СМИ рассказывают про красноярского мужика, который через суд потребовал у бывшей возлюбленной 40 тысяч рублей, на нее потраченных. Два года тратил, а девушка оказалась какой-то неидеальной. У меркантильного бойфренда нашлись защитники в соцсетях, что для незамужних барышень России не очень хорошая новость. Случай, получается, не единичный. И в эту самую минуту чей-то нежный возлюбленный подшивает очередной чек из «Макдональдса» в папку с надписью «Солнышко».

Как говорил герой Фрунзика Мкртчяна в советском фильме «Одиноким предоставляется общежитие», «она не оправдала моих надежд счастливой семейной жизни».

Но времена изменились. Не оправдала надежд — плати. Через суд.

Конечно, люди не зря кричат про времена-нравы и про то, как за последние пятьсот лет испортился мужчина. Но попробуйте посмотреть на это с другой стороны.

Человек собрал документы и интеллигентно пошел просить помощи в покрытии материального ущерба у государства. А мог ведь решить проблему по старинке. Как это случилось в одном дагестанском ауле, название которого у меня нет охоты вспоминать.

Жила-была в этом ауле одна мама. Растила двух сыночков в одиночку, потому что супруг ее очень некстати умер, не оставив ничего, кроме маленького домика из двух комнат и почему-то барабана. То есть были у мамы Майсарат еще две дочки, но, к счастью, мама вовремя пристроила их в не очень хорошие, но все же мужские руки, так что они в нашей постановке не участвуют.

На заре перестройки мама решила, что будет торговать конфетами, и переехала в Махачкалу, прихватив двух сыновей студенческого возраста и барабан. Сыновей она привезла, чтобы помогали в торговле и чтобы не пили, а барабан — потому что какая-никакая память о непутевом муже. И этот барабан, в который никогда нельзя было стучать, занимал полкомнаты в съемном жилье на улице Ермошкина. Однажды пришел ученый человек из филармонии, чтобы барабан оценить и купить, и звучал бы он тогда в ансамбле «Лезгинка». Но Майсарат в последнюю минуту передумала (см. про мужа и память).

Со временем выяснились две важные вещи.

Первая: Майсарат очень хорошо умеет продавать конфеты.

Вторая: от сыновей не было никакой помощи. Единственное, что они могли, — это таскать ящики и сторожить товар, но даже без их участия дела у Майсарат шли так замечательно, что она выкупила съемный домик и построила еще один во дворе. И даже подумывала, не купить ли ей «Жигули», но потом поняла, что Мага и Бага передерутся за машину и разобьют ее, и хорошо еще, если сами не убьются.

А потом случилась досадная неприятность. Младший сын Бага решил жениться, хотя старший был еще совершенно свободен. Но именно Бага углядел на свадьбе двоюродного брата девушку с черными глазами и косами, а Мага ее не увидел, потому что с утра сидел «на альчиках» («на корточках», дагестанский сленг) во дворе в изрядно приподнятом состоянии духа и тела.

Девушка жила в Курске и была дочкой односельчанина Майсарат. Папа имел диплом зубного техника и обширную практику, что само по себе хорошая репутация. Бике уже исполнилось целых 24 года, но, несмотря на это, в ее семье никто от сватовства Баги в восторг не пришел — у жениха не было ни работы, ни образования. Из плюсов были только деловая мама, дом на улице Ермошкина и то, что он был мужчина. Но 24 года — это сами понимаете. По дагестанским меркам это почти окончание срока годности и уровень комиссионного магазина, поэтому свадьбу решили играть в апреле.

В конце 80-х годов с банкетными залами в Махачкале было не очень. Строго говоря — их совсем не было, но деловая Майсарат ударила по рукам с директором одного из махачкалинских заводов: обшарпанная рабочая столовка могла вместить до 300 гостей!

За 150 рублей директор также предоставлял в полное свадебное распоряжение столы со стульями и кухню с засаленными кастрюлями. Но тогда это никого не смущало: столы можно накрыть бумажными скатертями, на стену повесить ковер со сделанными из ваты кольцами, а стены украсить шариками. И, конечно, позвать певицу Аминат из педучилища.

На Майсарат навалились обычные предсвадебные заботы: строгие традиции предков предполагали сбор «чемодана невесты», в котором помимо отрезов и ГДРовского белья (и одной югославской комбинации красного цвета!) занимали достойное место сапоги-ботфорты и — та-там! — дубленка.

Дубленка 42-го размера, которой будущая свекровь очень гордилась: вещь привезли аж из Баку. По вечерам, когда все уже спали, Майсарат доставала дубленку из чехла, раскладывала ее на кровати и любовалась, водя по меховой опушке худыми негнущимися пальцами.

