Музыкант из Нальчика Башир Хацук рассказал, как менялось его личное отношение к исполнению национальных композиций и запрос на них от слушателей — сначала местных, а затем и из других регионов — далеких от Северного Кавказа не только географически, но и культурно.
В начале мая на ресурсе Bandcamp появился альбом Башира Хацука Гыбзэ — Тхэусыхэ уэрэдхэр с песнями-жалобами и песнями-плачами. Музыкант исполняет традиционные адыгские композиции под аккомпанемент виолончели, бочки и хай-хейта. Башир признается: он прошел долгий путь, чтобы оказаться в этой музыкальной точке, а впереди еще больший. И по количеству материала для исполнения, и в изучении всех исторических и культурных аспектов, которые, считает Хацук, непременно нужно учитывать для понимания того, о чем поешь.
— Сейчас я сосредоточился на песнях Бекмурзы Пачева (кабардинский поэт, один из основоположников национальной литературы. — Ред.), — объясняет исполнитель. — И даже для понимания его текстов приходится приложить немало усилий, поскольку современный язык упростился, многие слова мы сейчас не употребляем, приходится искать перевод, советоваться.
Текст песни, признается Башир, порой может быть непонятным на 80%. Часть удается разобрать благодаря контексту, в том числе историческому, но многие выражения — непереводимый национальный фольклор.
— Сначала я не придавал этому значения, — смеется музыкант. — Все мы в детстве любили зарубежную музыку, не вникая в содержание текстов. Важнее было совпадение мелодии с настроением. Тут у меня было так же.
Хацук всерьез взялся за самоликбез, когда от публики посыпались вопросы о содержании текстов. «Наслушанность» материалом к тому времени была солидной благодаря долгой работе на местном радио, в архивах которого сохранились старые записи, и сотрудничеству с коллективами, фокусирующимися на национальной музыке.
— Все началось, пожалуй, с брата, которого отдали в музыкальную школу. Конечно, мне было любопытно, я завидовал, — вспоминает Башир. — В итоге и меня отправили учиться играть на гармошке, а уже в музыкальной школе, проходя мимо класса, в котором шло занятие, я услышал игру на барабанах. Так что выбрал еще и их.
На уроках Башир воспроизводил мелодии на слух, не читая ноты, и с некоторыми вольностями, за что получал нагоняи от учителей. Сегодня же этот навык выручает музыканта, ведь иногда есть только аудиозаписи мелодий и песен, без записанных на бумаге нот.
Отучившись, Хацук стал выступать на свадьбах и прочих торжествах. Об этом этапе Башир вспоминает с улыбкой.
— Это не диджеинг в полном смысле, конечно, но я имел большой успех на торжествах, звали часто. Дело в том, что меня всегда смущало, когда в пылу танца человек не замечал, что композиция вот-вот закончится. Я решил подобрать мелодии, как бы вытекающие одна из другой. Людям понравилось, и оказалось, такие сеты национальной музыки раньше не делали.
Следом Башкир окунулся в среду рок-групп, во время работы в которых и появилось желание заняться национальной музыкой более серьезно. Тогда давний товарищ музыканта, Тимур Кодзоков, пригласил Башира и еще пару друзей познакомиться с Тембулатом Керефовым, игравшим национальную музыку.
— Встреча буквально открыла мне глаза, — вспоминает Башир. — У Тембулата немного наивная манера игры, он даже позволял себе кое-где фальшивить. По крайней мере, тогда я так это воспринял, потому что на меня давила музыкалка, академизм, представления о том, что правильно вот так, а по-другому играть нельзя. И тут вдруг я вижу, что можно, что звучит это круто и что неидеальное исполнение — не повод не играть вовсе. Тембулат научил меня другому взгляду.
Благодаря той встрече появился коллектив Hagauj. В группе выступали Башир Хацук, Тимур Кодзоков и Бибарс Аппеш — будущий костяк группы Jrpjej, а также Тембулат Керефов. Кстати, благодаря последнему Башир и запел. Во время записи альбома Керефов сказал: «Просто пой, как получается». Хацук признается: слушая ту запись сейчас, он предполагает, что мог справиться и лучше, но тот опыт — еще одна ступень к видению и исполнению старинной музыки.
