У моего деда была специальная тетрадка. В нее он записывал те свадьбы и похороны, которые посещал. В Осетии иначе никак. Свадьбу еще можно пропустить. Но похороны… За долгую жизнь осетин посещает слишком много таких мероприятий. Запомнить все невозможно, поэтому в каждой семье есть такая тетрадка. И если ты вдруг отсутствовал, тебя впоследствии тоже могут проигнорировать. Тебе будет обидно, хоть и все равно.

Дед вел свою «книгу учета» 20 лет. Дата — повод — сумма сданных денег и небольшая аннотация в скобках. Это выглядело примерно так: «27 мая 1976 г. Похороны отца Каурбека. 5 р. (Людей много. В целом неплохо. Хотя оркестра не было)».

Деньги сдают, чтобы поддержать родственников, помочь им с расходами. И можно быть уверенным: какие бы катаклизмы ни случились, тебя помогут похоронить родственники, друзья и соседи. Ну, а подарок на свадьбу — это само собой, святое дело.

Иногда дед отходил от стандарта и попадались надписи типа: «Свадьба у дочери Ашахмата. Не был. Болел. Ходила Сима. Осталась довольна».

Думаю, моя бабушка Сима, даже если бы ей совершенно не понравилась свадьба дочери Ашахмата, не стала бы огорчать деда Мурата. Бабушка Сима всю жизнь работала продавщицей в продуктовом магазине, и ей хватало отрицательных эмоций на работе. С дедом она не ссорилась. Только одна вещь выводила ее из себя: когда дед ел пироги ножом и вилкой. Но дед на все претензии сухо отвечал: «Мне так удобней». Я до сих пор помню, как он это говорил. Дед был комиссаром в партизанском отряде. Он умел говорить как надо. И бабка, которая могла голосом разогнать очередь за сметаной, покорно вздыхала и скрывалась на кухне.

Короче, дед редко пропускал важные для любого осетинского мужчины мероприятия. Он был крепок. А когда он понял, что скоро ему придется покинуть этот мир, он взял свою тетрадку и в течение двух дней составлял какой-то список. Потом позвал бабку и сказал:

— Вот этих всех людей позовешь на мои похороны. Вот этого не зови. Я был на похоронах его дяди, и мне принесли холодный бульон.

После этого дед принялся что-то мастерить. Он вырезал из фанеры небольшие прямоугольники, старательно шлифовал углы, хмурясь сравнивал прямоугольники между собой и снова шлифовал их. Бабка смотрела на этот процесс поджав губы, но молчала. На все мои вопросы дед ничего не отвечал, а только ухмылялся. Наконец, дощечки были готовы. Дед бережно обтянул их красной тканью, а по краю пустил медную рамку. Осмотрев и покрутив получившиеся изделия со всех сторон, дед скомандовал:

— Сима! Неси ордена!

Разложил на столе перед собой награды, а потом начал неторопливо прикреплять каждую из них к дощечкам. Совсем скоро мы увидели три прямоугольника, на каждом из которых разместились ордена и медали деда.

Бабка не выдержала:

— Зачем ты это сделал?

— Когда я умру, из военкомата пришлют почетный караул и оркестр. Так положено. Еще должны прислать специальные подушечки, на которых должны нести награды. Но у этих дураков таких подушечек нет. Поэтому их понесут на этом.

Бабка хотела возразить, но передумала. Комиссар партизанского отряда всегда побеждал заведующую отделом «Гастрономия».

И когда наступил тот самый день, она все сделала как надо. И почетный караул нес медали на обтянутых тканью дощечках, потому что подушечек на самом деле не было. И на похороны к деду пришли все люди из тетрадки. И принесли ровно такую же сумму, которую в свое время приносил к ним дед.

И это поразительно. Дед вел похоронную тетрадку с 60-х годов. И за 20 лет — никакой инфляции. Как писали на похоронах 5 рублей, так и осталось. Потом я видел, как в такой же тетрадке стали записывать дату и курс доллара…

Со временем кто-то завел вместо тетрадки таблицу в Excel. О похоронах стали оповещать по вотсапу. Я сам видел в вотсапе группу большой фамилии. И однажды один из них умер и об этом написали в этой группе. И все начали ставить грустные смайлики. Кто-то, голосовым, прислал плач. А на следующий день после похорон там появилась надпись: «Жорик покинул группу»…

Иллюстрация: Анна Окладникова