— Зачем я вам нужна? Лучше напишите о наших молодых врачах, медсестрах. Вот их надо поддержать, — Берта Битарова, фельдшер городской поликлиники Ессентуков, не слишком-то рада визиту журналистов. Хотя повод для визита веский: Берта Михайловна признана старейшим фельдшером России, ее стаж — 66 лет.
Говорят, что о человеке можно судить по тому, как устроено его рабочее место. В небольшом кабинете Битаровой три стены заставлены стеллажами с медицинскими карточками — всего около 1500 «досье» на каждого сотрудника каждой организации, заключившей договор с поликлиникой. Кто-то из них, как, например, водители, приходят на профилактический осмотр каждый день, кто-то, как учителя, — раз в год. Она без труда находит данные на любого своего пациента: предприятия отсортированы по цветам корешков на папках. Каждый из них она обклеивала собственноручно. А в папках все фамилии выстроены по алфавиту.
На четвертой стене висят деревянные ячйки с листочками-подсказками для Битаровой: назначила она пациенту пройти обследование через пару месяцев — оставит и себе записку. И если человек в ежедневной суете забудет о направлении или о процедуре, Берта Михайловна напомнит.
— Стол мой не фотографируйте, тут же бардак, — предупреждает она. Но там ни намека на беспорядок. Ровные стопки папок и документов подогнаны друг к другу. Только вот монитор и клавиатура компьютера отставлены в сторону, а мышку и вовсе не видно: человеку старой закалки современные технологии не нужны.
Юная Берта Штейнберг (фамилия Битарова ей досталась от мужа) попала на Кавказ из города Тульчин Винницкой области Украины. С родиной расставаться было непросто, но о переезде она не сожалеет.
— Я приехала в Дагестан, потому что здесь жил мой дядя. Так и осталась. Но Украину я очень люблю, там родились и жили мои родители — это моя родина, — говорит она.
В Кизляре Штейнберг закончила медицинское училище и получила диплом фельдшера. В августе 1955 года ее направили в горное село Советское Грозненской области. Сейчас селу вернули историческое название — Шатой.
— Кавказ меня закалил, но я ни о чем не жалею. В СССР же как было: отучился на специалиста, значит, должен три года отработать по распределению — там, куда тебя отправят. И попробуй только отказаться или уехать раньше срока, — вспоминает она. — Я была единственным фельдшером в Шатое, заведовала процедурным кабинетом. Передвигаться приходилось на лошадях, потому что тогда в горах были только узенькие тропы.
В те годы в селении жили переселенцы из Дагестана. Но в 1957 году стали возвращаться депортированные в 44-м чеченцы. Берта Михайловна с ностальгией вспоминает свою молодость, проведенную в окружении горцев, — говорит о радушии и гостеприимстве местных жителей. Даже после того, как истек положенный государством трехлетний срок, она осталась в Шатое на какое-то время, пока ей не прислали достойную замену. Сейчас она жалеет, что давно не бывала в тех краях.
После Чечни она вернулась в Дагестан, устроилась работать в один из здравпунктов железнодорожной больницы в Махачкале. В те годы у каждого крупного предприятия страны был свой филиал, медики которого обследовали сотрудников перед началом рабочего дня, следили за их здоровьем и проводили среди них, как тогда говорили, санитарно-эпидемиологическую работу.
— После железнодорожной больницы я трудилась в здравпункте при машиностроительном заводе Каспийска, — рассказывает Берта Михайловна.
Именно тогда на заводе тестировали «Каспийского монстра», который стал прообразом экраноплана «Лунь». Единственной экземпляр этой машины сейчас находится в Дербенте. А для Штейнберг работа в Дагестане ознаменовалась одним из главных событий в ее жизни: там она познакомилась со своим будущим мужем и вскоре сменила фамилию Штейнберг на осетинскую — Битарова.
— Он был железнодорожником, а познакомились мы на художественной самодеятельности. Тогда многие хотели самовыражаться. Мы и пели, и танцевали, и спектакли ставили. Я сейчас удивляюсь: никто ничего не хочет, — сетует Берта Михайловна.
В 1961 году семья переехала в Ессентуки. Уже здесь у них родилась дочка. Битарова устроилась на работу в здравпункт консервного завода.
— Это было предприятие диетического питания, где работали 450 человек. А также ежегодно приезжал студенческий отряд в 120 человек. В здравпункте приходилось заниматься всем. Там был и прием пациентов, и отпуск процедур. Работали в тесной связи с санэпидемстанцией, ведь предприятие выпускало пищевую продукцию. Санитарный пост работал по 10−12 часов в день. Все это время нам следовало там находиться. Так проработала до 2006 года, пока завод не закрыли. Очень жалко было уходить…
Фактически Берта Михайловна с 61-го года работает в городской поликлинике Ессентуков, ведь здравпункт относился к этому медучреждению. Для поликлиники это абсолютный рекорд, говорит главный врач Вадим Петровский. По его словам, работать в таком режиме, как Битарова, не способен больше никто из персонала.
— Берта Михайловна вне зависимости от времени года всегда одной из первых оказывается на работе, в поликлинике она шесть дней в неделю. Большой специалист с колоссальным опытом работы. Очень трудоспособная, несмотря на возраст. Не хочет уходить в отпуск. Каждый раз мне приходится ее уговаривать, — смеется главврач. — Привожу доводы, что так нельзя, что меня ругают в отделе кадров. Не может же человек больше года не быть в отпуске.
Битарова работает в профилактическом отделении поликлиники. К ней на прием приходят сотрудники различных учреждений города. Она проверяет их самочувствие, а результаты тщательно документирует. Год назад к прежнему перечню процедур добавилась еще одна — тест на коронавирус. Кстати, сама Берта Михайловна в октябре 2020 года переболела COVID-19. Несмотря на преклонный возраст, заболевание перенесла без тяжелых осложнений. Уже через две недели вышла на работу, а не так давно вакцинировалась.
— Я всех призываю сделать прививку. Это единственный способ гарантированно избежать тяжелого течения болезни и неприятных последствий.
Берта Михайловна — до сих пор партийный человек. Во всяком случае, она сама себя так называет. Она вступила в коммунистическую партию в 21 год — весьма ранний возраст по тем временам, ее рекомендовали два хирурга больницы в Махачкале. И до сих пор помнит, что значит партийная дисциплина.
— Мы знали, что нельзя опоздать на работу, нельзя уйти раньше. Уважали руководителя, потому что он руководитель вне зависимости от того, нравится от тебе или нет. По-другому быть не могло. Тогда, чтобы стать коммунистом, требовалась рекомендация вышестоящих членов партии. Проходили жесткую проверку в городском комитете КПСС, спрашивали, почему туда идешь, понимаешь ли ответственность. В коммунистической партии было строго. Жалко, что она развалилась.
И все же в работе ей помогает не столько внутренняя дисциплина, сколько искренняя любовь к своему делу, которому она отдала больше полувека.
— Когда мне говорят, что медик выгорел на работе, я отвечаю: значит, он случайный человек в профессии. Зачем тогда надевать белый халат? Я никогда не сожалела, что пошла в медицину. Сейчас, пока у меня есть силы и руководство считает, что от меня есть прок, буду работать. Если почувствую, что не справляюсь, уйду сама.