«Подводный Кавказ 2021» — уже шестая по счету экспедиция Русского географического общества на высокогорные озера Северного Кавказа. Две из них прошли в Адыгее, остальные — в Карачаево-Черкесии, которую называют «страной озер»: их здесь около 600. Команда дайверов под руководством Эрнста Антонова уже исследовала озера Адзапш, Квадратное, Халега и Лунное.
На этот раз их внимание привлекло труднодоступное озеро Кынгыр-Чад (в переводе с карачаево-балкарского — «кривая ложбина») на хребте Гидам-Кая к западу от долины реки Теберда на высоте почти 3 000 метров. Двенадцать членов экспедиции из Москвы, Краснодарского края и Адыгеи стали первыми исследователями высокогорного озера, про которое даже нет статьи на «Википедии».
Но сначала все-таки про рекорды.
Два из них напрямую связаны с дайвингом и принадлежат дизайнеру и подводному художнику Елене Воронцовой из Москвы. Она стала первой в России женщиной, которой удалось погрузиться на полчаса в высокогорное озеро на глубину 14 метров, при этом температура воды была около 6 градусов. Другой ее рекорд — создание картины под водой. Для этого она провела в озере почти 70 минут.
— Любое художественное произведение передает, прежде всего, эмоции художника в данный конкретный момент, когда художник видит натуру, пишет с натуры. Картины под водой — не исключение. Я передаю все, что вижу и чувствую, — рассказывает Елена.
Девушка профессионально занимается дизайном, а живопись — ее хобби, как и дайвинг.
— Я люблю нырять, исследовать подводный мир, в какой-то момент мои хобби соединились. Первую работу написала 6 лет назад. Сейчас их уже более 50, — говорит художница. — Во время написания картины приходится за всем следить: за газом, за плавучестью, за своим состоянием. К примеру, я люблю рисовать в холодной воде, бывает так, что увлекаешься и не замечаешь, как начинаешь подмерзать. Конечно, много навыков нужно соединить вместе, чтобы все получилось. Экспедиция 2021 года — самая сложная для меня. Так высоко я никогда не писала.
Работала Елена масляными красками на специально загрунтованном холсте, чтобы рисунок не растекался под водой.
Другой российский рекорд также принадлежит женщине. Преподаватель детской музыкальной школы по классу духовых инструментов Эмилия Дулина из Усть-Лабинска сыграла на флейте мировую классику на высоте около 3 тысяч метров.
Еще один высокогорный рекорд во время экспедиции установили воспитанники военно-патриотического клуба «Казачья слобода» станицы Михайловской Краснодарского края, исполнившие элементы казачьих боевых искусств.
Заявки на все четыре достижения уже поданы в Международное агентство регистрации рекордов «Интеррекорд».
— Цель каждой нашей высокогорной экспедиции — это исследование, причем комплексное. Рекорды здесь вторичны. Первично — померить, пощупать, понять, разобраться, — рассказывает организатор экспедиции, член РГО, дайвер Эрнст Антонов. — По легенде во время Великой Отечественной войны здесь, над Кынгыр-Чадом, пролетал самолет, он был подбит, загорелось крыло, и он сбросил груз в озеро возле берега. За неделю мы обследовали около 10 процентов дна. Пока легенда не подтвердилась. Попутно мы проверили экологическое состояние, глубину, рельеф дна, посмотрели, кто здесь обитает.
У самого Эрнста на счету более 1000 погружений. В какой-то момент он просто перестал их считать. Большая часть из них связана с историческими исследованиями — иначе ему уже не интересно. Самые удивительные находки, по словам дайвера, были сделаны в озере Халега два года назад.
— Масса артефактов, связанных с войной: гильзы, патроны, немецкая граната-колотушка, фрагменты человеческих костей, которые мы перезахоронили, бикфордов шнур, части канатной дороги, всякие шестерни, с помощью которых немцы доставляли грузы на перевал. Для нас это была самая удачная экспедиция, — вспоминает Антонов.
Но не все найденное на дне нужно поднимать на сушу.
— Считается, что если ты что-то нашел и эту находку нельзя восстановить сразу, то пусть лучше лежит себе на дне дальше. Иногда восстановление настолько дорого или невозможно, что лучше оставить «экспонат» в подводном «музее», — считает Эрнст.
Стать частью команды Антонова не просто. Нужно иметь хорошую физическую форму, специальную одежду и обувь, а самое главное — дух авантюризма, готовность преодолевать трудности ради новых открытий.
— Я веду людей в те локации, где до нас никто не был. Наше отличие от остальных — мы первые в тех местах, которые выбираем. Это вам не тур на Мальдивы, у каждого в экспедиции — своя функция. Никто не потащит за вас рюкзак, не будет делать за вас вашу работу, мыть посуду, приносить вам обед, — говорит руководитель экспедиции. — Поэтому стараюсь брать людей подготовленных хотя бы по минимуму, знакомых с тем, что такое горный поход, что значит быть членом команды.
Тропические моря давно уже не привлекают Эрнста, его манит все неизвестное и неисследованное. Однажды даже пришлось нырять в болото — на его месте когда-то стояла мельница, и дайверы погружались туда в поисках уникальных артефактов.
В высокогорном погружении, по словам Эрнста, много нюансов и одни сплошные сложности. Во-первых, оно всегда ограничено во времени: больше 45 минут находиться под водой опасно — можно получить переохлаждение. Ведь на глубине, скажем, 14 метров температура воды около 6 градусов.
Во-вторых, озера в горах часто замерзают.
— Получается, ты можешь нырять в такие озера только в июле-августе и в начале сентября. Кроме того, поднять снаряжение на высоту, где нет дорог, довольно сложный процесс. Нужен внедорожник или лошади. Еще это довольно дорого, — говорит путешественник.
Что касается безопасности, то с этим все очень строго.
— С возрастом становится страшно не за себя, а за близких, за семью, за пожилую маму. Нет старых бесстрашных дайверов. С опытом приходит понимание, что ты не имеешь права безрассудно рисковать — ты должен быть максимально осторожен под водой.
По словам Эрнста Антонова, сегодня в России лишь две команды дайверов специализируются на высокогорном погружении.
— На Северном Кавказе мы первооткрыватели. Мечтаю получить какой-то грант и заняться исследованием озер Кавказа более серьезно, чтобы это стало моей работой. Тем более у меня есть команда единомышленников, и они болеют этим делом так же, как я.