Необычная испикская керамика получила свое название по наименованию села Испик в Южном Дагестане, где была обнаружена. Но в сувенирных магазинах республики ее не найти — да и вопрос о ее происхождении все еще открыт.
— Есть разговоры, что это грузинская керамика, для Дагестана она не характерна, очень уж красива и изыскана, но это не может быть правдой, потому что абсолютное большинство экспонатов найдено на территории Дагестана. Но хотелось бы выяснить для себя, насколько это именно Испик, — говорит директор Музея истории города Махачкалы Зарема Дадаева.
Она объясняет, что отличие испикской керамики в том, что это единственная в Дагестане декоративная, а не использовавшаяся в быту посуда. Она носила сакральный смысл и иногда служила оберегом — ее вешали на входе в дом от сглаза.
Так же, как и происхождение, до сих пор вызывает вопросы и то, как именно изготавливалась эта посуда. Технология утеряна. Но несколько лет назад жители Сулейман-Стальского района решили возродить дело старых гончаров. Корреспонденты «Это Кавказ» отправились на юг Дагестана, чтобы узнать, насколько им это удалось.
— Я первый!
— Я второй!
— Нет, Мухаммад был вторым. Ты третий! Потом Имам…
Очередь к гончарному станку в небольшой мастерской Набиюллы Керимханова в селе Касумкент выстраивается каждую субботу: желающих восемь человек, станок один. Здесь сельские мальчики и девочки под руководством единственного в Южном Дагестане мастера пытаются научиться лепке из глины.
Шамилю девять лет. Он мнет в кулачках глину — готовит ее к работе. Лепить мальчик учится два года. Как и все новички, начинал с небольших пиал. Сейчас уже может сделать кружку.
— Это хорошая работа, — запуская гончарный круг, Шамиль объясняет, почему занялся керамикой. — Вначале, правда, плохо получалось, ручки у кружек кривые были.
Шамиль не без гордости говорит, что на одну вазочку у него уходит полчаса. Проверить мы не успеваем — у станка его сменяет другой ученик.
Давать уроки детям Набиюлла Керимханов стал несколько лет назад, когда понял, что достиг такого уровня мастерства, что можно передавать его другим.
Набиюлла работает в краеведческом музее в Касумкенте, райцентре Сулейман-Стальского района Дагестана. До этого окончил худграф в Махачкале, занимался живописью, преподавал в школе. Керамикой занялся в 2011 году.
— Никто меня не учил. Бабушка умела это делать, видимо, ее талант мне передался. Тогда, в начале XX века, таких станков не было. Все делали вручную. Бабушка лепила, а дедушка обжигал. А этот круг я собрал сам. Сначала просто сел, попробовал лепить. Как эти дети — пиалочки, вазочки.
Работать одному, без подсказок, было сложно. Навык нарабатывался методом проб и ошибок.
— У меня давно было желание возродить испикскую керамику, — объясняет Набиюлла. — Знакомый из соседнего села, историк, керамист Закир Ибрагимов тоже давно говорил мне, что надо это дело возродить. Однажды меня вызвал к себе глава района. А Закир уже сидел у него в кабинете. Глава спросил, хочу ли я этим заниматься? Я ответил, что могу начать. Мне дали станок, не этот, другой, и я стал работать.
Работает увлеченно — говорит, что глина успокаивает нервы.
— Прихожу с работы и, бывает, до самой ночи за гончарным кругом. Жена иногда приходит: «Полвторого, спать надо. Хватит уже!» Но это так успокаивает. Вы знаете, что некоторые наши чиновники, министры занимаются на гончарном круге, чтобы снять стресс?
Немногим позже, оставшись без контроля учителя, ребята измажутся глиной. Их школьные рубашки будут испачканы, а в грязных брюках будет стыдно идти по селу. Но мальчишки счастливы — занимались любимым делом.
Набиюлла оставляет ребят в мастерской и провожает нас в дом. На большом обеденном столе разложены вылепленные изделия: кувшины, вазы, стаканы, блюдца, джезвы.
— У меня небольшое помещение, пространства мало, полок не хватает, — объясняет мастер.
