В 8 лет Завур Угуев посещал тренировки по вольной борьбе без особого фанатизма. Но с каждым годом его желание побеждать росло, несмотря на то что порой не было денег даже на дорогу до спортзала, а форму покупал тренер, чтобы мальчик продолжал заниматься. И однажды дагестанец решил, что непременно станет олимпийским чемпионом. Он дал себе слово и сдержал его в Токио, став лучшим борцом вольного стиля в весе до 57 кг.
— Завур, ты помнишь последнюю ночь перед олимпийским стартом? Какой она была?
— Последние дни перед любыми соревнованиями всегда бывают особо тяжелыми, потому что я сгоняю вес. Спать бывает тяжело, все тело горит, хочется постоянно чего-то холодного. Так было и здесь. Легкая весовая категория всегда сгоняет вес перед стартом. Как лег, сразу вырубился. У меня не было сил ни на какие-то мысли или на волнение. Проснулся в 6 утра. Это было хорошо, я выспался. На других стартах у меня так не бывало.
— Ты жил с другими дагестанскими ребятами — Абдулрашидом и Гаджимурадом?
— Я прилетел 1 августа. Меня заселили в комнату с Артуром Найфоновым (осетинский борец в весовой категории до 86 кг, обладатель бронзовой медали Токио — 2020. — Ред.), главным тренером нашей сборной и еще двумя наставниками. А Абдулрашид Садулаев и Гаджимурад Рашидов прилетели 3 августа. Мы сразу с ними увиделись. Я им показал, где столовая, где весы, так как у меня было время ознакомиться с территорией.
— Ты чувствовал на себе ответственность за их настрой на ковре?
— Конечно, чувствовал. Но я уже привык. У нас есть такое правило: «Как первый пойдет, так и остальные будут выступать». Очень переживал за это. А тут еще и тот факт, что я первый раз борюсь на Олимпийских играх. Это очень давило. Но, думаю, я смог справиться с этим.
— Чтобы избавиться от непростой ноши легковеса, нет желания перейти в более тяжелый вес?
— Мы это обсудим с тренером. Не исключаю переход. Но дело, конечно, не в снятии ответственности с себя, а в изменениях в моем весе.
— Несмотря на то, что ты жил отдельно от земляков, вы не переставали поддерживать друг друга.
— Да, конечно. Они следили за моими схватками. Постоянно писали, звонили и говорили: «Ты — лучший! Давай, только вперед!» Я сам тоже говорил себе, что приехал в Токио только за золотом. Приходилось настраиваться на любого соперника — независимо от того, слабый он или сильный. Первая и вторая схватки были очень тяжелые. Но, к счастью, я их выиграл. Когда пришел в номер, Абдулрашид и Гаджимурад пришли ко мне. Спрашивали: «Как ощущение на ковре?», «Как там дышится?», «Почему так тяжело поборолся?» Но у меня на то были причины. На сборах перед соревнованиями я немного приболел и неправильно «сделал» свой вес. Это отразилось на первых схватках. Я так и сказал ребятам, что у них должно пойти все гораздо лучше.
— Это ты сейчас про сложности на ковре с Гуломжоном Абдулаевым из Узбекистана и о той самой схватке, которую твои болельщики назвали «валидольной»?
— Да. Я рад, что вытащил эту схватку. В душе была уверенность, что смогу выиграть, но было очень непросто в плане выносливости. Из-за болезни начал быстро уставать, тело меня совсем не слушалось. Я хотел сделать прием, мозг приказывал, но руки и ноги не слушались. Это ужасно.
— А в целом как оцениваешь свою физическую форму перед началом Игр?
— Мы очень хорошо провели сборы, проделали нереальную работу. Вся команда была готова. И я был готов на все 100%. Но то, что заболел, конечно, немного на мне сказалось. Не думаю, что я плохо выступил. Но таких тяжелых двух схваток, как в Токио, у меня не было еще никогда.
— Что или кто помогал двигаться вперед?
— Нас сопровождал главный тренер Дагестана, Магомедович (тренер сборной Дагестана по вольной борьбе Гаджи Рашидов. — Ред.). Он и мой личный тренер дали свое напутствие перед стартом: «Только вперед! Лучше вас никого нет! Вы должны приехать и разорвать всех!» Честно, эти слова очень воодушевили нас. И, конечно, это моя семья — родители, жена. Все ждали от меня золото. Я не мог подвести их и всю республику.
— Кто первый позвонил и поздравил тебя с победой?
— Я даже не знаю. Как открыл телефон, все сразу первыми оказались (смеется). Но первой, кому я ответил, была мама.
— Она смотрела твое выступление?
— Кажется, нет. Мама сразу сказала: «Я не буду смотреть схватки. Это невыносимо!» Я ее понимаю. А вот отец очень нервничал. Я впервые увидел, как сильно он за меня переживал. Жена тоже, конечно, волновалась, но старалась этого не показывать. А сын, к счастью, еще маленький и пока ничего не понимает.
— А когда подрастет и начнет понимать, что его папа олимпийский чемпион по вольной борьбе, отдашь его в спорт?
— Если у него будет интерес и будет получаться, то почему бы и нет? Время покажет.
— Твои впечатления от Токио и организации Игр? Такой ли представлял Олимпиаду?
— Я был в Минске на Евро-играх, поэтому более или менее понимал, как все будет. Но там были болельщики в зале, можно было везде гулять. Здесь же все закрыто, хотя территория олимпийской деревни очень большая. Очень не хватало зрителей на трибунах. Было немного скучно бороться. Никто не хлопает, только слышен шум ковра и наше тяжелое дыхание во время приемов. Хочется, чтобы поскорее закончилась пандемия и все вернулось на свои места. Надеюсь, к следующей Олимпиаде ситуация нормализуется.
— У тебя есть на нее планы?
— Почему нет? У меня есть еще цикл, мне только 26 лет. Но пока рано об этом думать. Сейчас немного отдохну, восстановлюсь и буду определяться, в каком весе бороться.
— А когда ты вообще впервые всерьез начал стремиться в олимпийский состав?
— Когда был молодой, я не понимал, что такое Олимпиада. А потом, когда начал бороться по юношам, познакомился с нашими олимпийцами, чемпионами мира, появился интерес и появилась цель.
— У тебя был непростой путь в спорте. Ты рассказывал, что в детстве не было денег даже купить борцовки и доехать до спортзала, поэтому ты ходил пешком. Как думаешь, если бы ты рос в семье, где всего было в достатке, смог бы добраться до олимпийского золота?
— Могу так сказать: когда человек сыт, обут и одет, у него нет интереса. Когда он голоден, он все хочет, у него есть цель и мечта. И он любой ценой этого добивается. Так было и у меня. Мне хотелось иметь больше возможностей, чтобы добиться высот в спорте.
— Теперь ты лучший в своем весе. Как изменится твоя жизнь?
— Я еще не понял, что я сотворил.
— Первым делом, вернувшись в Дагестан, ты хотел увидеть семью. И никаких мыслей о горах и хинкале?
— Хинкала я наелся в Москве. Конечно, хочется домашней еды. Поеду, скорее всего, куда-то отдохнуть. Но пока не до этого. Очень много приглашений. Все хотят увидеть меня и поздравить. Я не могу отказать.
— Главная мечта спортсмена сбылась. О чем будешь мечтать теперь?
— Пока мне не верится, что моя мечта сбылась, поэтому рано мечтать о чем-то еще. Сначала отдых, встречи, а потом уже тренировки и новые цели.