Рыбоводство называют неиспользуемой «золотой жилой» Северной Осетии. Предпринимательница Виктория Худалова считает, что сам бог велел выращивать в республике рыбу круглый год: вода здесь не замерзает на зиму и в ней большое количество кислорода.
— Осетия могла бы составить хорошую конкуренцию даже рыбоводам из Карелии, нашего главного рыбного региона, — говорит интеллигентная миниатюрная женщина, проходя мимо бетонных лотков со стерлядью и форелью. Виктория проводит большую часть своего времени тут, в своем рыбоводческом хозяйстве.
СПК «Сельхозпродукт» девять лет назад стал одним из первых подобных частных предприятий в Северной Осетии. Что разведение рыбы может приносить неплохую прибыль, Худалова поняла, когда вместе с семьей отдыхала в Адлере — ее поразил уровень работы рыбоводческих хозяйств. Из Краснодарского края домохозяйка со стажем уезжала с твердым намерением стать рыбоводом.
Начать бизнес решила в селении Дарг-Кох, примерно в полусотне километров от Владикавказа. Мягкий климат, чистый воздух и доступ к насыщенной кислородом родниковой воде — все наталкивало на мысль, что здесь прекрасно будет чувствовать себя даже такая привередливая рыба, как форель. На этом месте в советские годы уже пытались запустить рыбное хозяйство, правда, просуществовало оно недолго. Инфраструктуру пришлось возводить заново.
Первое, с чем столкнулась начинающая предпринимательница, — нехватка квалифицированных специалистов.
— Когда я начинала, мы вместе с моим рыбоводом учились кормить рыбу без преувеличения методом тыка. Много денег в буквальном смысле ушло в воду. Потом я стала знакомиться с другими рыбоводами России. Вообще, рыбу кормят по пять раз в день, но мы вывели свою формулу, — рассказывает Виктория. Что за способ кормления не говорит — не хочет выдавать козыри конкурентам.
Как раз в это время один из сотрудников СПК выходит покормить рыбу. Форель молниеносно узнает своего кормильца, и вода начинает бурлить.
Корм — самая большая статья расходов. Экономить не получится — от того, чем питается рыба, зависит ее вкус. «Сельхозпродукт» закупает датские биокорма: беспозвоночных рачков, которыми обычно питается форель в природе. В перспективе на предприятии надеются начать разводить рачков сами — это позволит снизить себестоимость рыбы.
Сократить расходы однажды уже удалось, когда в хозяйстве сами стали выращивать мальков в инкубаторах. Раньше СПК полностью зависел от Адлера: только там можно было взять так называемый «рыбопосадочный материал». Но оказалось, что у адлерских рыбок очень слабый иммунитет, и случались деформации скелета.
— Покупатель очень внимателен к внешнему виду товара, да и боится, что такая рыба могла чем-то болеть, поэтому некрасивая форель уходила «за забор», — объясняет Виктория.
Говорит, на самом деле рыба в хозяйстве никогда не болела. Форель в принципе не живет в грязной воде. Дополнительную стерильность создает постоянная очистка воды, в том числе известью. Во многом поэтому выращенная форель не только не отдает тиной, но и не имеет характерного запаха: иной раз не поймешь, что жарится на сковороде — курица или рыба.
Виктория утверждает, что не ест никакую рыбу, кроме своей форели, потому что уверена в ее качестве. Ею же снабжает двух дочерей и внуков, живущих в Москве.
Виктория вспоминает, как буквально боролась за каждого покупателя. К примеру, рестораторы охотно брали только 200-граммовую рыбу. Форель в реках обычно небольших размеров, и в представлении посетителей ресторанов хорошая рыба должна была быть именно такой. Переход от полюбившегося банкетного формата «кожа да кости» на полновесную рыбу дался с трудом и не сразу. Виктория говорит, что три года объясняла рестораторам, а те — клиентам, что крупная форель ничуть не хуже по вкусу и есть ее удобнее.
Трудности были и есть разные. Несколько лет назад, например, на территорию предприятия повадились воры. Помогло руководство района: несколько ночных рейдов — и любителей дармовой рыбы удалось отвадить.
А настоящий форс-мажор случился два года назад. На предприятии делали красную икру и выкормили огромных рыбин весом по два-три килограмма. Но в какой-то момент из-за жары в лотках резко поднялась температура воды и упал уровень кислорода. В итоге много отборной рыбы, наполненной икрой, лежало на бетоне.
— Мне даже боялись сказать о случившемся, — говорит Худалова.
Больше такого на предприятии не было, а вот небольшой естественный отход рыбы случается. Мертвые особи плавают тут же, в лотках. Их можно не вылавливать: форель — хищница и съест мертвых собратьев.
Бренд «икра из Дарг-Коха» надо было раскручивать, так что продажи шли тяжело, говорит Виктория. Сейчас предприятие икру не производит. Но хозяйка все-таки надеется вернуться к этому занятию, если удастся расширить производство.
Расширяться требуют и новые реалии рынка. Если раньше Виктория уговаривала крупные фирмы принять ее продукцию хоть по бросовым ценам, то после введения продовольственных санкций клиенты стали искать ее сами. Интересуются крупные предприятия из Московской области и Адлера. Правда, до подписания договоров дело не дошло: крупным фирмам нужны постоянные поставщики с большими объемами продукции, а мощность «Сельхозпродукта» — всего 72 тонны рыбы в год.
— Это мизер, — с грустью говорит Виктория.
Проект на расширение у СПК есть, закуплены лотки, но процесс затянулся из-за принципиального желания предпринимательницы работать только на свои средства. Последние три года Виктория не берет кредиты: не хочет входить в долговую яму и рисковать в кризис.