«Кубань» в селе Дружба называют колхозом-аксакалом — в этом году ему исполняется 92 года. Четверть века им руководил Рамазан Айбазов, прославленный аграрий, новатор и консерватор в одном лице. Именно он в 90-е уговорил односельчан сохранить колхоз и спас его от «растащиловки». В 2013 году Рамазана Магометовича не стало, а в 18-м земляки попросили его дочь Марину Борлакову возглавить «Кубань».
— Когда пайщики пришли ко мне с этой просьбой, я разнервничалась. У меня нет ни опыта, ни времени, у меня четверо детей. По образованию я экономист. И в школе, и в институте училась отлично, но, честно говоря, работать не собиралась. С детства видела, как мама делала все, чтобы папа мог полностью посвящать себя работе. Его самого мы видели пару часов в сутки. Он был очень любящим отцом, но сомневаюсь, что он знал, например, кто из нас — четверых его детей — в каком классе. Мама занималась всем домом и хозяйством. Видя эту модель семьи, я сама готовилась к такому и думала, что у всех так.
На тот момент у меня был небольшой опыт работы в колхозе. Я была экономистом, который вечно в декрете. Отец сам был и председателем, и экономистом, и агрономом и скептически относился к моему желанию помогать. В ответ на мои предложения по работе говорил, не отрывая глаз от своих документов: «Дочь, иди займись домашними делами. У тебя муж и свекор дома». Я училась сама понемногу, поэтому считала, что должность председателя мне не по плечу.
Спустя месяц этих хождений и уговоров односельчан муж подошел ко мне с листком бумаги и сказал: «Марина, пиши заявление о выдвижении на должность. Если люди проголосуют за тебя, это будет их решение. Нет — твоя совесть будет чиста. Если же ты сейчас откажешься и завтра с колхозом что-то случится, ты будешь чувствовать себя виноватой». Я уступила. Правда, потом много плакала.
— Чувствовала ли я непринятие? Еще как! Оказывается, одно дело, когда в колхоз заезжает машина мужчины, и другое — когда женщины. Кто-то игнорировал мои поручения, кто-то стал систематически опаздывать или прогуливать работу. Я всегда была покладистой дочерью и женой, но тут пришлось проявить характер. Говорить откровенно. Самых нерадивых — увольнять. Сейчас я уверена в своих силах. Оказывается, в тяжелых обстоятельствах могут открыться резервы, о которых и не догадываешься.
Иногда, когда ситуация сложная и говорю с лишним напором, объясняю ребятам: «Джашла (карач.-балк. „парни“. — Ред.), я не женщина, я председатель. И если завтра что-то пойдет не так, спрашивать с меня будут как с мужика».
Мне каждый раз приходится трансформироваться: тут ты руководитель, тут — жена, мать, сестра. Иногда просыпаюсь на рассвете и как будто заново осознаю, кто я, думаю: блин, я ж председатель колхоза, надо вставать. Мужчине, конечно же, легче работать: поел готовое, надел поглаженное и пошел. Мне же все приходится делать самой и все успевать: сходить на родительское собрание, проконтролировать учебу сына-студента, младшему дать лекарств
Самое сложное в моей работе — это принимать решения. Я считаю, чтобы стать хорошим руководителем, нужно быть порядочным и уметь разбираться в финансах. В остальном помогут специалисты: главный агроном отвечает за сектор растениеводства, главный инженер — за технику, ее исправность, готовность выполнить работы в срок. На мне — вовремя изыскать и выделить средства на ремонт техники, покупку семян, удобрений, гербицидов, все управленческие решения. Работаем коллективно, но ответственность, конечно, на руководителе.
В нашем хозяйстве 2060 гектаров земли. Чтобы не рисковать, сажаем разные культуры: пшеницу, подсолнечник, кукурузу, овес, сахарную свеклу. Сейчас убираем урожай кукурузы и подсолнечника и засеваем 900 гектаров озимой пшеницей. В этом году пробно посадили 30 гектаров сои. Урожай хороший. Именно этот сорт идет на производство очень популярного сейчас сыра тофу. На нас уже вышли китайцы с предложением о сотрудничестве. Будем рассматривать как вариант. Цена хорошая, и спрос есть, будем заниматься этой культурой.
— Чтобы стать членом колхоза, надо сделать вступительный взнос и иметь как минимум 5 лет непрерывного стажа в этом хозяйстве. Член колхоза участвует в жизни хозяйства, в выборах, может выступать со своими предложениями. Получает заработную плату, а также дополнительные выплаты натуральным продуктом — сеном, зерном.
