Алиша Абуев осматривает свое богатство: десятки старых магнитофонов, радиоприемников, фотоаппаратов, видеокамер и телевизоров, пытаясь найти самый дорогой сердцу экспонат.
— У каждого аппарата здесь своя история и свой путь в мой гараж. Но, если поднапрячься, то, наверное, это вот эти два фотоаппарата — «гармошки». Они 1934 года выпуска, если не ошибаюсь. Довоенные. Достались мне от моего деда — он был геологом, снимал на них. Во время войны погиб.
Любовь к электронике у Алиши с юности. Мальчишкой он с друзьями бегал в «Березку», чтобы посмотреть на заграничные музыкальные новинки.
— Мы тогда смотрели и облизывались. Оставалось только мечтать, что когда-нибудь Aiwa, Akai или Sharp появится и у меня дома. Ну, вот и появились, — смеется коллекционер. — Правда, сейчас их уже никто не слушает, прогресс ушел далеко вперед.
Небольшой гараж под домом махачкалинца пустовал, пока он не решил сделать кабинет для видеомонтажа: Алиша работает свадебным видеографом. Потихоньку пустые стены и полки стали заполняться советскими раритетами. Сначала в гараж спустилась старая техника, долгие годы складирующаяся дома. Потом ненужную электронику стали приносить друзья и знакомые. Что-то появлялось после очередного похода на блошиный рынок. Так, за шесть лет кабинет-гараж превратился в настоящий музей советской электроники. Центральное место — за магнитофонами и проигрывателями.
— Музыка — это мое все! Дома у меня всегда играла музыка, но купить хорошую аппаратуру возможности не было. Вот этот бы гараж мне тогда, лет 30 назад… — смеется Алиша. — Я и сегодня могу здесь провести всю ночь, сидя на полу, слушая старые пластинки и кассеты. Я еще в юности такие дискотеки устраивал! О них весь город говорил. С друзьями выносили магнитофон, подключали колонки, усилитель и врубали Цоя, «Ласковый май», «Мираж». Все слушали, но не танцевали. Тогда я попробовал включить лезгинку. И что вы думаете? Народ начал танцевать. И так каждый день. Потом с нас начали брать пример другие дворы. О нас даже журналисты писали.
Семья Алиши его любовь к старине не очень-то разделяет. Супруга и вовсе мечтает освободить гараж и превратить его в коммерческую точку.
— Дай ей волю, она бы сгрузила все в КАМАЗ и вывезла на свалку. А детям это неинтересно, потому что они не жили в то время, все эти предметы для них ничего не значат, — объясняет коллекционер. — А я помню, как за ними отстаивали целые очереди, копили на них годами. Для меня это все — мое детство, моя молодость. Вот, например, этот магнитофон из нашего «Москвича». Я его в детстве слушал у отца в машине. Для сына — какая-то старая рухлядь. Молодежи не объяснишь, что иметь москвич, еще и такой магнитофон — это была мечта не только многих детей, но и взрослых. А вот наикрутейший раритет — «Жигули» из 60-х. В нем четыре аппарата сразу: телевизор, приемник, проигрыватель и колонка. Роскошь.
Подсчитывать количество техники Алиша никогда не пытался: не видит в этом смысла. Навскидку называет цифру в 500 экземпляров — от наручных часов и первых мобильных телефонов до швейных машин, телевизоров и проигрывателей. Чего-то сверхценного для коллекционеров — редких экземпляров или предметов из домов известных людей — здесь нет. Но Алиша верит, что когда-нибудь его коллекция станет бесценной.