Вскоре семья невесты приехала из своего Курска в Махачкалу и поселилась у сестры зубного техника. За 10 дней до дня икс Майсарат отнесла им кольцо и чемодан. И еще ведро сладкой лапши «натIухI» и таз мучной халвы «бакук». Чемодан, которым она так гордилась, встретили очень благосклонно. Дубленка сидела на Бике как влитая и даже делала ее моложе ее 24-х лет.

А потом случилось страшное.

Ровно за неделю до свадьбы Бика убежала домой в Курск. И отказалась выходить замуж за Багу. Несмотря на свои 24 года.

Бага запил.

Майсарат потребовала вернуть чемодан и кольцо.

И мало было этого! Директор столовой наотрез отказался возвращать деньги за помещение. Возмущенной Майсарат так и сказал: «У меня все дни расписаны. Не женился один сын — жени другого!»

И пока Майсарат гневно требовала по телефону возврата комбинации и уточняла печальную судьбу дубленки, 150 рублей стремительно утекали в песок.

Время шло. Катастрофа приближалась.

И тут брат Майсарат вспомнил про дочь своего друга из Кизляра. Девушка была вроде работящая, портниха. И у папы ее, который числился механиком на коньячном заводе, тоже «что-то имелось».

Но Бага все еще разыгрывал безутешного Ромео. Поэтому решили женить Магу.

Мага, как обычно, пребывал в изрядно приподнятом состоянии духа и тела и потому не возражал.

И за пять дней до того, как заработанные нелегкой торговлей сластями 150 рублей превратились бы в пыль, большая делегация отправилась из Махачкалы в Кизляр, захватив с собой все тот же чемодан.

Когда Майсарат увидела невесту, она поняла, что все ее неприятности только начинаются. Девица была чрезвычайно кругла лицом и имела размер не меньше пятидесятого. Ни при каких обстоятельствах она не поместилась бы в дубленку и кокетливые сапоги. И даже обручальное кольцо пришлось ввинчивать на ее пухлый мизинец.

На свадьбе, которая все-таки состоялась, вся родня невесты сидела с поджатыми губами.

С сильно поджатыми губами.

Но поскольку девушке уже было 27 и ее лучшие дни давно миновали, то о содержимом чемодана решено было не упоминать.

После свадьбы Майсарат решительно потребовала сатисфакции от семьи зубного техника.

Выдвинулись на заре. Впереди шла Майсарат, неся в руках памятный барабан. Для затравки Бага подрался с кузеном сбежавшей возлюбленной прямо во дворе дома. Затем Майсарат торжественно зачитала список, в который помимо пропавшей комбинации входили затраты на таз мучной халвы (чистый горный мед плюс мука первого сорта плюс орехи!) и ведро сладкой лапши (фундук, миндаль и дефицитные семена конопли). И еще два букета цветов типа «розы», конфеты «Птичье молоко» и чай со слоном, ранее врученный престарелой бабке невесты.

В те времена американское кино было редкостью, и люди не знали о таком понятии, как «моральный ущерб». Вместо этого Майсарат рассказала, какие невыносимые страдания ей причинили «эти люди» и что «от соседей стыдно».

Поначалу семья зубного техника и слышать ни о каких деньгах и комбинациях не хотела. Но Майсарат уселась поудобнее и начала бить в барабан.

Через полчаса семья Бики согласилась заплатить сто рублей. И купить за двести рублей все содержимое чемодана вместе с дубленкой.

Сто рублей Майсарат взяла.

А про чемодан сказала что-то эквивалентное русскому «шиш вам!» — и его же и показала.

Потому что расторопная округлая невестка оказалась очень дельной девушкой: быстро открыла свой швейный цех, пристроила на работу мужа и его брата, да еще и выгодно продала непригодный для носки «чемодан невесты» по частям.

Вот только дубленку пришлось отдать всего за 120 рублей. Оказывается, кузина Бики возжелала ее для себя. И три дня тайком надевала и терлась спиной о стены и двери. Чтобы ей потом дубленку продали рублей за сто.

Барабан пригодился еще раз, когда приехавшая навестить дочку теща Маги завела разговор о ГДРовском белье 42-го размера. Майсарат тут же схватила барабан и принялась в него стучать.

А вот судьба красной комбинации так и осталась неизвестной. Майсарат подозревала, что тетка невесты оставила ее себе.

А Бага считал, что Бика убежала в ней в Курск.

Потому что у них была настоящая любовь.