Село Чалда спрятано высоко в горах Гергебильского района, почти на двухтысячной высоте. Узкая дорога поднимается серпантином, по обе стороны тянутся террасы с деревьями хурмы. Даже в ноябре на ветках висят оранжевые плоды, ярко выделяясь на фоне серых скал. Внизу серебрится горный ручей. От него начинается старый каменный канал, по которому уже пять лет вода снова бежит к мельнице Исрапиловых.
Постройка XVIII века стояла без движения с лихих девяностых. Когда-то в каждом дагестанском селе была своя водяная мельница. Их строили на горных потоках, у подножия ущелий, где бурная вода могла вращать тяжелые каменные жернова. Но с приходом электричества мельницы начали исчезать одна за другой. У Исрапиловых — последняя в районе.
— Отец мой Магомедрасул всегда мечтал, чтобы мельница снова стала работать, — вспоминает Исрапил Исрапилов.
О себе мужчина говорит неохотно, но когда речь заходит о мельнице, его голос оживает. Исрапил показывает рукой на старый канал:
— Отсюда все начиналось. Вода идет прямо из горы, по камням. Этот канал еще прадед копал.
Шум воды и скрип жерновов погружают мужчину в воспоминания об отцовском доме. Однажды утром Исрапил дал себе слово вернуть к жизни мельницу и сохранить дело предков. Сначала пришлось разбирать завалы, подгонять железные детали под старый механизм.
— Камни вырубали из цельных кусков скалы — выбирали те, что не крошатся. От этого все зависит. Затем на каждый камень вручную наносили насечки, — говорит Исрапил.
Сегодня сила воды, как и три века назад, снова вращает жернова весом больше сотни килограммов. Только вместо зерновой муки здесь делают урбеч — густую ореховую пасту, которую в горах называют «жидким золотом».
— Перемалываю миндаль, кешью, черный лен, добавляя кусковой сахар. На современных мельницах камни греются и урбеч теряет полезные свойства, — объясняет хозяин. — В горных реках вода остается ледяной даже летом, поэтому хорошо охлаждает камни и витамины сохраняются.
Орехи Исрапил жарит по старинной технологии — на костре, как учил отец. Так вкус мягче, уверен мужчина. Супруга мельника страдает астмой и не может находиться рядом с дымом, поэтому все производство — на Исрапиле. Время от времени банки с полезным лакомством он отправляет сыновьям в зону СВО.
— Один служит по контракту, другой ушел туда добровольцем. Пусть попробуют с товарищами, урбеч силы прибавляет, — говорит мельник.
Сам Исрапил — ветеран боевых действий, служил в органах, сражался в августе 1999 года, когда боевики вторглись в Ботлихский район Дагестана. Мужчина привык всегда проявлять выдержку и упорство. Поддерживать мельницу в рабочем состоянии — дело не из легких. После дождей приходится чистить канал трактором, иногда разбирать камнепады. Мельница работает до конца ноября, потом вода замерзает и жизнь в маленьком домике у канала замирает до весны.
С каждым годом о мельнице Исрапиловых узнает все больше людей. В Чалду заезжают не только дагестанцы, но и путешественники из других регионов России и даже из-за границы. Им интересно увидеть, как поток воды приводит в движение старинный механизм, и попробовать сладкую пасту по древнему рецепту.
— Водяные мельницы — часть древней горной культуры, — рассказывает аспирант и преподаватель истории и географии Дагестанского государственного университета Ахмедия Махадов. — Первые письменные упоминания о мельницах относятся к XIV веку, но существовали они, вероятно, и раньше.
Когда-то в каждом селе стояло по несколько таких построек. Во второй половине XX века люди стали переходить на электричество и фабричную муку и старые мельницы начали исчезать. Сегодня единичные сохранились в Ботлихском, Цумадинском и Хунзахском районах. Там помол зерна до сих пор превращается в праздник — собираются всем селом, поют и угощают друг друга хлебом из свежей муки.
Тем временем в Чалде со старой мельницы Исрапиловых опять доносится звук вращающихся жерновов — словно сердце забилось после долгого молчания. Пока горная вода торопливо бежит по камням, мельница живет. А вместе с ней и память о предках.