Музей, который мечтает стать театром

Шли последние годы перед Первой мировой войной. Иосиф Зильбершмидт, петербургский архитектор, приехал в столицу Австро-Венгерской империи Вену, чтобы детально изучить знаменитый на весь мир оперный театр. Его интересовали особенности архитектуры и акустики. Это событие положило начало необычной истории на другом конце Европы, в столице Дагестанской области городе Темирхан-Шура (ныне Буйнакск), где промышленник Хизри Гаджиев задумал построить на свои деньги первый в городе и области театр.

И этот театр построили. Работы закончили в 1916 году, и город получил поистине бесценный подарок. Темирхан-Шуринский театр стал не только первым в Дагестане, но и оказался событием в культурной жизни всей страны: ведь он был, можно сказать, уменьшенной копией Венского оперного театра, унаследовав его прекрасную акустику и богатую архитектуру. К тому же театр оснастили по последнему слову техники — вращающаяся сцена и прочие новшества делали его передовым для своего времени. Он и назывался так — «Модерн». Здесь был даже синхронный перевод на национальные языки: к стульям каким-то образом подключались наушники. Все оборудование привезли из Австрии: сначала отправили во Францию, дальше на пароходах — в Турцию, в Иран и оттуда по железной дороге, наконец, в Дагестан.

В первые годы советской власти театр стал свидетелем знакового события: именно в этом здании в 1920 году провозгласили автономию Дагестана, для чего в Темирхан-Шуру на созванный по этому поводу Чрезвычайный съезд народов Дагестана приехал народный комиссар по делам национальностей Иосиф Сталин. Со сцены концертного зала он зачитал декларацию об автономии. При всем богатстве репертуара Темирхан-Шуринского театра это была, наверное, одна из самых противоречивых сцен в его стенах.

Какое-то время театр жил полноценной культурной жизнью: здесь выступали Федор Шаляпин, Клавдия Шульженко, Любовь Орлова, приезжали на гастроли из Махачкалы, получившей столичный статус, артисты Кумыкского, Русского, Аварского, Лакского театров. Однако спустя несколько десятилетий значение театра заметно упало — как и значение самого Буйнакска, превратившегося из столицы Дагестана в один из рядовых, заштатных городков.

Здание театра, и без того обветшавшее, пострадало от двух сильнейших землетрясений — 1970 и 1975 годов, разрушивших большую часть города. Следом, чудом выстояв в схватке со стихией, театр едва не стал жертвой чиновников, решивших его снести. Но снова выжил: помогли горожане, не позволившие уничтожить символ города. Те годы были временем борьбы буйнакцев за свой город, хотя и не все получалось: несколькими годами ранее даже акции протеста не помогли отстоять кинотеатр «Ударник», бывший православный храм. А театр спасли.

Однако здание разрушалось уже просто от времени и никак не могло дождаться капитального ремонта, решение о котором чиновники принимать не спешили. Они как будто мстили городу и театру за то «поражение» середины семидесятых. Так и не дождавшись реконструкции от властей советского Дагестана, театр в плачевном состоянии встретил новое, постсоветское время, еще более жестокое к культурным ценностям.

Девяностые годы не стали для буйнакского театра эпохой возрождения: стране было не до этого. Зато круто изменился его статус: в 1993 году сюда перевели Историко-краеведческий музей со всеми его архивами. Так театр окончательно перестал быть театром и стал музеем, хотя горожане продолжали называть его театром и делают это до сих пор.

В те непростые годы руководителем и, можно сказать, хранителем театра был Магомед Дугричилов, художник и педагог, бывший директор Педагогического училища в Буйнакске. В условиях хронического недофинансирования ему удалось сохранить архивы и даже пополнить фонды музея новой коллекцией — картинной галереей. В настоящее время музей возглавляет его сын Микаил Дугричилов, который добился завершения капитального ремонта — в 2016 году, в год столетнего юбилея, музей открыл двери для посетителей. Теперь это филиал Дагестанского государственного объединенного музея, в нем представлено несколько богатых экспозиций, отображающих древнюю, средневековую и новую историю города и всего Дагестана.

Не менее важен и символичен тот факт, что в концертном зале — том самом, «венском» - привели в рабочее состояние сцену и места в зрительном зале. Теперь музей может принимать театральные постановки. Неужели театр возвращается? Может быть, когда-нибудь он все же заработает в полную силу, как столетие назад? Этому есть все предпосылки — по крайней мере, хочется в это верить. В музее даже хранится макет концертного зала в том виде, в котором он задуман и выполнен изначально. В том виде, в котором зал имел уникальную акустику — ту самую, «венскую». Это может помочь возможному будущему восстановлению театра.

Детище архитектора Зильбердшмидта и мецената Хизриева многое повидало за свою непростую, но увлекательную — и продолжающуюся — жизнь. Нет ничего невозможного — вся его история как будто говорит об этом. Город ждет чуда, а горожане — возвращения своего театра. Они знают, что театр на самом деле никуда не уходил.