Шатой — это, конечно, целый районный центр. Но если отвлечься от статуса, то это обычное село в чеченских горах с населением в две-три тысячи человек. Казалось бы, отсюда все должны стремиться куда-нибудь «пониже» — в Грозный или хотя бы в Гудермес. Если и открывать здесь какое-то производство, то максимум для нужд небольшого Шатойского района, где не наберется и 20 тысяч жителей. А лучше все-таки переехать. Не секрет, что в любом селе работы, как правило, нет (зато забот по хозяйству хоть отбавляй), условия жизни далеко не городские, развлечений минимум. Но это в теории, а в реальности самое большое в Чечне швейное производство именно в Шатое. Как говорит гендиректор Зарема Хаджиева, все остальное — швейные мастерские и ателье, но это «совсем другое дело». Одежду продают крупными партиями в Грозный и даже в Москву. Как им такое удалось? Здесь, в горах?
Инвестор — существо обычно мифическое: никто его не видел, но все о нем говорят. Вот придет Инвестор, и будет всем счастье. Шатой — то редкое место, где Инвестора видели своими глазами. Вы там у себя можете страдать от кризиса, вводить санкции, следить за курсом доллара и копить деньги на черный день, а в Шатой пришел Инвестор и открыл фабрику.
Открыл в прямом смысле: фабрика была какое-то время закрыта. Ее построили до пришествия Инвестора еще в 2010 году по региональной программе развития малого и среднего бизнеса. Так что нельзя сказать, что государство совсем ни при чем и пришлось начинать с нуля. Но запустить фабрику, что называется, в долгосрочном режиме никак не удавалось. Помещения скучали по работницам, а шатойские девушки тоскливо смотрели на одиноко стоящее белое здание, которое, по мнению открывавшего фабрику Рамзана Кадырова, могло бы обеспечить работой 150 человек — то есть едва ли не их всех.
Швейные и отделочные машинки, оверлок, машинка для пуговиц, обивочная и вышивальная машины — все стояло без дела, буквально лежало под ногами, надо было только подобрать. Система ждала появления Инвестора — пятого элемента, способного соединить все эти стихии: жаждущую работы технику, жаждущих работы шатойских девушек, потенциальных заказчиков и готовых запускать новые проекты профессионалов.
И Пятый элемент нашелся: пришли новые управляющие, пригласили на работу местных девушек, обучили их основам швейного дела, помогли разобраться с оборудованием, нашли нескольких солидных заказчиков — и дело пошло.
Наверное, так обычно и выглядит не менее мифическое частно-государственное партнерство? По крайней мере, в Шатое оно выглядит именно так.
Из Грозного до Шатоя ехать 70 километров по хорошей асфальтированной дороге. Хотя даже эту хорошую дорогу лучше доверить водителю из местных, знакомому с крутыми виражами в горах. Кавказская природа, горный родник, неспешные коровы, заставляющие ждать даже самого нетерпеливого шофера, заканчиваются привычным для жителей республики блокпостом на въезде в село. Люди в форме вежливо интересуются, с какой целью въезжаем на территорию населенного пункта. Показываем рукой на фабрику — она здесь, на въезде.
Два фабричных цеха расположились в белом одноэтажном здании, с огромными дверями и золотыми ставнями. Нас встречают молодые девушки, большинству их них не больше 25-ти, все — из Шатоя. Женщины постарше — это уже конструкторы или технологи, они же обучают менее опытных швейному мастерству.
Строгий дресс-код: на всех синие фартуки и ярко-синие платки — на фоне белых фабричных стен весьма эффектно. Девушки рассказывают, что рабочую форму придумали себе сами: цвет красивый и всем к лицу. Правда, фотографируются неохотно: скромность и традиции не позволяют смело позировать перед фотообъективом.
— Когда мы решили запустить фабрику, то руководствовались двумя моментами, — рассказывает Зарема Хаджиева. — С одной стороны, мы понимали, что есть большой спрос и потенциальные заказчики, с другой стороны, нам очень хотелось дать местным девушкам возможность получить интересную работу и полезную профессию. Набираем учениц из жительниц Шатоя. Сначала им объясняют, как работает швейная машинка, потом девушки учатся делать идеальную строчку. Это самое элементарное.
Дальше специализация: одни учатся шить капюшоны, другие — карманы, третьи специализируются на отделке. Учатся на материалах, которые остаются от готовых курток. По словам Заремы, ставка на местных девушек себя более чем оправдывает.
— Девушки довольны, что у них появилась настоящая работа, они готовы быстро учиться и совершенствоваться.
На фабрике все легально: на работу оформляют официально, зарплата «белая», от 5 до 10 тысяч рублей в месяц. Москвичу такой заработок может показаться микроскопическим, тем более что выходной всего один — воскресенье. Но для горного села это сносная зарплата, особенно для местных девушек, они все-таки живут не одни, а в семьях — или с родителями, или замужем.
— Интересно было научиться чему-то еще, — рассказывает девушка с огромными сказочными глазами. До фабрики она работала в детском саду и никакого опыта шитья не имела. — Процесс обучения совсем не трудный, все подробно объясняют, потом несколько раз показывают. При желании прямую строчку можно освоить буквально за один день.
«Прямая строчка» — это, наверное, самое популярное словосочетание, которое приходилось здесь слышать. Впору вывешивать его транспарантом на цеховых стенах как главный девиз фабрики. Может быть, причина в том, что большинство работниц — новички, и начинать им приходилось именно с идеи фикс любого уважающего себя портного — прямой строчки.
