Новый российский образовательный стандарт вводит во всех школах страны инклюзивное образование для детей с ограниченными возможностями и особенностями развития. Теперь ребенок практически с любым диагнозом может учиться в любой общеобразовательной школе вместе со сверстниками, до сих пор же многим полагалось только индивидуальное обучение. Школу родители будут выбирать сами — по закону отказать им не имеют права.
Корреспондент портала «Это Кавказ» попыталась разобраться, насколько готовы к приему таких детей школы Ставропольского края, где в этом году только первоклассников из числа «особенных детей» будет около 750. Выяснилось, что дети и их родители сталкиваются со множеством проблем: это и невозможность передвигаться на инвалидной коляске даже в школах с лифтами и пандусами, это и все-таки не стопроцентная уверенность, что удастся попасть в нужную школу, это и отсутствие информации, из-за чего люди могут попросту не знать о том, какие возможности есть у их ребенка.
— Мы обеспокоены тем, что только 20% школ имеют фрагменты безбарьерной среды, — говорит заведующая сектором специального образования и здоровьесберегающих технологий Министерства образования края Наталья Тимошенко. — В этом году добавятся еще четыре школы, будут размещены подъемники для колясок, но все это не быстро делается. Только в Ставрополе 44 школы, из них 9 оборудованы для колясочников, и они уже работают с инвалидами.
Едем проверять одну из оборудованных школ — 43-ю. Только что отстроенная. С пандусами. Тестировать безбарьерную среду будут два ребенка-колясочника.
Полина Аржановская пойдет в пятый класс, как раз в эту школу. У девочки редкое генетическое неизлечимое заболевание — спинальная мышечная атрофия. Развита по возрасту, но из-за болезни у нее мышечная слабость. До сих пор мама, Татьяна, возила ее через весь город в гимназию (а там еще на руках на второй этаж — лифтов нет), поэтому решили перевестись ближе к дому. Дима Утин учится в 21-й школе, у него ДЦП. 1 сентября пойдет в седьмой класс. Родители Александр и Наталья рассказывают, что в их школе тоже нет безбарьерной среды, но переводиться пока не планируют — 21-я школа на хорошем счету, и Диме там нравится. Сюда приехали, только чтобы помочь нам провести тестирование.
Дети пытаются заехать по пандусам в здание школы, но самостоятельно сделать это не могут — мешает невысокий на первый взгляд порожек.
— Взрослый человек сможет преодолеть препятствие, ребенок же никак, — объясняет инвалид-колясочник Сергей Суров из поселка Радуга Новоалександровского района, вызвавшийся приехать и поучаствовать в тестировании.
Проверка продолжается. Дети заезжают за первые парты, которые специально прикручены к полу и оборудованы розетками, — это для тех, кто не умеет писать, но может печатать на клавиатуре. Диме парта нравится — говорит, удобная.
Пока Дима рассказывал, что его любимый предмет в 21-й школе — физкультура (занимается там на тренажере Дикуля для колясочников), а Полина про своих любимых Гарри Поттера, Винни-Пуха и Карлсона, доехали до лифта. Дети могут самостоятельно дотянуться до кнопок, но снова не в силах преодолеть небольшой порог, хотя пандус и имеется. Нужен сопровождающий, который в школе, к счастью, уже есть.
— Нужно иметь навыки, чтобы переехать даже крошечный порожек, — говорит Сергей Суров. — Но, как говорят, если колясочник два раза не упал с коляски — уже чудо…
Итак, эксперимент со школой, где попытались создать безбарьерную среду для детей-колясочников (в других и этого нет), показал, что даже здесь у них не будет возможности свободно передвигаться. Несмотря на то что формально школа пандусами оборудована.
Родители Димы не зря никуда не хотят переводить сына из школы № 21. Три года назад она стала победителем всероссийского конкурса среди инклюзивных школ, проведенного при поддержке федерального Министерства образования и науки. Точнее, одним из двух победителей — вторым, конечно же, была московская школа. Если 21-я школа — одна из лучших в России, то для Ставрополя ее можно считать образцово-показательной. Но и тут готовность к новым стандартам не стопроцентная.
— У нас старое здание, никаких лифтов нет, — говорит директор школы Александр Кизима. И переходит к плюсам, которые, впрочем, только подчеркивают, с какими проблемами приходится сталкиваться школам. — Но у нас есть опытные преподаватели. Программа адаптирована, мы и с аутистическими особенностями берем, и с разными задержками развития. У нас и английский преподают, ни в чем дети не ущемлены. У меня сейчас лежат четыре заявления в первый класс от родителей деток с аутическими особенностями развития. Для них нужен отдельный кабинет. Чтобы где ребенок вечером стул оставил, там утром он и стоял точно так же. Двигать нельзя ничего…
В Москве, куда представители лучшей инклюзивной школы страны ездили делиться своим опытом, ситуация все-таки лучше, чем в Ставропольском крае, признает Александр Кизима. Говорит, что это из-за активности состоятельных родителей, у детей которых есть нарушения развития или физические нарушения.
В региональном штабе ОНФ ценят школу № 21 и даже предлагают сделать на ее базе ресурсный центр переподготовки учителей, работающих с «особенными детьми». Но если даже в этой школе остаются проблемы, то что говорить об остальных.