Все изделия еще предстоит обжечь. Ждать своего часа они могут от двух недель до нескольких месяцев. Половину другой комнаты занимает уже обожженная керамика. Кастрюли, вазы, тарелки, горшочки для соуса, пивные кружки выставлены на продажу. Покупатели прямо здесь, сидя на полу, выбирают себе посуду. Стоимость кружки начинается с 200 рублей, горшочек для запекания обойдется в 500−600, ваза для фруктов — в 1500−1800.
На 20−25 больших кувшинов нужен мешок глины. Ее Набиюлла добывает сам в соседнем селе Испик, от которого и произошло название керамики.
— Я раньше на своей машине привозил два-четыре мешка, но приходилось постоянно ездить. Потом просто взял трактор с ковшом и за раз привез несколько тонн. На несколько лет хватит. Чем глубже копаешь, тем глина качественнее.
Но испикскую керамику, скажем, от балхарской или сулевкентской отличает, конечно, не только география. Одна из традиционных процедур, по словам мастера, — омолочение. Полуготовое изделие на несколько минут замачивается в молоке, а потом идет на новый обжиг. От молока на посуде остаются красивые белые разводы.
— Сперва обжиг: температура в печи — 800 градусов, посуда отправляется туда примерно на трое суток. Потом ее нужно остудить. После погружаю каждое изделие в таз с молоком комнатной температуры, предварительно подсластив его: на литр молока три-четыре ложки сахара. Это делает изделие прочным, — поясняет Набиюлла.
В молоке посуду замачивают 5−10 минут, каждую новую партию изделий — в новом. Затем «полуфабрикаты» несколько часов сушатся и снова отправляются в печь. После двух часов обжига на изделии проступает «молочный» рисунок.
— Несколько лет назад я делал обжиг на дровах. Все на глаз. Сутками сидел около печки и медленно толкал дрова, чтобы огонь не был резким. Когда огонь начинал выходить через дымоход, это был сигнал — надо останавливаться, — вспоминает мастер. — Сейчас у меня печка на газе, есть датчики, и мне стало намного легче работать.
Свои изделия Набиюлла показывает на выставках традиционного ремесла. А образцы древней испикской керамики сейчас можно увидеть в музеях Махачкалы, в Эрмитаже, в московском Государственном музее искусства народов Востока.
Свою керамику Набиюлла подвергает также обварке. Мастер уточняет, что это не традиционный метод, но ему очень нравится. Горячее, только из печи, изделие окунается в молоко с несколькими каплями подсолнечного масла.
— Масло нужно, чтобы на изделии оставались разводы. Держу его несколько секунд в молоке, вынимаю, смотрю, если недостаточно рисунков, окунаю еще на пару секунд. Потом сушка, потом — новый обжиг. Обварка мне больше по душе, она интересная, но туристы чаще покупают омолоченные изделия, — говорит мастер.
Росписи на кувшинах нет: в отличие, например, от балхарской, испикскую керамику не расписывали, объясняет Набиюлла. Традиционные украшения простые — лепнина и царапины.
Пока мастер не может похвастаться тем, что полностью возродил старый промысел. Он говорит, что традиционно испикские керамические изделия должны быть покрыты глазурью, а этого по техническим причинам Набиюлла позволить себе не может.
Старые мастера использовали свинцовую глазурь, добавляя в нее окись меди, марганца, железа, хрома. Набиюлла показывает пакет с порошком цвета серебра. Это будущая глазурь. Мастер уточняет, что порошок — «природное сырье», но, как оно было добыто и из чего, не рассказывает. Говорит — секрет.
— Марганец и свинцовую глазурь убираем в сторону. Это не пищевые элементы. Буду использовать только природное сырье. К примеру, камень, — из него я буду делать охру. Глазурь будет цвета охры. Такие камни у нас есть разных цветов — если походить по речкам и горам, то можно найти.
У Набиюллы в мастерской почти все готово для глазурирования изделий, но их негде обжигать. Обычная печка, в которой обжигается вся керамика, не способна раскалиться до необходимых 1150 градусов. Старые мастера свои глазурированные изделия обжигали в специальной глиняной печи. Сейчас можно обойтись современной, главное — чтобы выдерживала градус. Поэтому Набиюлла планирует построить у себя во дворе вторую печь —для обжига глазури.