Увидеть сегодня в бесконечной ленте Instagram среди «глянцевых» публикаций, рекламы, юмора и селфи молодую девушку, которая в шутливой форме знакомит пользователей с ингушским фольклором, необычно. Да и тему для своих видео выпускница ГИТИСа Ами Амер выбрала «неформатную». Она знакомит своих подписчиков с традиционными заклинаниями: ловцаш — пожеланиями блага — и сардамаш — проклятиями. Первый ролик был записан для небольшого круга подписчиков — «для своих», но просмотры начали стремительно набегать. Последнее видео увидели более 70 тысяч человек.
Разбираемся, как использовали сардамаш раньше, зачем «проклинают» сейчас и откуда у пользователей соцсетей такой интерес к речевой культуре ингушского народа.
— Всё началось с того, что мама рассказала мне историю. Однажды на рынке знакомая женщина обратилась к ней на ингушском: «Чтоб ты сгорела! Ты вообще не стареешь». Тогда мы по-доброму посмеялись над этим случаем, — рассказывает Ами. — И вдруг мне в голову пришла идея снять видео про подобные выражения.
Девушка начала выкладывать ролики в Instagram. На них она зачитывала сардамаш на ингушском, а затем переводила на русский. На большой интерес к видео Ами не рассчитывала, но неожиданно число просмотров стало расти. Знакомые даже кидали некоторые из них маме Ами со словами: «Ой, смотри какая девочка. На ингушском говорит!», а та, смеясь, отвечала: «Да, это же моя дочь!»
— Думаю, до этого не было переводов коротких выражений с ингушского языка на русский, тем более чего-то о сардамаш/ловцаш в видео-формате. И это оказалось интересным для широкой аудитории, — объясняет Ами неожиданный успех. — Совершенно не соглашусь, что ингушский не подходит для развития и популяризации его в интернете. Главное — выбрать правильную подачу, с юмором.
Для видео девушка выбирает старинные выражения, непривычные для уха ее подписчиков. Многие из них даже содержат архаизмы и передают древние представления народа о добре и зле, счастье и горе. Материал для роликов Ами черпает из уже ставшей любимой книги — «Антологии ингушского фольклора».
— В начале 2000-х мама купила все тома этой серии, — вспоминает Ами. — Когда мы переезжали в Москву, то захватили их с собой. В один момент я взяла первый том, открыла его и нашла огромное количество выражений, которые меня просто потрясли, ведь в обычной жизни мы чаще всего используем их упрощенные версии. Например, дала тоа е хьо (вот ты растяпа!), даькъаза якх хьо (будь ты проклят!) из сардамаш. А как ловца могу сказать: ай, дала тое е хьо! Ма дика йиIиг елх хьо (ай, какая молодец! Такая хорошая девочка!).
А вот для 62-летнего ингушского журналиста и писателя Хаважа Накостоева весь фольклор, используемый Ами для блога, вовсе не кажется архаичным. Он хорошо помнит время, когда такие проклятия и благопожелания — длинные, красочные и метафоричные — можно было слышать от односельчан ежедневно.
— Вот идёшь по улице, а навстречу тебе старик, — вспоминает Накостоев. — Остановишься: у нас ведь не принято пересекать дорогу идущему, поздороваешься. Мужчина на этот знак уважения тебе обязательно пару ловцаш выскажет. Расспросит, кто ты, как ты, обязательно адресует что-то хорошее твоим родителям, родственникам, похвалит и заключит: «Пусть у тебя вырастут такие же дети, как ты сам».
На вопрос, какое благопожелание самое хорошее, Хаваж Алиевич отвечает: «Пусть твои дети всегда доставляют тебе радость! Лучшего способа пожелать родителям счастья просто не существует». У ингушей на этот счет есть даже древняя пословица: «Мужчина хотел бы быть лучше всех на свете, кроме своего сына».
По словам писателя, у ингушских мужчин было не принято угощать друг друга проклятиями. А вот от женщин-односельчанок такие выражения сыпались частенько.
— Бывало, что залезем в чужой огород за яблоками или нечаянно мячом в стекло попадём — на это женщины обязательно нам скажут что-нибудь из сардамаш. Очень стыдно! — вспоминает Накостоев. — Проклятия всегда считались частью именно женской культуры, уделом более слабого. Для мужчины это было позорным: если у тебя есть претензии — решай по-другому.
А вот в современном мире ситуация уже поменялась. По словам доцента кафедры психологии Ингушского государственного университета Марэм Ахильговой, сейчас сардамаш в речи чаще употребляют именно юноши, а не девушки.
— Это обстоятельство, как и само активное использование подобных выражений в разговоре, связанно с нестабильной общественной обстановкой, — считает Ахильгова. — Это психологическая реакция: человек постоянно находится в напряжении. Если он не имеет возможности физического воздействия (или оно крайне нежелательно), то крик души вырывается в словесной форме. А еще может показаться, что сегодня благопожелания сведены на нет. Но это не так, они лишь реже привлекают к себе внимание — хорошее быстро забывают.
По словам Ахильговой, то, что сардамаш и ловцаш произносятся именно на ингушском, делает их более убедительными — так они сильнее воздействуют на собеседника. В человеке откликается народная память! И не только генетическая, а самая обыкновенная: почти все нынешние миллениалы слышали сардамаш и ловцаш от своих бабушек и дедушек. В больших семьях старики порой в шутку произносят проклятия по отношению к домашним. Так что нередко дети с ранних лет, не говоря еще на ингушском языке, спокойно могут пожелать кому-нибудь сломать позвоночник.
Но всё же поколения отцов и детей воспринимают такие выражения по-разному. По словам эксперта, старшие, произнося проклятия, делают это с большой осторожностью, а вот молодежь часто бросается ими без особого повода.
Марем Ахильгова признаётся, что в речи своих студентов она частенько слышит колкие сардамаш: Сийна цIи ял хьох (чтобы тебе гореть синим пламенем!); ГIаманша ваъ хьо (пусть тебя съедят демоны!); БIар хила хьа цу чурех (чтобы твои кишки переплелись и завязались узелком!), Юкъ хак хьа (чтобы сломался твой позвоночник!).
— Когда я спрашиваю у них: «Вы хоть понимаете смысл фразы, которую произносите?», они часто отвечают: «Мы это так, в шутку, без всякого дурного умысла», — говорит Ахильгова. — Момент неоднозначный. Да, это часть традиционной культуры и отрадно, что молодёжь сохраняет её, используя в повседневной речи. Но язык — очень мощное оружие. В прежние времена за одно неловко оброненное слово человек мог и жизни лишиться.
Вместе с тем в ингушских традициях можно найти и выражения по «аннулированию» проклятий. Так, можно просто промолчать в ответ, тогда сардамаш не найдёт своего адресата и вернётся к тому, кто его произнёс. Второй способ заключается в том, чтобы, слыша проклятие, повторять про себя тубостопарала (да не сбудется).
Фото в материале: facebook.com/ameramimimi, Алёна Захарова, личный архив Марем Ахильговой