— Только хочется, чтобы она не просто ждала своего часа, а была полезна и интересна людям сейчас. Иногда думаю: «А может, ну его, это собирательство! Ну чего все это пылится вдали от людских глаз?» Я бы с удовольствием проводил здесь экскурсии, устраивал ретро-вечеринки, включая старые пластинки или бобины, фильмы. У меня есть железные махины, которые раньше стояли в горах в сельском клубе. По ним фильмы крутили. До сих пор в рабочем состоянии. Вот только кинопленок нет. Можно было бы посмотреть и передачи на самом маленьком экране советских лет — по телевизору «Ровесник». У него диагональ всего семь сантиметров! Да вот тоже беда, цифра выдавила аналоговое ТВ — сигнал не ловится, — смеется коллекционер.
Алиша предлагал выставить технику в музее, но там ответили, что транспортировать экспонаты и оформлять экспозицию коллекционеру придется за свой счет. Кафе и кофейни готовы взять только несколько предметов.
— А мне жаль разрывать коллекцию на части. Вот, если бы кто-то пришел и сказал: «Беру все», я бы отдал. Но не меньше чем за миллион.
В один прекрасный день владикавказец Алан Багиев заглянул в ящик письменного стола и обнаружил, что все дно усеяно значками. Достал их, систематизировал и понял, что у него вполне приличная коллекция. Тогда значков было несколько десятков. Сегодня — порядка трех тысяч.
По роду деятельности Алан много лет вращался в политических кругах, участвовал в мероприятиях, где часто дарили символику. Ее он и складывал дома. Обнаружив коллекцию значков, стал изучать вопрос и с удивлением выяснил, что существует целая отрасль — фалеристика, коллекционирование символов и знаков.
— Мое направление — политическая и общественно-политическая символика. Партийной, в том числе зарубежной, в моей коллекции — более 300 экземпляров. Российская политическая система за последние десятилетия претерпела серьезные изменения. Есть партии-старожилы и те, что объединялись, видоизменялись. Мне было интересно выстроить иллюстративный ряд этих процессов, — объясняет он.
Свои сокровища фалеристы чаще покупают, иногда меняются с другими коллекционерами, получают в подарок или принимают на хранение от владельцев. По выходным во Владикавказе стихийно разворачивается барахолка, на которой тоже можно поймать интересные экземпляры. Но есть в коллекции Алана Багиева и предметы с необычной историей. Как-то, например, на интернет-форуме коллекционеров к Алану обратился пожилой мужчина из Саратова, когда-то служивший в части под командованием осетина Солтана Калицова. «Я знаю, что после смерти генерала супруга издала его воспоминания, в которых есть упоминание обо мне», — рассказал он и попросил достать книгу. Алан купил несколько экземпляров и отправил в Саратов. А спустя время получил посылку со значком, который поставил его в тупик.
— Во-первых, имя на нем почему-то обозначено латиницей — Zyuganov. Кроме того, изображен двуглавый орел, что тоже показалось мне странным. За всю историю КПРФ ни разу лидер партии не надел на себя российскую символику, — говорит Алан. — Я стал интересоваться и выяснил: когда Россия в середине 90-х планировала войти в Совет Европы, одним из условий было вхождение нашей делегации в Парламентскую Ассамблею. В ее составе был и Геннадий Андреевич. А значки были изготовлены для каждого участника российской делегации, естественно, в единственном экземпляре. Спустя годы эта уникальная вещь попала ко мне.
В фалеристике ценность экспоната определяется значимостью мероприятия, к которому изготовили символ, и его небольшим тиражом. Именно поэтому высоко ценятся значки делегатов партийных съездов. Для коллекционера выстроить ряд символов всех съездов той или иной организации — большое достижение. Алан Багиев это сделать смог: у него есть весь ряд значков делегатов съездов КПРФ, их было 17. По разным оценкам, один такой экземпляр может стоить в пределах 5000 рублей.
— Есть у меня довольно необычный значок, — продолжает рассказывать о коллекции Алан Багиев. — В 1993 году в Москве, как вы помните, шла битва между сторонниками новой России и старого строя. Тогда очень незначительным тиражом были выпущены наградные значки, которые вручали защитникам Белого дома. Один из них имеется и у меня.