— Мы все понимаем, что такое безбарьерная среда, — говорит сопредседатель регионального штаба ОНФ Александра Будяк. — Это школа, в которую ребенок приехал на коляске и чувствует себя комфортно. И в столовую может попасть, и на все этажи, посетить туалетную комнату. Нам говорят, что в крае таких школ всего 39. Но это частично оборудованные школы. Идеальной ни одной нет.
Будяк рассказывает о проблемах школы, где она работает директором.
— Во-первых, у нас в школе нет специалистов, во-вторых, если это ребенок-колясочник, он просто в нашу школу не заедет и по ней перемещаться не сможет. Узкие двери, узкие проходы. Много таких нюансов. Придет ко мне мамочка с желанием учить ребенка у нас, и я, вероятно, упаду в обморок. Потому что я понимаю, что по закону обязана принять его. Мы можем вписать в свое штатное расписание кого угодно, хоть космонавта, если есть на это деньги. А их нет.
Теоретически, продолжает Александра Будяк, любой ребенок с любым диагнозом может попасть в ту школу, в которую хотят его родители. На самом же деле все зависит от того, что напишет в своем заключении психолого-медико-педагогическая комиссия. Официально это пожелание, но от него зависит будущее ребенка.
— Представьте, что инвалида привозят на комиссию, где сидят несколько незнакомых ему людей, которые начинают задавать вопросы, не давая даже адаптироваться. Хотя по мнению ведущих неврологов любому ребенку нужно для этого как минимум 20 минут. А уже после этого времени можно начинать обследование, но так не происходит. Некоторые дети теряются настолько, что паникуют, прячутся под парты или кричат. И зачастую комиссия же мягко советует отдавать детей в специализированные интернаты.
Интересуюсь у председателя Центральной психолого-медико-педагогической комиссии Елены Бараковой, действительно ли никто не может запретить «особенному ребенку» учиться в той школе, которую выбрали родители.
— Запретить не может никто. Но существует вариативность. Может, вы не сможете усвоить программу и понадобится еще год. Да, школа может сделать пандусы, подъемники, но тут надо понимать, что у родителя тоже есть ответственность, а не только у школы. Есть дети, которым лучше получать знания не в условиях инклюзии, а в специально собранном и оборудованном классе.
Продолжаю настаивать: а если я хочу именно инклюзию?
— Вы должны думать о ребенке в первую очередь, как ему будет лучше.
То, что нужно получить нужное заключение комиссии, — это, может быть, и не самая большая проблема, мешающая попасть в нужную школу.
— У меня ребенок-инвалид, он идет в первый класс, — рассказывает Анна Ковалева, руководитель ставропольской общественной организации инвалидов «Вольница». — С 1 сентября ребенок имеет право пойти в любую школу и обучаться по адаптированной программе. Но эту информацию я услышала случайно. Я захожу на сайт нашего комитета образования Ставрополя и не нахожу ни одной ссылки, которая бы касалась инклюзивного или коррекционного образования. Я забиваю в поиск «дети-инвалиды» — ноль результатов, «инклюзивное образование» — ноль результатов, «коррекционное образование» — ноль результатов. И как моему ребенку с тяжелой формой инвалидности пойти в школу, если нет открытой информации? Я не знаю, куда обращаться, каков порядок действий.
По ее словам, последние четыре года она безуспешно пытается добиться, чтобы для родителей детей-инвалидов на сайте сделали отдельную рубрику.
— У нас есть некие школы пятого и восьмого типа, но я не знаю, что это такое. Мне звонят родители из сел и спрашивают, в какую школу пойти их ребенку. Родители сидят дома и не знают, что делать. Этой информации нет нигде. Даже нам, общественникам, ничего не известно. А оказывается, что даже 15-летний ребенок может пойти в школу, но это нигде на краевых и городских сайтах не прописано.
Логопед детского сада № 9 Ставрополя Наталья Лунева, победившая в этом году на всероссийском конкурсе «Познавай-ка» с работой «Я — учитель-логопед», уверена, что в обычной школе просто не смогут найти подход к особым детям. Да и общество к инклюзии еще не готово.
— «Особенные дети» требуют индивидуального подхода. В принципе, как и каждый ребенок. Смогут ли это сделать в школе, где нет специалистов, которые умеют работать с особыми детками? Кто будет разрабатывать им программу обучения? У нас образование в России разношерстное. В каждом регионе свои правила.
По ее словам, в некоторых регионах даже в детских садах такие занятия сделали платными. Про Северный Кавказ говорит, что здесь «остаются более человечными друг к другу» и до такого пока не дошли.
То, что школы не готовы к новым требованиям, подтверждает и глава рабочей группы «Социальная справедливость» регионального штаба ОНФ Валентина Муравьева.
— Ситуация в обществе замалчивается, люди просто ничего не знают. Нужно говорить об этом сейчас, а не 1 сентября. Прежде чем утверждать такие стандарты, нужно было провести мониторинг, проанализировать на семь лет вперед, сколько детей с ограниченными возможностями развития, в каком году и в какие школы края они придут.
Губернатор Ставрополья Владимир Владимиров не видит в инклюзивном образовании никакой проблемы и обеими руками голосует за социализацию.
— Мы ждем всех детей в свои школы. Если что-то недоработано, будем дорабатывать уже в процессе. Но я сам, как губернатор, как гражданин, считаю, что принятое решение очень правильное, нужно детям развиваться в той среде, в которой им жить. Если мы на этапе детства, отрочества будем отделять каких-то людей, то им будет очень сложно входить в социум. Поэтому наша задача — полностью обеспечить этот процесс, надо над этим работать.
Фото автора