Аслан Чочиев — охотник с почти 50-летним стажем. Тяга к этому занятию ему передалась по наследству. Дед знал практически все звериные тропы Осетии и мог выследить любую дичь. Все свои секреты он передал своему сыну, а тот — своему. Сам Аслан вышел на зверя в шесть лет. А уже в восемь мог похвастаться первым серьезным трофеем — кабаном. С тех пор «подсел» и все свободное время бродит по горам и лесам.
Охотники, утверждает он, люди, мягко сказать, увлеченные, если они, конечно, из настоящих. У каждого целый арсенал всевозможных приспособлений и «примочек»: оптические прицелы, ножи, маскировочные сети, GPS-навигаторы, бинокли и компасы, ну и, куда без них, великое множество охотничьих баек, которые пересказываются с одинаковым вдохновением бесконечное количество раз. И уже неважно, где и с кем случилась захватывающая история, важно, какое впечатление она производит, когда над тобой ночное звездное небо и когда языки пламени костра отражаются в пораженных глазах изумленных слушателей.
— Медведь — зверь серьезный, обладающий невероятной силой и реакцией, хитрый, опасный и непредсказуемый противник. У каждого охотника своя история о встрече с медведем. У меня незабываемых свиданий с косолапым несколько, но первое, как и первая любовь, навсегда осталось в сердце.
Мы шли на кабана, шли уже долго и решили сделать привал. Я отправился искать сухие ветки для костра и ружье с собой не взял. Отдалившись от товарищей на приличное расстояние, набрал веток и засобирался назад. И тут спинным мозгом почувствовал взгляд. Как будто холодком все тело окатило. Повернулся — метрах в двадцати от меня взрослый медведь. Стою как вкопанный, шелохнуться боюсь. Обычно медведи, учуяв запах, уходят подальше от людей, но мой визави решил пойти мне навстречу. Еще дед всегда говорил: встретишь косолапого — ни в коем случае не двигайся, зверь потеряет интерес, и только так его можно обмануть. Легко сказать «замри», когда на тебя движется огромная махина, но выбора не было. Я застыл в позе, в которой развернулся. Медведь, пройдя навстречу еще несколько шагов, остановился, встал на задние лапы шумно втягивая носом воздух, постоял немного и скрылся в лесу. Ощущения от близости с опасным хищником были нереальными. Как сейчас их остро помню.
— Поехали мы как-то на охоту на медведя, восемь охотников на двух машинах. Дошли до места, где должен проходить зверь, рассредоточились в нескольких засадах — между каждой точкой метров пятьдесят. Моя оказалась на достаточно крутом пригорке, и это обстоятельство в прямом смысле спасло мне жизнь.
Он появился через час — крупный, взрослый самец, под две сотни килограммов. По настороженному поведению зверя стало ясно: он уже учуял человека. Я быстро оценил ситуацию — другие не доставали выстрелом, добыча явно принадлежала мне. Чтобы попасть наверняка, подождал, пока подойдет ближе и приподнимется. Выстрелил. Еще раз. Я понимал, что попал, но еще через минуту осознал: рассвирепевшее раненое животное движется прямо в мою сторону. Сначала он бежал, потом перешел на шаг: медведь терял силы. Решил подпустить его на предельно близкое расстояние, чтобы ударить еще раз. Выстрелил — осечка! И еще одна! Медведь уже начал подниматься на холм, но терял силы, еще пару шагов — он рухнул и скатился вниз.
Там зверь затих, но вдруг поднялся, видимо не чувствуя боли от ярости, и пошел к другой засаде — на человеческий запах. Как назло, охотник там был новичком и буквально впал в ступор от страха с наведенным на добычу ружьем. Зверь, остановившись в полутора метрах от него, поднялся на задние лапы и уже размахнулся для удара. От верной смерти молодого парня отделяли доли секунды. Но в это время другой охотник всадил зверю в спину несколько пуль подряд. Медведь стал медленно оседать и повалился на землю. Потом, когда освежевали его, нашли всего пять пуль, попавших в жизненно важные органы, а выстрелов было не меньше десяти.
— Горы Осетии таят в себе много загадочного и необъяснимого. Случай из разряда мистических произошел со мной и моим другом. Дело было в Кармадонском ущелье, где обитают белые туры. Дошли до места, устроили засаду, просидели несколько часов. Терпение, наконец, было вознаграждено — на подвыстрельное расстояние вышел необыкновенно красивый и крупный белый тур с огромными рогами. Картина была, надо сказать, достойна кисти художника: тур замер в горделивой позе на фоне снежных гор, в первых лучах рассветного солнца. Но охотничья сущность взяла свое: отыскать такую добычу и упустить — сожаления на всю жизнь. Я выстрелил — осечка. Перезарядил — опять осечка! Оружие, не дававшее сбоев, по какой-то причине не стреляло. Та же история происходила с ружьем друга — в общей сложности восемь осечек и ни одного выстрела. А животное будто дразнило нас и не торопилось уходить.
