет. Да и папка мой на земле всю жизнь работал… да и дед, — добавляет парень.
В поле тем временем началось «Трактор Шоу» — соревнование между мастерами во владении техникой вождения на приз — казачью шашку.
Станица Григорополисская Ставропольского края, где собрались на состязание юные аграрии, — гордость казачества, тут почти все знают свои корни и ведут себя как настоящие казаки, рассказывает пресс-секретарь Терского казачьего войска Наталья Гребенькова.
— Да вся станица казачья, почти все, кто сейчас там живут, — потомки казаков. А этот год юбилейный для всего казачества страны — 25 лет возрождения казачества.
— Что это за дата, что значит — возрождение?
— Традиции были утеряны, люди вроде как знали, что они казачьего рода, а что им делать — не понимали. Учредили ставропольский союз казаков, Терского войска не существовало.
— Совсем не существовало?
— Последних расстреляли весной 1920 года в Беслане. В течение трех суток было убито 70 тысяч казаков. Было постановление выселить белоказаков и спустить с верховьев Терека вниз. Не думаю, что гнали их, чтобы переселить. Многие сопротивлялись, их «положили» сразу возле домов. Остались старики, женщины и дети, и их убивали, когда люди больше не могли идти, вся дорога до города была покрыта телами убитых. По воспоминаниям, в Беслане тех, кто дошел, даже не расстреляли, а порубили шашками и саблями, выкопали яму, сбросили тела, теперь там курган. Тогда было уничтожено 90% терского казачества. Моя бабушка родилась в 1929 году, и ее мама не рассказывала про те события… Сейчас войско действует в Кабарде, Дагестане, Осетии и на Ставрополье.
Григорополисский сельскохозяйственный техникум имени атамана Платова существовал еще при царе и был тогда казачьим училищем. При советской власти перепрофилировали в ПТУ и стали готовить специалистов для агропромышленного сектора. Сюда из всех братских стран приезжали опыт получать, даже с Кубы, из Азии, Африки. В 90-е годы училище больше напоминало развалины с заколоченными окнами, а сейчас снова заработало в полную силу.
— Это лучший в крае сельскохозяйственный техникум с огромной историей, — говорит Наталья Гребенькова. — Из его стен вышли тысячи специалистов, это настоящая кузница кадров рабочих профессий и специалистов среднего звена для агропромышленного сектора экономики нашего казачьего края и Северо-Кавказского региона.
— Как казаки праздники отмечают?
— На День края я думала, чем угощать, чтобы было непривычно, не самогон же ставить, это какой-то стереотип, что казаки пьющие. Мы не такие. У нас в регионе есть знаменитая гора Стрижамент, раньше на ней стояла казачья крепость, и гора эта известна своими травами, на которых многие настаивают водку. Но из них и чай полезный можно сделать. И я собрала десять травок, заварила их, чтобы угощать гостей. Потом думаю, не с баранками же чай давать гостям? И стала вспоминать самобытные рецепты. Моя бабушка пекла бабошки. Посмотрела в интернете — нет такого. Я бабуле позвонила, спросила, откуда эти бабошки у нас в семье взялись. Она объяснила, что их еще ее мама делала. Это пышки на сметане, их жарили на сковородке, обмакивали в меду, а потом обваливали в маке. На День края 300 штук я напекла, люди налетали, пробовали.
— А есть такое понятие, как казачья кухня? Помимо этих бабошек?
— Конечно. Я считаю казачество субэтносом, обособленным от русского населения, особенно на Кавказе. Что-то впитано от горских народов. Например, у нас есть арбузный мед. Вылущивалась мякоть арбузная, перетиралась через ситечко, потом в глиняных кувшинах ставили эту субстанцию в русскую печь и уваривали трое суток. Три больших арбуза увариваются в 200-граммовый стакан. На вкус пробую — тыква. Ну это ж надо столько времени потратить, чтобы из арбуза тыкву получить! Есть еще блюдо яхны из бараньих ребрышек. Каждый слой овощей ужаривался на сковородке, потом выкладывалась баранина, обжаренная с чесноком, сверху лук, морковка, картошка и баклажаны. И на два часа в духовку на маленький огонь. Донские казаки в основном все готовили из рыбы, а терцы — из мяса. Самое распространенное блюдо казачьей кухни — кулеш. Это нечто среднее между супом и кашей из обжаренного пшена. Почему пшено обжаривали? Бывало, что не получалось сделать привал и на костре что-то приготовить, тогда обжаренное пшено можно было съесть, не слезая с лошади. Этим же пшеном кормили и лошадей. Даже если казак голодный, последнее пшено он отдавал лошади.
— Но это есть фактически во всех кавказских культурах.
— Конечно, наши культуры связаны. Был даже такой обычай — аталычество, он служил для укрепления связей между казаками и горными народами. Горская и казачья семья обменивались мальчиками, как правило, первенцами, — отдавали их друг другу на воспитание на много лет. Представляешь, как этот обряд выручал? Ребенок возвращался юношей, и он от и до знал культуру того народа, у которого жил, а тех, кто его вырастил, почитал вторыми отцом и матерью. Так же было и с горским ребенком, выращенным у казаков.
Я вздрагиваю от неожиданности, потому что казаки неожиданно решают спеть. Петь для них, похоже, настолько же естественно, как ходить, поют по любому случаю — звонко, завораживающе и сильно.
Как поймал казак коня,
Зануздал уздою,
Вдарил шпорой под бока,
Конь летит стрелою.
Ты лети, лети мой конь,
Тай не торопися,
Возле милого двора
Стань остановися…