После Hagauj Башир Хацук основал вместе с Астемиром Маршенкуловым группу Bzu. Ребята играли электронную музыку, но в душе Башира звучал родной адыгский фолк.
— Я очень люблю электронное, люблю ambient. Мы делали интересные вещи, но к этому времени я уже четко понимал, что хочу играть именно национальное, все во мне просто требовало этого. И через какое-то время Тима Кодзоков, Бибарс Аппеш и Булат Халилов предложили создать Jrpjej.
Группа быстро стала популярной. Ребят приглашали на фестивали, в том числе за пределами региона, и на Кавказском биеннале в Москве.
— Мне нравилось, что нам всем это было действительно нужно. Алан вообще ездил на репетиции из станицы в Баксанском районе. Но в определенный момент я понял, что мне надо взять паузу и начать нечто другое, нечто свое.
После ухода из группы Башир занялся онлайн-радио, на волнах которого звучала кабардинская, черкесская музыка. Хацук погружался в материал, буквально пропитывался им.
— Мне совсем не нравится то, что происходит с национальной музыкой на современной местной эстраде. Любая песня, спетая на кабардинском или на балкарском, магическим образом начинает считаться национальной, даже если ни текст, ни музыка не блещут и не имеют отношения к национальному. Пугает, что несколько поколений спустя все это действительно может начать восприниматься как национальная музыка.
Башир признается: порой он намеренно притормаживает в изучении нового для него, сохранившегося до наших дней материала, чтобы из-за стремления объять необъятное не упустить главное. А главное для музыканта — постичь, прочувствовать и привнести что-то свое.
— Сейчас я занимаюсь Пачевым. На выставке у Милы (керамист Милана Хацукова, жена музыканта. — Ред.) играл, потом выпустил часть на Bandcamp, часть еще готовим с друзьями. Материал богатый: у наших предков были не только песни-жалобы и песни-плачи, существовали отдельные блоки песен для разных случаев, например для встречи пахарей с поля, для поднятия духа заболевшему человеку, ритуальные.
Количество неизученного материала не пугает, а восхищает и захватывает, говорит музыкант. Печально лишь, что еще больше было утрачено: сказалась и Кавказская война, и революции.
— У нас на радио большой архив музыки, и у меня была возможность ее слушать, — говорит Башир. — Благодаря этому, например, я пришел к виолончели. Услышал запись «Нартыгу и тхэусыхэ» Кардангучева, там вместо традиционной шикапшины использовалась виолончель — мечта едва ли не любого музыканта.
Башир решил попробовать и нашел, что виолончель сочетается с его собственным низким голосом даже лучше, чем та же шикапшина. Затем добавились барабаны, привычные для музыканта.
— Я все равно отбиваю ритм ногой, почему бы не делать это на установке, — рассуждает Башир. — Часто спрашивают: не сложно ли? С барабаном мне не сложно, сложнее было сочетать голос и виолончель. Сначала получался рассинхрон, потому что это для меня непривычно, я не понимал, что и как делать.
В планах музыканта — доделать ряд песен с Астермиром Маршенкуловым и выпустить на том же ресурсе. Башир также задумывается о соединении традиционной музыки с ambient. Идея не нова, но Хацук пока не спешит за нее браться: боится слишком увлечься электронной музыкой, а уходить от фолка он пока не готов.
— Появились коллективы, которые работают со старинным материалом, обрабатывают его или, как Ored Recordings, собирают по селам и записывают. Кто-то, как Замудин Гучев из Адыгеи, делает это с академическим подходом, кто-то экспериментирует с инструментами, вокалом, аранжировками.
Башир добавляет: сегодня можно собрать классный плей-лист из национальной музыки современных исполнителей часа на четыре, что еще пять лет назад было невозможно. Коллективов становится все больше, но извечная аксиома про обратную пропорциональность качества и количества — уже не про них, уверен Хацук.