Простояв несколько минут, белый тур ушел по горной тропинке. Спустившись на равнину, мы первым делом перезарядили ружья и сделали контрольные выстрелы — оружие работало как часы. Вечером того же дня мы разговорились с одним старым местным охотником, и он рассказал, что здесь, в Кармадонском ущелье, среди множества белых туров есть самец-одиночка, что частенько встречается охотникам. И каждый раз, когда в него стреляют, ружья дают осечку. На памяти старца больше двадцати таких случаев. Местные считают, что это сам Афсати (по осетинским преданиям божество охоты и владыка рогатых зверей. — Ред.) является в облике белого тура.
— Обычно на туров начинают охотиться осенью, горы в это время уже покрыты тонкой ледовой коркой. Дикие животные ходят по одним маршрутам — ночью на кормежку, днем по тем же тропам возвращаются на ночлег. Как автобусы, по расписанию, и эти маршруты не меняются годами. У таких троп прямо в скалах выдолблены углубления, куда прятались еще древние охотники — и ждали свою добычу. Так вот, один знакомый, впервые вышедший на тура, рассказывал, что сидел и ждал прохода животных как раз в такой нише. Ему, как неопытному, отдали самую выгодную позицию: склон горы, где проложена тропа, был буквально в пяти метрах. Промахнуться с такого расстояния практически невозможно. Он ждал — и когда стадо стало двигаться мимо, от изумления не смог даже поднять ружье.
Он был просто потрясен, не верил своим глазам — горные туры пробегали по крутым скалистым местам с поразительной легкостью, практически по отвесной скале, приземляясь на краешек копыт, совершали прыжки до пяти метров, буквально повисали в воздухе. Пока мой знакомый заворожено следил за этими космическими движениями, забыв обо всем на свете, последний тур исчез исчез за скалой. Он так и не сделал ни одного выстрела. Вот же ему тогда влетело! Представьте, поднимались к месту больше пяти часов — и все зря. Этот охотник потом спрашивал местных, живущих в высокогорье, видели ли они когда-нибудь, чтобы тур оступился или поскользнулся? И правда, такого не было.
— А был еще случай, когда у друга бывалого охотника, живущего в высокогорье, пропала корова. Пошел искать. Нашел ее, лежащую в овраге далеко от дома. Пригляделся — еще шевелится, а у охотника с собой нож и ружье, решил зарезать, пока живая, чтобы не пропало мясо. Чем ближе приближался, тем более странными и неестественными казались движения животного. В тридцати шагах от буренки он понял: что-то не так. И вдруг из разорванного брюха коровы вылез здоровенный волк алого цвета, вся шерсть его была в крови. Судя по всему, хищник отбил свою жертву от стада и погнал в овраг, только так волк-одиночка мог справиться с такой крупной добычей, и обед свой начал с внутренностей бедного животного. В это время в охотхозяйстве как раз начался отстрел волков, слишком много их развелось в той местности. За убитого волка охотник получил положенные три тысячи, а мясо коровы пришлось скормить собакам.
— Еще одна история из рассказанных другими охотниками. Дело было зимой, на охоту на птиц собралась веселая компания. Мужики развели костер, разлили, как водится, горячительных напитков и по старой традиции решили сначала «удачу задобрить». Один из них был непьющий, взял ружье и пошел на разведку: знал, что недалеко есть небольшое озеро. Дошел до него, смотрит: три утки на воде сидят. Опытный охотник никогда сразу стрелять не будет, выберет позицию, откуда дичь окажется на одной линии — чтобы одним патроном снять сразу несколько штук. Тихо ступая, охотник обошел почти все озеро вкруговую, наконец, нашел место, откуда все птицы были в линейку, и одним выстрелом уложил трех. Тушки остались плавать посередине озера. Теперь их надо было достать. На дворе поздний ноябрь, сезон явно не купальный, собак с собой нет. Но редкий охотник оставит убитую дичь. Делать нечего, нашел длинную палку, залез на дерево и стал подбираться к тушкам, чтобы подцепить. Одну, изловчившись, удалось подтащить к берегу; когда полез за второй, ветка предательски надломилась — и он во всей охотничьей амуниции рухнул в холодную воду.
Ощущения испытал, конечно, непередаваемые, но мысль, что придется вернуться в круг братьев по ружью абсолютно мокрому с одной уткой и стать предметом насмешек на ближайшие полгода, грела еще меньше. Что поделать, разделся догола и полез в воду за трофеями. А в это время другие охотники заметили пропажу бойца и послали «разведчика» узнать, куда запропастился товарищ. Парень оказался с юмором, собрал все вещи «пловца», оставив лишь мокрые сапоги, и поспешил обратно расписать ситуацию во всей красе остальным. Возвращение блудного охотника было «триумфальным» — из глубины леса он появился, как полагается, в сапогах, с ружьем и прикрывшись с обеих сторон убитыми утками. История эта однозначно надолго заняла рейтинговое место среди охотничьих баек.