Черная папаха, красная арафатка, очки — так выглядит инженер из Дагестана и студент Университета Иннополис Магомед Магомедов.
— Я родом с восточного Кавказа, Республика Дагестан, Кайтагский район, — рассказывает он о себе. — Я даргинец, но говорю на кайтагском языке. Согласно старой советской классификации это диалект даргинского. Да, мы все даргинцы, но при этом наши языки самостоятельные: кайтагский, кубачинский, мегебский и другие. Наши языки заслуживают того, чтобы за них бороться.
Этим молодой человек и занимается.
Несколько лет назад Магомед часами сидел у монитора и играл в видеоигры. Мамино «выключи компьютер» не всегда срабатывало. Стандартный вход в IT для парней, объясняет он. При этом всегда был отличником, учился в ведущих гимназиях Махачкалы, потом — в Дагестано-турецком колледже. Подготовка к ЕГЭ, олимпиады, серьезные проекты и большие планы. Хотел уехать за границу, но попал в мини-модель мира в Татарстане: узнал об университете в Иннополисе от своего преподавателя.
— Так получилось, что окно подачи заявок в новозеландский вуз, куда я хотел поехать, я пропустил, и надо было выбирать или страны СНГ, или Россию. А Иннополис — это вуз, где помимо баллов ЕГЭ смотрят еще и на реальный продукт. Я хотел, чтобы меня оценили не за хорошо сданные тесты, а за реальные проекты, — объясняет Магомед.
В городе Иннополис такси ездят без водителя, вместо курьеров — роботы, образование в университете полностью на английском, а вокруг — люди со всего мира. Как ни странно, именно в этом мультикультурном месте парень из Дагестана стал ближе к родине.
— Мои соседи по комнате из Египта. Мой научный руководитель — из Казахстана. Старший научный руководитель — из Италии. А находимся мы, люди из разных концов земли, в Татарстане и получаем образование мирового уровня. В Дагестане я своей культурой особо не интересовался и родной язык даже не учил. Но когда ты вырываешься в другую среду, появляются вопросы: кто я, откуда? И ответы на них нужно знать. Я начал читать и увидел, что в интернете нет никакой информации о моем родном кайтагском языке. Понял, что у меня есть навыки и технические возможности и нужно что-то сделать для республики, для своего языка и в целом для Кавказа. Так и начал.
Первый расширяемый параллельный языковой справочник Avzag начинался с таблицы всех букв кайтагского языка и аудиофайлов. Один клик на букву — и можно услышать, какой звук она означает. Магомед сам программировал и занимался озвучкой тоже в одиночку. Так появился Avzag, что на осетинском означает «язык». Почему на осетинском?
— Язык свой я тогда совсем плохо знал, но идеи для языковых экспериментов были. А у программирования специфика такая: программу можно представить как конвейер, который принимает на ленту данные и выдает результат. Так вот, свой язык я не знаю, а конвейер разработать хочу. И по случайному стечению обстоятельств знакомлюсь в интернете с осетинами, которые и язык знают, и не чужды технологиям, — объясняет дагестанец. — И я продолжил строить машину, используя данные их языка. И следом, конечно, подтягивал кайтагский. Потому что программа, она как стакан. Если стакан хороший, в него и воду, и сок, и молоко можно налить — и ничего не прольется. Так же и моя программа, хотя и она разработана на осетинском материале, прекрасно работает и с другими языками.
Магомед сразу написал код масштабирования: проект он конструировал под большие задачи — так, чтобы можно было постепенно добавлять другие языки. Два года работы практически в одиночку — и появилось мобильное приложение для языков Кавказа. А затем выросла и интернациональная команда.
— Это союз ради общей цели — сохранения языков, все просто. Мы работаем уже над целым рядом совсем разных языков: кайтагский, агульский, цахурский, оба диалекта осетинского (дигорский и иронский), кабардинский, аварский, лакский, кубачинский, аварский, лезгинский. Мы часть одной экосистемы, и смерть одного языка нанесет удар по другим. Меня поддержали многие. Наполнением по иронскому осетинскому занят Таймураз Бтемараты, старший научный сотрудник Северо-Осетинского госуниверситета. Мои друзья из Дагестана Абдурахим, Зафар, Азамат из Нальчика — агулец, цахурец, кабардинец. На связи мы даже с потомками мухаджиров, которые вынуждены были покинуть Кавказ в XIX веке. Осетинка Эмина Цорити — лингвист, живет во Франкфурте. Все эти люди переживают за сохранение языков.
