«Опыт вслушивания в территорию». Что смотреть на фестивале современного искусства «Аланика»

Итоговая выставка 17-го фестиваля современного искусства «Аланика» открылась 5 ноября во Владикавказе. Детище ГМИИ им. А.С. Пушкина по масштабу и размаху сравнивают с европейскими биеннале. Арт-фестиваль, который за 17 лет вырос за пределы Северной Осетии, охватив практически весь Северный Кавказ, снова подтвердил тезис, что современное искусство сегодня может строиться без провокаций, в уважительном диалоге с историей и культурой.

В течение недели в пяти республиках СКФО: Дагестане, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Северной Осетии и Чечне — открылись 10 выставок, и каждая стала результатом полугодового исследования. Формально география гораздо шире: организаторы привлекли художников, музейщиков и кураторов от Калининграда до Владивостока. Им была поставлена задача — показать с новой стороны местным жителям, а также туристам кавказские музеи, чьи постоянные экспозиции были чутко переосмыслены.

О создании проектов, фрагменты которых представлены на выставке в залах Северо-Кавказского филиала ГМИИ им. А.С. Пушкина, рассказали куратор фестиваля Александр Дашевский из Санкт-Петербурга и сами художники.

«Лов рыбы на свет»

Катерина Ковалева из Москвы в Музее истории рыбной промышленности в Махачкале исследует время и память. В центре экспозиции — бочка с алюминиевыми рыбками, они словно движутся к светильнику над ними. Это отсылка и к тоннам кильки, выловленной в Каспийском море, и к огромному количеству людей, занятых в отрасли.

«На стенах — бесконечный иконостас старых, выцветших фотографий, портретов тружеников. Эти люди посвятили свою жизнь морю, и я поняла, что этот музей не про рыбу и не про промысел, а про человека, — говорит Катерина Ковалева. — Время здесь будто остановилось, и консервы — экспонаты на полках — как нельзя лучше передают это ощущение».

«Мы — это наша память»

В Буйнакском историко-краеведческом музее Андрей Лахно из Краснодара и Алина Федорович из Москвы разместили на полупрозрачных полотнах портреты выдающихся деятелей города и изображения деревьев как символ свидетельства истории этих людей и сада, который когда-то цвел в этих местах. Часть холстов оставили пустой. Куратор Александр Дашевский считает, что так авторы призывают современников самим творить и созидать.

«Идея портретов на полупрозрачной белой ткани возникла сразу, так как мы не хотели вмешиваться в экспозицию музея», — объясняет замысел Андрей Лахно.

«Нам было важно оставить нетронутым все, что здесь есть, — говорит Алина Федорович. — Мы выстраиваем призрачную архитектуру, а звукоряд сопровождает зрителя. Ты слушаешь, и исторические периоды проносятся перед тобой в звуках и людях, что так хорошо соотносится с темой фестиваля: „День за днем меняя вечность“. Эти люди и творили вечность».

«Цифровые тени слов»

Петербурженка Юлия Павлова создала фотокнигу, вдохновленную жизнью и творчеством чеченского поэта Арби Мамакаева. Проект соединяет материалы из Литературно-мемориального музея в селе Надтеречное, где он и представлен, с современными фотографиями и электронным посланием от самой художницы.

«В книге идет диалог настоящего и прошлого, — объясняет замысел художница. — Стихи, письма и фотографии Арби совмещены с информацией обо мне и со снимками, которые я сделала здесь. Так, черные квадраты символизируют пустоту ГУЛАГа, где стирались все следы и информация о людях, а блеклая фотография — угасающую память».

«Я видел свой сад»

В мемориальном музее поэта Блашка Гуржибекова в станице Ново-Осетинская представлены сразу три проекта. Елена Утенкова и Михаил Тихонов создали экспозиции «Я видел свой сад», разделив музей на мужскую и женскую половины. Так супруги-художники из Москвы отдали дань традициям осетинского дома.

Проект вдохновлен последним письмом поэта, где он поделился с женой мечтой — вернуться в родной дом и сад. Так как само здание — единственное, что сохранилось с тех пор, Елена Утенкова решила вернуть Гуржибекову тот самый сад через старые фотографии и полупрозрачные акварели, а Михаил Тихонов создал картины из песка и сухих цветов — символ утраты и времени.

«Мы столкнулись с историей Кавказа через конкретного человека — сколько же в ней боли и в то же время осознания, как ценна жизнь, — признается Елена Утенкова. — И этот музей все-таки про жизнь, несмотря на то что семье пришлось трудно с уходом Блашка. Искусство вообще про жизнь, и одна из частей проекта — показать лица терских казаков. Я хочу, чтобы все, кто будет посещать музей, могли посмотреть в глаза людям, которые жили сто лет назад».

«Туман поднимается над нашей памятью»

Архитектурное бюро Object построило рядом с домом Гуржибекова павильон, представляющий собой альтернативную версию музея. С помощью нейросети авторы представили, как могло развиваться творчество поэта, если бы его жизнь не оборвалась.