Таиса Мадалова, та самая девушка с огромными сказочными глазами, к моменту нашего разговора работала на фабрике всего неделю. Прямую строчку за это время, кстати, освоила. А еще она умеет самостоятельно «заправить машинку».
— Я в швейной индустрии с 1982 года, поэтому для меня здесь нет чего-то необычного или нового, сложных заказов я не боюсь, — рассказывает технолог Заман Данаева, очаровательная миниатюрная женщина, со спокойным уверенным голосом.
По ее словам, сначала было непросто. Уровень специализации у новичков разный: у кого-то есть опыт, как у Заман, а кто-то приходит сюда учиться и впервые видит профессиональную швейную машину. Многих девушек приходилось обучать с нуля, но нехватки рабочих рук никогда не было — говорит, люди до сих пор приходят, спрашивают, есть ли места.
Признается, что не все пока идеально. Например, нет столовой и даже кухни — надо бегать во время обеда в магазин или приносить еду из дома. Зато работы невпроворот, и это радует. «А вообще мы целый день шьем», — говорит она. Шьют здесь уже много что: толстовки, спортивную одежду, в том числе женскую, олимпийки, куртки, накидки.
Мастер Айза Данаева, молодая изящная женщина, с тонкими запястьями и доброй улыбкой, рассказывает, что раньше работала нянькой. У нее в семье шить умеют все, Айза всю одежду себе шьет сама, и когда открыли фабрику, она сразу пришла сюда искать работу. Правда, шить ей не разрешили из-за проблем со зрением, но на работу взяли — поручили помогать другим девушкам: что-то купить, принести материалы.
— Во время боевых действий у меня были разные травмы, пострадало зрение, поэтому выполнять тяжелую работу я не могу. Мне моя работа нравится, условия хорошие, хотя и бывает порой нелегко, но это потому что только начало.
Это действительно только начало. Сейчас на фабрике трудятся 30 девушек, но от цели расшириться до 150 рабочих мест здесь не отказываются. Тем более что на отсутствие заказов жаловаться не приходится.
Эта чеченская пословица о том, что «глаза боятся — руки делают», как нельзя лучше подходит для таких рискованных проектов. К условной «зоне рискованного бизнеса» можно отнести вообще любую провинцию, а тем более сельскую местность, а тем более высокогорье.
Так и было — глаза боялись, а руки делали. Заниматься делом тут начали задолго до торжественного перерезания ленточки.
— Мы получаем заказы из Москвы, это всегда большие объемы. Еще до открытия фабрики мы долго искали заказчиков, подавали объявления, и вот так удачно получилось, что откликнулась эта компания.
Это Зарема говорит о крупном заказчике из Москвы, которому фабрика отрабатывает «большой заказ на пошив курток». Название компании она так и не выдала. Сказала только, что это «личные клиенты».
Московская компания предоставляет фабрике и лекала, и ткани, и всю необходимую фурнитуру, хотя запас пуговиц, ниток, молний и прочего на фабрике имеется. От фабрики требуется одно — хорошо шить.
— Дальше мы отшиваем заказ, они оплачивают, мы отправляем, и все, — дорисовывает Зарема схему работы с одним неизвестным, но крупным заказчиком.
При этом фабрика готова принимать заказы на пошив любой одежды и любых объемов. Бизнес только начинается, не до жиру, так сказать. Предприятие, как говорит гендиректор, «живет только на свои заказы», других доходов нет. Да и вообще здесь предпочитают гибкий подход — это, наверное, могло бы стать третьим девизом на растяжках в производственных цехах. После «прямой строчки» и той самой пословицы.
Сейчас не самое лучшее для фабрики время. Дело даже не в кризисе и санкциях — наметившийся тренд на импортозамещение фабрике только на руку, это и Кадыров отметил на церемонии открытия. Дело не в кризисе, дело в зиме. Это тяжелый сезон для жителей гор. Зарема переживает, что с персоналом могут быть трудности.
— Из-за холода и снега у нас не всегда ходят маршрутки, и девушки порой не могут добраться до работы, — перечисляет она проблемы. — К тому же у кого-то маленькие дети и хлопоты по хозяйству.
Правда, выполнение заказов она под сомнение не ставит. Обещали — сделают, мощностей хватит.
Заказчики у фабрики не только в Москве, не только крупные и не только загадочные, но и вполне обычные, закупающиеся оптом торговцы с чеченских рынков, например. Или местные частные фирмы, не имеющие отношения ни к шитью, ни к торговле, но закупающие, как правило, небольшие партии женской мусульманской одежды и пятничных мужских костюмов для молитв. Ответ на вопрос, зачем им это нужно, настолько же прост и прозаичен для Чечни, насколько необычен для приезжих: это для сотрудников, понимание дресс-кода у всех разное.
— Мы никогда не задаем лишние вопросы, главное, что идут заказы, а куда, кому и зачем нужна эта одежда, нас не касается, — говорит Зарема.
Темпы работы позволяют хвататься за любые заказы: за четыре-пять дней, говорит Зарема, ее коллеги могут сшить от 500 до 1000 кофт и десятки курток.
— Мы справимся с любым ассортиментом: сошьем и легкие платья, и халаты, и куртки, да все что угодно. И нам важно не только объемы выполнить, но и выдерживать качество. Чтобы все было аккуратно, а швы ровные.
Да-да, та самая «идеальная прямая строчка».
Фото: Магомед Хадисов