Когда приходит сам Гоген и говорит, что ты должен писать картины, вряд ли ты уже позволишь себе заниматься чем-то другим. Даже если не собирался связывать свою судьбу с живописью. Об одном таком визите великого мастера стало известно только сейчас, о нем впервые рассказала молодая чеченская художница Луиза Албастова в интервью порталу «Это Кавказ».

Помимо этого полумистического эпизода, случившегося не где-нибудь в Париже, а в Оренбурге, Луиза поделилась и более земными, но не менее важными историями. О своей частной школе искусств в Грозном, где учатся не только дети, но и взрослые. О том, можно ли художнику оставаться равноудаленным от жанров и направлений, совмещая в одной картине натурализм и импрессионизм, а в одной мастерской – классические портеры и абстракцию, природные ландшафты и урбанистические сюжеты. И напоследок объяснила, почему чеченская женщина должна быть похожа на Джоконду.

- Когда ты поняла, что должна посвятить себя живописи?

- Интерес к живописи и творчеству в целом я проявляла всегда, сколько себя помню. Сначала это были перевернутые обои и разных цветов краски для стен, когда родители строили первый дом в моем далеком детстве. Потом школа искусств, стажировки у известных художников. Но вот посвятить себя живописи я решила после одного интересного случая в моей жизни. Впервые расскажу эту немного мистическую историю. Лет пять назад мне начал сниться сон, в котором Гоген приходил и говорил мне: «Пиши, Луиза, ты должна писать».

- К тебе приходил Гоген?!

- Да. Показывал какие-то приемы в живописи, как бы обучал, наставлял, и я писала картины. Это при том, что стиль Гогена мне не близок. И этот сон повторялся два-три раза, одинаковый, разница была лишь в том, что картины я писала разные. Сюжеты не повторялись. В последнем сне он сказал: «Все, теперь ты должна сама». Это был как раз тот период в моей жизни, когда искусство отошло на второй план. И ко мне пришло осознание того, что мне необходимо вернуться к творчеству раз и навсегда. Этот момент можно считать переломным, именно тогда я решила посвятить себя живописи. Для меня это было каким-то знаком.

- Тяжело совмещать роли успешной художницы, владельца студии, педагога? А еще ведь семья, двое сыновей…

- Может быть, мне было бы тяжело, если бы я любила полежать на диване. У меня нет пристрастия к нему, как у Ильи Обломова. Только поэтому все и успеваю. Я живу этим, это складывается в мою интересную повседневную жизнь, поэтому я не чувствую, что несу бремя. Обременительно ли любить? Я люблю моих сыновей, я люблю мою семью, я люблю мою студию, я люблю мою живопись. Насколько это тяжело? Это счастье.

- Кто твои ученики? Мальчиков больше или девочек?

- Конечно, большинство моих слушателей и учеников — это женщины и девочки. Все-таки у них тяга к творчеству и к прекрасному в целом больше. Хотя не скажу, что мальчикам это совсем не интересно, и мальчиков достаточно. И, кстати, к нам достаточно часто приходят взрослые женщины со словами: «Я всю жизнь мечтала играть на пианино». Или: «Я всю жизнь мечтала рисовать». И мы с радостью помогаем им воплотить в реальность их давние детские мечты.

- Насколько сильно на тебя повлияло то, что ты жила вдали от родины, в Оренбурге, что там училась живописи и начинала свой творческий путь?

- У меня не было ощущения, что я вдали от родины – со мной всегда была моя семья, а это тоже родина. Да, мне милее наши горы, наши башни, наши традиции. Конечно, здесь, в Грозном, мне нравится. Но моя родина – это, в общем-то, все русскоязычное пространство. Живя в Оренбурге, я ни в коем случае не чувствовала себя чужой. Художник вообще человек планеты.

- Две персональные выставки ты уже провела, что намерена делать дальше?

- Для художника сейчас открыты все двери. Очень много возможностей и предложений. И ты тоже должен быть открыт для них. Это как, знаете, в ситуации, когда женщина приходит в модный магазин… Я скажу так: планы такие, что глаза просто разбегаются.

- У тебя не прослеживается какого-то приоритетного направления в творчестве. Кто ты – пейзажист? портретист?

- Этот вопрос мне задают чаще всего. Обычно у художника всю жизнь присутствуют одна-две основные темы, яркие примеры – маринист Айвазовский, пейзажист Левитан. У меня не так. Не знаю, чем это обусловлено, но у меня очень быстро меняются интересы. И вдохновляют меня совершенно разные вещи – это и убогие жилища, и прекрасные природные ландшафты, и женские образы, и выдающиеся личности, и музыка, и абстракция, и городские сюжеты.

- А каковы предпочтения твоих учеников? Что сегодня интересно детям Чечни? Есть ли среди них талантливые, перспективные?

- Я заметила, что и у моих учеников тоже разнообразные интересы в живописи - им интересны и провинциальные сюжеты, и более современные направления, жанры. Честно говоря, талантливых учеников я вижу сразу. Многие из них подают большие надежды, и я искренне надеюсь, что хоть как-то помогу им найти себя. И более чем уверена, что мы еще услышим их имена в нашей республике и за ее пределами.

- У тебя двое замечательных сыновей, и они появляются на твоих выставках и творческих вечерах. Они уже проявляют какой-то интерес к творчеству матери?

- Да, они очень ждут событий, связанных с моим творчеством. Более того, они оценивают каждую мою новую картину словами: «Мам, это красивая картина!», «Мам, мне нравится!». И даже часто вносят свой вклад в их создание и удивляются, если видят работу, о которой они не знают. Как это так, а где она была раньше? Почему мы ее не видели?

- Какими качествами должна обладать современная чеченская женщина?

- Есть прекрасные общечеловеческие женские качества. Когда мы смотрим на «Джоконду» Леонардо да Винчи, мы видим эти удивительные качества: умиротворенность, возвышенность души, тихость, улыбчивость, мягкость… Я советую всем женщинам обладать именно такими чертами.