Дэни меланхолично переваливается с боку на бок. Он толстый, уютный и уверенный в себе мужчина среднего возраста. Довольная усатая морда жмурится от удовольствия, когда коту чешут рыжее брюхо. У него нет зубов, но это не мешает Дэни любить вкусный корм и с трудом умещать бока в клетку.
Прошлой зимой хозяева выбросили его умирать на улицу. Переезжали, не вписался в планы. Но кошачья фортуна улыбнулась Дэни — больного и измученного, у подвала его подобрали волонтеры и отвезли в ставропольский приют «Лучший друг». Выброшенных экс-любимцев тут сто тридцать хвостов. Один из крупнейших в регионе приютов для безнадзорных животных открылся в Ставрополе в 2013 году. С тех пор новый дом нашли больше четырех тысяч зверей.
А началось все, когда как-то вечером после работы Валентина, информатик-экономист по образованию, увидела худющую уличную кошку. Забрала ее домой и вскоре поняла, почему у кошки не получалось найти хозяев: она была абсолютно не знакома с лотком и любила метить все вокруг.
Валентина стала искать информацию об уходе и стерилизации и между делом познакомилась с ростовскими волонтерами, узнала, что у них в городе работают муниципальные приюты — зверей туда принимают и больных, и здоровых, держат несколько дней, а если за это время за кошкой или собакой никто не приедет, животное усыпляют. Место освобождается, и можно завозить новых. Волонтеры старались их пристроить, выкладывали в сеть фотографии, писали, до какого числа можно спасти жизнь животному.
Вале понравилась одна кошка, и она решила ехать за ней. Обратно везла двадцать пять котят. С транспортом ей тогда помог знакомый, Евгений Аксельрод. Зверинец Валентина раздала за месяц и занялась устройством других бездомных животных. В итоге они с Евгением объединили усилия и открыли приют.
— Нет, когда открылся приют, я не меняла фамилию, — смеется она. — Просто так звезды сошлись, я — Кот.
На работу в офис из отпуска по уходу за ребенком Валентина не вернулась, не смогла бросить приют. Сейчас «Лучший друг» — это она, три уборщика и водитель. А еще несколько сотен волонтеров.
Территорию для приюта — немного земли под вольеры, домик и теплую подсобку с ламинатом на полу — по настойчивой просьбе главы города выделило ставропольское мусороуборочное предприятие «Фаун». По злой иронии, компания занимается не только уборкой мусора, но и отстрелом бездомных животных.
Приют от них отделяет сетчатый забор с большими дырами. За забором стоят мусоровозы и машины-«пирожки». Последние по заявкам отстреливают собак — не важно, не стерилизованных или стерилизованных. Это называется регуляция численности.
— В отстреле погибают самые слабые, а значит, самые дружелюбные к человеку псы, которым пришлось приспосабливаться и уживаться. Дикие собаки, сбившиеся в стаю, успевают скрыться. Поэтому отлов всегда бьет по беззащитным. Их место потом займут матерые и агрессивные, — говорит Валентина, ведя нас по двору.
Собаки в вольерах громко лают. Яшка из Невинномысска с костями, полными охотничьей дроби; Монти — его подобрал продавец овощного магазина, когда пес заполз под прилавок умирать; Мона, которая голодала и теперь грызет несъедобное, доедает вторую будку; безымянный черный щенок, которого забрали из приюта и выкинули вечером того же дня…
Вчера свой дом обрел один пес. Спустя пару часов на юге Ставрополя волонтеры приюта нашли бездомного ретривера. Жутко худого, больного, с дисплазией тазобедренных суставов. Он переехал на освободившееся место. Приют всегда переполнен.
— Мы надеемся, что к весне нам дадут собственную землю, — говорит Валентина.
У нее постоянно звонит телефон («На пятидесятом звонке я перестаю считать»). Девять из десяти звонков — просьба принять животное, и всего один — от тех, кто хочет кого-то забрать.
— Мы берем только больных животных, — объясняет Валя. — Чаще всего люди, которые нам звонят, это понимают. Но бывает, попадается человек труднопостижимого развития ума. Такой может сказать: «Принимаете только больных? Ладно, тогда сломаю коту лапу».
Приют не афиширует свой адрес — его нет ни на сайте, ни в группах в социальных сетях. Чтобы зверей не подкидывали. Но все равно у ворот «Лучшего друга» порой появляются коробки с котятами и щенками. Некоторые подкидыши успевают заползти во двор и забраться погреться в собачьи будки. Их находят по утрам разодранными в клочья.
По полутемной лестнице мы поднимаемся в «кошачью» подсобку. На первом этаже — душевая для водителей мусоровозов, на втором — маленькая теплая комната, где в четыре этажа стоят клетки с кошками, готовыми отправиться в новый дом.
