Джабраилова пробовала себя в бизнесе, открывала кулинарную школу, службу доставки и даже ресторан паназиатской кухни. А в итоге стала фотографом, и теперь помогает другим увидеть красоту в себе, а еще — устраивает терапевтические фотосессии.
— С самого раннего возраста я была окружена камерами — отец увлекался фотографией, у нас до сих пор хранятся старые чемоданы с его черно-белыми снимками. Он сам снимал, сам проявлял, и это завораживало меня.
В доме всегда были камеры, и я не упускала возможности ими воспользоваться. В 12 лет впервые взяла в руки большую видеокамеру и начала снимать все подряд. Она стала моим постоянным спутником.
Я следила за работами известных фотографов, особенно за Сергеем Берменьевым, близким другом нашей семьи. Его портреты передавали душу человека — они меня очень впечатляли. Мне было 15, когда он сделал мне несколько снимков, и до сих пор это мои любимые фотографии.
— В 2012 году в нашей семье был сложный период: без работы, с детьми на руках и почти без средств. Просить помощи не хотелось, хотя родители и поддерживали, но я не говорила про бедственное положение. В тот момент я приняла непростое решение — продала всю фототехнику. На вырученные деньги купила кухонное оборудование и начала заниматься доставкой домашней еды в Москве. С детства я хорошо готовила и на этом решила строить свое дело.
Сначала было непросто, но с первых же дней получилось выйти в плюс и решить многие финансовые вопросы. Я занималась этим около восьми-девяти лет, и, честно говоря, это стало самым успешным моим делом — бизнес в сфере еды оказался по-настоящему доходным.
Я была не настолько уверена в себе, чтобы профессионально заниматься фотографией и зарабатывать на этом. Решила, что это будет моим хобби, тем более тогда в нашем обществе это занятие было не очень распространено среди женщин. Я видела себя домохозяйкой, а не профессиональным фотографом. Это внутреннее противоречие мешало мне реализоваться в этой сфере.
Спустя два года я открыла кулинарную школу — первую вайнахскую школу в Москве. Ко мне приходили девушки разных национальностей, было много желающих. Мы проводили мастер-классы. Интерес к школе был большой, нас приглашали на телевидение.
Когда я занималась доставкой и кулинарной школой, у меня появилась мечта открыть свое кафе или ресторан. Я уже искала небольшое помещение, чтобы расширить доставку и уйти от готовки на дому. Работа на дому, тем более с детьми, это бесконечные сутки без сна. С утра до вечера мы готовили горячую еду, тесто, лепили полуфабрикаты для заморозки. Помогали все: мама, дочери, а муж и сын занимались доставкой. Это был тяжелый труд.
— Однажды мой папа сделал мне денежный подарок. Я понимала, что хочу вложить эти деньги во что-то важное, но боялась ошибиться. У меня была дилемма: открыть ресторан, о котором давно мечтала, или купить недвижимость в Турции и начать новую жизнь в Стамбуле. В итоге я рискнула и вложила все в ресторан.
Это было мое место от и до — дизайн, стиль, даже декор я разрабатывала сама. Все вокруг поддержали меня.
Как фотограф, я мечтала создать пространство, где можно не только поесть, но и делать красивые снимки. Поэтому каждая зона ресторана была продумана как отдельная фотолокация. Мое увлечение фотографией органично вписалось в ресторанный бизнес.
Многие ждали от меня, что это будет ресторан чеченской кухни, как у меня в доставке, а я хотела авторскую, паназиатскую кухню, но чтобы она была халяль. Вместо привычных плова или шашлыка мы предлагали стейк из тыквы и мусс из пармезана, например. И хотя сейчас даже в Чечне можно встретить похожие проекты, тогда это было непривычно.
Затем пришла пандемия. Ресторан закрыт, никаких компенсаций, а аренду и зарплаты выплачивать надо — это стало катастрофой. Я пыталась спасти бизнес любой ценой, даже продала машину и недвижимость. Еще ответственность перед отцом не давала мне остановиться.
Мой ресторанный коллектив переживал все это со мной. Порой они не просили зарплату, видя ситуацию.
Я несколько раз выставляла ресторан на продажу, но каждый раз не могла решиться. В надежде спасти бизнес, трижды меняла концепцию: добавляла кавказские блюда, искала новых шефов. Но с каждым месяцем становилось тяжелее. В конце концов я продала ресторан за копейки. Было потрачено слишком много сил, средств и чувств.
— Трудности сказались и на семье — постоянные стрессы, нехватка средств, конфликты. Это был один из самых сложных периодов моей жизни.
Процесс развода длился два года. Мы искали компромисс, жили раздельно, я даже уезжала в Стамбул, чтобы разобраться в себе. В результате этот самоанализ помог мне лучше понять себя.
С детства я привыкла доказывать свою ценность, стараясь соответствовать ожиданиям. Чувство вины мешало мне двигаться вперед и часто приводило к ошибкам. Воспитывая своих детей, я стараюсь отгородить их от подобного. Если что-то не получается, я говорю им: «Это не страшно. Главное — быть честным перед собой. Я всегда рядом».
— Мое видение фотографии всегда было личным. Это зависит от настроения: сегодня ты смотришь на мир одним образом, завтра — совсем по-другому. Но если ты фотограф, начинаешь замечать то, чего другие не видят.
Продолжать следовать интуиции меня вдохновил фотограф Саид Царнаев, чьими работами я всегда восхищалась. Однажды я встретила его в послевоенном Грозном. Очень смущалась, но все же подошла и призналась, что очень люблю его работы. Саид попросил показать мои снимки и похвалил их. А когда я спросила, стоит ли пойти на курсы фотографии, он сказал: «Курсы дадут только классику, но самое важное — это твой взгляд на мир через объектив. Практика — твой главный учитель». Теперь этими же словами я вдохновляю начинающих фотографов.
Для меня фотография — это больше, чем просто искусство. Это возможность показать человеку его внутреннюю красоту, подарить счастье. Мне нравится думать, что я, как фотопсихолог, могу помочь людям увидеть себя по-новому.
— Моя работа в Стамбуле началась с коммерческих съемок. Этот город всегда был для меня местом, где можно успокоиться, найти силы. Я заметила, что многие женщины приезжают сюда в поисках нового начала. Они переживают разводы, расставания, а фотографии для них — способ увидеть себя со стороны. Я знаю это состояние, потому что сама его пережила.
Фотосессии превращаются в теплые разговоры. Клиентки делятся своими историями, болью. Иногда мы даже плачем вместе. Я часто думаю, что за каждым снимком скрыта целая жизнь.
«Я влюбляю вас в самих себя» — эта фраза есть в моем профиле в соцсетях, и она не случайна. Для меня важно не просто создать красивые кадры, а раскрыть характер человека, его индивидуальность.
Я стараюсь передать не постановочные моменты, а живые эмоции. Показать, какими люди бывают, когда чувствуют себя настоящими. Мне важен личный контакт, возможность почувствовать человека. Поэтому я избегаю массовых съемок и концентрируюсь на том, что люблю — портретах, где есть душа.
Я пришла к фотографии ближе к 40 годам и ни разу не пожалела. Возраст научил меня ценить моменты, острее чувствовать радость и боль.
Мой путь был непростым, но я поняла главное: чтобы помогать другим, нужно сначала позаботиться о себе. Теперь я строю свою жизнь так, как хочу, не оглядываясь на чужие ожидания. Это не про бунт, а про обретение внутреннего покоя.