Avzag — это кросс-платформенное приложение, работает и на телефонах, и в браузере. Уже есть доступная для скачивания мобильная версия в Google Play и тестовая версия сайта. Для iOS приложение появится будущей весной, надеется Магомед.
На главном экране можно выбрать несколько языков. Далее — к словарю. В текстовом поле вводится слово на английском — и словарь выдает переводы на выбранных языках. В этом фишка приложения: возможность знакомиться с разными языками одновременно. Английский, а не русский язык Магомед выбрал, рассчитывая сделать проект более универсальным.
— Учитывая, что ресурсов хватает лишь на один язык, я осознанно решил оставить только английский. Тем более что у осетин и черкесов есть существенные диаспоры в разных странах, для которых, бесспорно, английский будет более удобен, — объясняет он. — А вручную дублировать каждое слово-перевод и на русский, и на английский было бы слишком большой работой.
Изюминка проекта Магомеда — в применении подходов краудсорсинга, объясняет преподаватель Университета Иннополис Нурсултан Аскарбекулы. Краудсорсинг — это привлечение к работе широкого круга энтузиастов.
— Люди могут подключиться и стать частью этого проекта. Краудсорсинг — это быстро развивающаяся сфера, это о том, как использовать коллективный разум, коллективные скилы, чтобы создать вместе что-то стоящее, — говорит эксперт. — Я думаю, это с технической точки зрения интересно. Я все жду, когда будет, наконец, рабочая версия, чтобы анонсировать ее друзьям и самому попробовать что-то сделать. Ожидаю, что проект будет крутой.
— Да, люди смогут заполнять материалы словарей. Сейчас я размышляю над тем, нужно ли открывать систему для всех, или же оставить заполнение доступным лишь узкому кругу модераторов, — подтверждает Магомед. — Если решим раскрыть систему для всех пользователей, контроль качества реализуем через добавление верификации словам. Это значит, что добавленные обычным пользователем слова будут видны всем с пометкой недостоверности до тех пор, пока они не будут рассмотрены и подтверждены или опровергнуты редакторами.
Магомед и его соратники работают на чистом энтузиазме. Денег проект не приносит, вкладывают сами.
— Все мои инвесторы — это стипендия и личный фриланс, — говорит разработчик. — Если бы я не был инженером, мне пришлось бы платить большие деньги другим инженерам, программистам, а так я многое делаю сам. Моя прибыль — видеть, что мой язык развивается, и осознавать, что я помогаю другим языкам. У меня, хвала Всевышнему, есть знания. И это моя ответственность использовать их для чего-то хорошего, вот я и использую.
Пока нет инвесторов, ребята принимают участие в грантовых конкурсах. Недавно стали победителями хакатона в Казани, тоже с языковым проектом, только для развития татарского языка. Из 28 команд стали первыми в студенческой лиге. Сумма выигрыша невелика — 150 тысяч рублей. Но проект оценили в Министерстве цифровизации республики. Возможно, инвесторы все же найдутся.
— Даже если нет, я не перестану пополнять приложение. Сейчас помимо финансов еще и люди нужны — лингвисты или просто неравнодушные, кто сможет заполнять тот или иной язык. Если возьмем президентский грант, появится человек, который будет заполнять кубачинский язык. Я немного освобожусь и буду заполнять свой кайтагский, — строит планы Магомед. — Языки — это моя личная ответственность. Сейчас даже на сон времени нет. Монетизация очень важна, поскольку это долгосрочный проект, и для оперирования нужны ресурсы. Но это пока остается нерешенным вопросом. Совершенно точно, что в Avzag не будет рекламы, потому что это фундаментальный справочник по языку. Пока мне хватает собственных средств, а дальше посмотрим. Вероятнее всего, откроем пожертвования. К тому же у нас пару дней назад вышел второй проект — Avdan, в котором способов монетизации больше.
Avdan — снова про языки, но уже для детей.
Мечтавший вырваться из Дагестана, теперь Магомед ставит перед собой другие цели. У него уже есть предложения о работе за границей, но за четыре года учебы вдали от дома планы изменились. Магомед убежден, что нужен на родине. Хочет работать над проектами, которые принесут пользу и будут представлять регион на глобальном рынке.
— Блистать в Кремниевой долине в то время, когда мои языки умирают, а могилы предков зарастают колючим кустарником, не моя культура, — объясняет он. — Нужно создавать возможности на месте.