Звери трутся боками о решетки, стоит шагнуть в их сторону. Красавец Пират сразу начинает мурчать, желтоглазый британец Барни тянет к гостям когтистую лапу и одновременно делает вид, что ему все равно. Пара котят, прибывших в Ставрополь из Элисты (их спасли и передали волонтеры), тыкаются слепыми мордочками в миски. Им скоро удалят глаза — запущенная стадия инфекции, вылечить не удалось.
В клетке на полу лежит притихшее белое существо. Худое, иссушенное, оно почти не дышит, только иногда вздымается облезлый белый бок и открывается темный глаз.
— Это любимая кошка одной ставропольской заводчицы. Лучше бы она ее меньше любила, а хотя бы иногда кормила, — говорит Валентина.
В доме у заводчицы недавно случился пожар.
— Все ее называют заводчицей, но по факту она разводчица. Занималась выращиванием британцев и сфинксов на продажу. Отработанных животных, которые уже не могут рожать, складывала в отдельную комнатку. Они там оставались умирать. На пожаре из ее дома мы вынесли восемнадцать кошек. Десять задохнулись угарным газом.
Все выжившие оказались с заболеваниями как под копирку — проблемы с мочеполовой системой, камни в почках. Некоторые из них позже погибли.
— Разведение животных никак законодательно не регулируется, — Валя насыпает в миски корм. — У разводчиков кошки живут, пока могут рожать. Никому нет дела до здоровья потомства. Полно желающих дешево купить якобы породистого котенка. Разбирают и котят без век, с одной почкой. Люди же не понимают! «Маленькая симпатичная няшка, всего 500 рублей, чего бы не купить?» Потом выясняется, что этой няшке нужно лечение на 30 тысяч… И няшку выставляют на мороз.
Есть заводчики, которые действительно занимаются улучшением породы. Они привозят животных из других стран, чтобы линии не скрещивались. Это очень дорого и никогда не окупится, говорит Валя. Старый сиамец Зевс наблюдает за ней. Валя боится его отдавать — кот породистый, а разводчики не дремлют.
У людей своя реальность в голове, говорит Валентина.
— Одна женщина развела дома восемьдесят собак. Не ради продажи, просто всех любила безумно, они у нее на диванах спали и там же размножались. Стерилизовать же нельзя, собачья любовь же святое, должны быть щеночки, — грустно иронизирует она.
Часть животных из собачьего дома отправилась и в без того переполненный «Лучший друг». Дерутся за еду, как будто никогда в жизни не ели. В Ставрополе есть еще один частный приют, но в него не берут местных животных.
— Они берут собак из крупных городов, потому что за передержку платят, — объясняет Валентина. Передержка на языке зоозащитников — место, где животное временно обитает, пока не найдет хозяев. — Мне неоднократно звонили из московских приютов, предлагали — возьмите выводок щенков, за каждого будем платить по шесть тысяч рублей в месяц, пока вы их не пристроите. Говорю — у вас что, передержек нет? Оказывается, у них это стоит очень дорого: месяц передержки для щенка выходит больше двенадцати тысяч. Получается, дешевле отправить выводок на Кавказ. В Ставрополе шесть тысяч за передержку щенка — заоблачные деньги. Такими собаками и занимается тот приют. Держать их у себя им выгоднее, чем раздавать.
Но это все же лучше, чем гибель в муниципальном приюте. Такие случаи далеко не редкость и удивляют только людей, не знакомых с этой «кухней», утверждает Валентина.
— Это политика абсолютно всех муниципальных приютов: они кого-то держат, кого-то сразу усыпляют. Больных убивают с порога.
Приют Валентины поддерживают жители города, благодаря этому «Лучшему другу» и удается оставаться на плаву. С каждым годом желающих помочь все больше. Люди вносят пожертвования через интернет или копилки, стоящие в ставропольских магазинах, привозят корма и наполнители для лотков, дают деньги на лекарства.
— Нам хотя бы не мешают. Не травят животных, как порой бывает в больших городах. Мы без страха берем от людей то, что они передают, — говорит Валентина.
Иногда ей кажется, что спасение животных — сизифов труд.
— Стерилизовать, стерилизовать и стерилизовать! — отвечает она на вопрос, как решить проблему бездомных животных. — Тогда ситуация со временем изменится. Но стерилизация — это как травля тараканов: этим нужно заниматься всем подъездом, тогда выйдет толк.
Во многих ветеринарных клиниках Ставрополя существует льготная стерилизация для бездомных кошек и собак. Эта операция перестала быть небезопасной и редкой. Саморассасывающиеся швы, повязка, пара часов — и животное можно выпускать.
— В приюте есть программа льготной стерилизации и домашних питомцев, — говорит Валя. — Нам все равно, лишь бы побольше зверей прошли через эту операцию и перестали, наконец, приносить приплод, который оказывается на улице. А потом, в лучшем случае, у нас в вольерах.