У меня в коллективе 65 человек, все получают стабильную зарплату. Когда коллеги — руководители сельхозпредприятий — слышат эту цифру, поражаются. Говорят: сокращай до десяти, если хотите выжить!
Колхозы очень нуждаются в поддержке государства. Да и все сельское хозяйство. Очень ощутима налоговая нагрузка, растут цены на семена, средства защиты. ГСМ дорожают на 50 копеек за литр в день! Затраты колоссальные.
Отец сумел сохранить колхоз благодаря своему опыту и сознательности пайщиков, которые были согласны на умеренные дивиденды. Сейчас времена изменились. Повысила дивиденды пайщикам, их у нас 700. Вошла в их положение, хотя меня предупреждали: не потянешь. И я еле-еле тяну. Но вопрос стоял ребром.
Теперь, как подведем итоги уборочной кампании, будем решать, оставаться ли коллективно-долевым хозяйством или менять форму хозяйствования, стать КФХ или кооперативом — для них разработано больше программ господдержки и грантовой помощи.
Задача максимум — не только сохранить, но и модернизировать хозяйство, технику, здания и сооружения. К примеру, довести до ума наши молочно-товарные фермы. Сейчас у нас поголовье скота в основном идет на питание работников, а после реконструкции можно было бы завести коров молочной породы, построить небольшой завод по переработке и производить натурпродукт. Небольшая финансовая поддержка позволила бы нам использовать все наши мощности и трудоустроить еще до 100 человек.
— Мы сами выросли на поле, на току. Отец говорил: «Я — колхозник, вы — колхозники. Поэтому вперед!» Он считал так: если семья председателя не готова потрудиться для колхоза, то других привлекать негоже. Так что рано утром мы, как и другие сельчане, выходили на дорогу, ждали, когда подъедет «крокодил» (грузовой ЗИЛ-133ГЯ. — Ред.), и ехали обрабатывать свеклу. Все каникулы с мая по сентябрь. А в ноябре всей школой ездили обрезать свекольную ботву. Вальяжной жизни мы себе не позволяли.
Стараюсь своих детей тоже приучать к труду. Говорю: от мужчины должно пахнуть не одеколоном, а трудом, потом, бензином и соляркой! Они отмахиваются, но я не отстаю. Привлекаю их с друзьями, когда нужно мешки перенести, загрузить что-то, почистить. Зимой позову в учебный класс при колхозе — осваивать азы сельского хозяйства. Кадров не хватает. Средний возраст работника — 50 лет. Молодежь не идет в сельское хозяйство. В местном аграрном институте даже бюджетные места не заполняются. Все хотят красивой жизни. А я учу: люби землю, человеком станешь!
Мой главный страх — быть блеклой на фоне отца. Нет, я с ним не соревнуюсь, конечно, куда там! Я не люблю случайных людей ни в какой профессии и всегда боялась такой быть. Но опыт приходит со временем, стала разбираться в технологии полеводства, в средствах защиты растений, в семенном материале. Будем продолжать работать.
— Недавно пришлось заполнять декларацию о доходах и недвижимости. А у меня недвижимости нет, из ценного — только шуба. Муж смеется: «Шуба есть? Так и запиши в декларации». Мой отец проработал всю жизнь и не счел допустимым обеспечить нас квартирами и участками. От этого мне легко дышится.
О многих добрых делах отца я узнаю только теперь. Он, конечно, поддерживал все учреждения села и земляков. Но помощь распространялась и дальше. В 90-е он послал несколько машин гуманитарной помощи в Чечню. А недавно лечилась в местной участковой больнице, здание которой, кстати, тоже когда-то принадлежало колхозу. Соседка по палате поняла, чья я дочь, обняла меня, заплакала и горячо благодарила. Оказывается, она чеченская беженка, они с матерью в те годы приходили к отцу, просили устроить их доярками. Поняв по внешнему виду, что к сельскому труду эти женщины не приучены, он без слов выделил им деньги и продукты и отправил на машине домой. На следующий месяц сам справился об их делах. И так помогал им ежемесячно до тех пор, пока женщины не нашли работу. Сейчас, хотя времена нелегкие, мы продолжаем по возможности помогать школе, больнице, садику, мечети.
На нашей работе все зависит от Всевышнего, погоды и человеческого фактора. Множество рисков. А если все сойдется — туши свет. В такие моменты помогает только молитва. Часто прошу Всевышнего: дай возможность принять верное решение, встретить людей, которые помогут. И погоды хорошей прошу. Когда затяжные дожди или, наоборот, засуха, по нашим обычаям делаем жертвоприношение, режем бычка, раздаем мясо нуждающимся. Вера действительно помогает! Ну и гены, наверное, тоже. Все-таки я дочь своего отца.