Тесть мой — человек чудесный, и отношения у нас нежные. Но так было не всегда. Добрый и ранимый, выглядит он брутально и страшно. И даже имя-отчество его — внушают трепет. Маирбек Маилютович. Повторите вслух. Маир-р-р-бек Маилютович. Если повторять часто — горлом может пойти кровь.

Теперь добавьте к этому имени рост 192 см и вес 140 кг. И лысину. И брови. У бровей два основных режима: «В смысле не получается?» и «Надо!» При первой нашей встрече меня восхитило то, как он одной бровью отдал распоряжение накрыть стол, а движением второй велел мне за этот стол сесть.

Я знаю много больших людей. Но я никогда не видел, чтобы у человека указательный палец не пролезал в спусковую скобу пистолета. У тестя так. Он служил в ВДВ и в 68-м году участвовал в пражских событиях. Я видел его армейские фотки. Я стал понимать, почему пражское восстание провалилось.

Когда я только начал встречаться со своей будущей женой, Маирбек Маилютович делал вид, что меня не существует. Это было сложно, потому что я тоже был крупный. Но он как-то умудрялся меня не замечать. На вопросы соседских бабушек возле подъезда: «Маирбек, а что это за лысый здоровяк провожает твою дочь?» — он краснел и лгал, что я их дальний родственник по материнской линии, который приехал из горного аула поступать в институт.

Однако настал момент, когда зашла речь о свадьбе. Маирбек Маилютович погоревал два дня, но потом вспомнил, что «Никто кроме нас!», и активно начал готовиться к торжеству. C приобретением статуса «это жених нашей Симочки» моя жизнь круто изменилась. Соседским бабушкам разрешили со мной здороваться, а я получил допуск к столу. Также мне позволили гладить кота Маирбека Маилютовича.

Кота звали Владимир. У него был отвратительный характер и отсутствовал страх перед людьми. Только один человек был для него авторитетом… Маирбек Маилютович разговаривал с Владимиром исключительно по-осетински, а в минуты депрессии угрожал упечь пятнистую бестию в своё родовое селение Заманкул. Владимир относился ко мне холодно. Он не просто меня игнорировал, а еще и покусывал. Но реагировать было нельзя. Я терпел и гладил. И даже улыбался.

Всю свою неуемную энергию Маирбек Маилютович направил на организацию свадьбы и закуп приданого. Он очень любит технику. Любую. Поэтому решил, что его дочь должна получить бытовую технику на все случаи жизни. И как-то вечером, попивая чай, он начал рассказывать мне о уже приобретенном добре, которое, несомненно, облегчит быт молодой семьи. Мне стало неловко. Список был внушительный, а как реагировать, я не знал. Сначала говорил «спасибо». Потом восхищенно вскидывал брови. Шумно выдыхал. Закатывал глаза. Один раз даже причмокнул. А мой будущий тесть, прихлебывая чай, подобно акыну, неторопливо вещал:

— Холодильник ещё взял… Двухкамерный. Телевизор. Хороший. Стиралку автомат… Печку. Газовую. И микроволновую. Пылесос… Электровафельницу…

Когда он перешел к мелкой бытовой технике, я заскучал. И вдруг, после фена, он остановился и, смущенно рассмеявшись, признался:

— Хотел тебе еще плейстейшен взять! Но не взял!

…Я до сих пор не знаю, что меня заставило пошутить в тот момент. Почему отключился инстинкт самосохранения. Ведь и брови, и пальцы, и бицепсы с тельняшкой были совсем рядом и кричали: «Заткнись! Ты пошутишь сейчас смешно, но, возможно, в последний раз!»

Я всё осознавал, однако не выдержал и после признания о плейстейшене со всей дури швырнул ложечку об стол, подался вперед и шепотом, полным разочарования, спросил:

— Так я не понял… В смысле плейстейшена не будет?!!

Чашка с чаем зависла на полпути к тестевому рту. Владимир неожиданно стал понимать по-русски и тихо ушел. За ним, превентивно побледнев, растворилась будущая жена. А будущая теща, которая в этот момент подносила к столу пироги, не меняя ритма, скорости и выражения лица, развернулась на 180 градусов и покинула территорию. Она знала своего мужа слишком хорошо, чтобы рисковать жизнью из-за славного, но, в принципе, чужого парня.

А Маирбек Маилютович растерялся. Перед его глазами мелькнула, наверное, ужасная картина: я в ЗАГСе при всех отказываюсь жениться и глумливо кричу:

— Да у неё в приданом даже игровой приставки нету!

И старики обеих фамилий смотрят на Маирбека Маилютовича, укоризненно качают головой и шепчутся: «Из-за плейстейшена дочери жизнь сломал… Да… В наше время такого не было…»

Растерянность длилась недолго. Кулаки будущего деда моих детей сжались, превратившись в два аккуратных ядра, калибра 150 миллиметров. Несколько лет спустя я, кстати, увидел, как удар этого кулака погнул лонжерон микроавтобуса «ГАЗель». Но в тот момент я всех возможностей тестя не знал. Тут важно помнить, что настоящий осетин никогда не скажет: «Вот я испугался!» Он скажет: «Вот я разозлился!» Так вот, я был очень зол в тот момент, хотя и подумал: «Ну не убьет же он меня на самом деле!» А потом подумал: «А если начать кричать?»

Это были одни из самых ярких секунд в моей жизни…

И вдруг он рассмеялся и ласково сказал:

— Ну ты и урод!

Так я узнал, что у Маирбека Маилютовича тоже есть чувство юмора.