«Внутри павильона, покрытого шелком, экспозиция из трех частей: глоссария — собранных Блашка архаичных дигорских слов, поэзии, написанной нейросетью, и поддельных вещей, которые мог бы привезти домой поэт», — объясняет один из авторов проекта Сослан Дзатиев.

«Джаннат»

Архитектор Эдуард Кубенский из Екатеринбурга создал в горах Карачаево-Черкесии светящуюся инсталляцию — райский цветок, который отражает смысл названия Теберды и символизирует важность для города фигуры Ислама Крымшамхалова. Именно к его дому-музею и относится проект.

«В Теберде инсталляция Кубенского уже стала новой достопримечательностью», — говорит Александр Дашевский.

«Жизнь Ислама Пашаевича меня зацепила. Он был просветителем и художником, а когда художник работает, то находится словно вне времени и пространства. Наверное, такие же ощущения есть и в раю, — объясняет Эдуард Кубенский. — Инсталляция в прямом смысле освещает своей красотой место и людей, которые здесь находятся».

«Люлька»

Екатерина Корепанова из Екатеринбурга создала рядом с домом-музеем Марко Вовчок в Нальчике ажурную люльку, символизирующую место зарождения национальной идентичности. На задней стороне инсталляции, связанной из 20 тысяч узелков, — восточнославянская богиня земли и плодородия Макошь.

«Дом-музей — это последний адрес Вовчок, и проект связывает две точки: могилу и колыбель. Это места, где человек в первый и в последний раз сталкивается со своей национальной идентичностью и с языком в ситуации не социальной, а сугубо интимной. Образ колыбели надо рассматривать именно в этом ключе», — говорит Александр Дашевский.

«Уборка в зоологическом музее»

В Музее Горского аграрного университета во Владикавказе москвичка Екатерина Исаева в буквальном смысле провела генуборку, дополнила экспозицию редкими архивными фотографиями известного орнитолога Льва Беме и записями полевых звуков птиц, представленных в коллекции.

«Я много лет одержима идеей озвучить зоологические музеи: там очень тихо, чего в природе никогда не бывает, — говорит Екатерина Исева. — Внучка Льва Беме орнитолог Ирина Рюриковна, с которой я познакомилась в Москве, рассказала, что птица рождается со своей песней, но без начала и конца. Жизненная задача любой птицы — придумать их, но не у всех получается. Мне кажется, это нас очень роднит с птицами — в плане поставленных сверхзадач».

«Шумовая карта Владикавказа»

Калининградец Даниил Акимов записал, как звучит город и предложил совершить аудиопрогулку по улицам и местам в Музее истории Владикавказа. Проект 2024 года — вторая версия «шумовой карты». Первая была создана 12 лет назад.

«Владикавказ тогда был брутальнее. Сейчас тут другое настроение, город звучит мягче и гармоничнее. Это и Терек, который несется с гор с бешеной энергией, и тихий переулок, где слышен шелест листвы, и колокол на церкви», — говорит Даниил Акимов.

«В Музее истории Владикавказа попросили обновить „шумовую карту“, так как она стала популярной, — уточняет Александр Дашевский. — Это проект о том, как понять место, осмыслить территорию не через набор штампов, а закрыв глаза и прислушавшись к звукам города».

«Своими словами»

Илья Мозги из Екатеринбурга также представил свой проект в Музее истории Владикавказа. Стрит-художник узнал, что век назад в этом здании была редакция газеты, где трудился революционер Сергей Киров. Илья Мозги, вспомнив журналистскую юность, взял интервью у жителей Владикавказа. В самом музее художник заменил фотографию сотрудников редакции на снимок себя и тех, кто помогал в подготовке проекта.

«Я решил собирать истории горожан, чтобы таким образом попытаться понять и прочувствовать город, через общение с незнакомыми людьми я попробовал воссоздать свое представление о локальной идентичности, посмотреть, чем живет город и как влияет он на людей. Сами истории собраны в журнал, который своим форматом отсылает к изданию „Казбек“», — уточняет Илья.

След «Аланики»

— Музей — это не только про память и хранение, но еще про событийность и взаимодействие с ныне живущими людьми, — подводит итоги «Аланики» куратор из Санкт-Петербурга Александр Дашевский. — Это ободряющий опыт для самих музеев. Когда ты ведешь ежедневную, незаметную музейную работу, в какой-то момент тебя неизбежно охватывает ощущение, что это, кроме тебя, никому не нужно. А такое внимание на многие месяцы вперед подбадривает и вдохновляет.

Не менее важно, что художники получили опыт вслушивания в территорию. Для участников фестиваль стал поводом узнать больше о Северном Кавказе, о людях, которые здесь жили и живут, о процессах, которые незаметно превращают ежедневный опыт в культурные символы и ценности.

Проект реализуется при поддержке Президентского фонда культурных инициатив и Благотворительного фонда В. Потанина.