Еще один интересный экземпляр — знак принадлежности к штабу Дональда Трампа. Он был изготовлен, когда тот впервые баллотировался на должность президента США. Но не обязательно заглядывать за океан: и в Осетии выпускали знаки, за которыми охотятся фалеристы.
— У меня, к примеру, есть наградной знак, который выпустили терские казаки, им награждали особо отличившихся. Это очень редкий символ, сегодня уже не осталось никого из тех, кому он был вручен, — рассказывает Алан. — Еще один знак был изготовлен к восхождению на Эльбрус. Оно было посвящено столетию Великого Октября. Мало кто покорил тогда вершину, но каждому был вручен знак.
В жизни каждого собирателя есть цель — экземпляры, которые он мечтает заполучить в коллекцию. Для Алана Багиева это все ордена и медали КПРФ.
— Первую медаль компартия выпустила в 1998 году, а всего — три ордена и 49 медалей. Собрать их все — мое страстное желание.
Супруги Сергей Голомзик и Ирина Горохводатская — основатели первого в России и второго в мире музея игрушечной лошадки. Другой такой есть только в Италии. А началась история частного музея с простой елочной игрушки, которую Ирина приобрела в преддверии 2014 года. Это была красная стеклянная лошадка — символ наступающего года Лошади.
— Мы пришли домой, разложили игрушки на столе, и вдруг я подумала: «Так, пожалуй, я буду коллекционировать лошадок». Озвучили эту мысль друзьям — и вот, когда в феврале 2014 года мы праздновали наступление года Лошади по восточному календарю, у нас было уже 130 лошадок. Ведь друзья очень радуются, когда им не надо думать, что подарить! Тогда же у нас и состоялась самая первая спонтанная домашняя выставка, — вспоминает Ирина.
Сегодня музей насчитывает уже 1400 экспонатов и состоит из пяти залов: входной, исторический, тематический, детской игрушки и мастерская с собственными поделками. Детский одновременно кинотеатр с удобными диванами, а на них — подушки с изображением лошадей.
— Само слово «хобби» в переводе с английского языка означает «любимый конек» - так что коллекционирование лошадок в прямом смысле хобби, — смеется Сергей.
От количества и разнообразия лошадок в музее разбегаются глаза. Здесь многочисленные экземпляры из фарфора, фаянса и керамики уживаются с деревянными лошадками, каруселями и массивными лошадками-качелями.
— Мы стремимся, чтобы у нас были представлены традиционные народные промыслы России. Сергиев Посад, Городецкая, Коломенская, Дымковская игрушки — то, что было издревле и является брендом нашей страны, — рассказывает Ирина.
Одна из самых ярких в коллекции — соломенная лошадь. Сделана она в 1980 годы в Могилеве, автор неизвестен. Специально для этого красавца коллекционеры поставили в музее отдельную витрину.
— Я увидела ее в интернете. Если посмотреть, сколько здесь видов плетения и насколько тонко это сделано, то голова кружится. Естественно, я сделала запрос. Хозяин магазина назвал цену. От этой цифры у меня волосы встали дыбом, — вспоминает Ирина. — Я объяснила, что хочу приобрести лошадку для единственного в России домашнего музея игрушечной лошадки. И тогда продавец проникся и сделал нам большую скидку.
Каждую игрушку можно и даже нужно брать в руки, чтобы ощутить ее уникальность, советуют коллекционеры. Вот, к примеру, две лошадки-качалки — любимые экспонаты самых юных посетителей музея, ведь их запросто можно оседлать. Одну из них Ирина нашла у строящегося дома по соседству: кто-то выкинул. А вторую принесла в музей солистка Мариинского театра Анна Евдокимова. Она обнаружила ее выброшенной по дороге на работу. Вместе с лошадкой так и приехала в театр на работу, вызвав всеобщий восторг оркестра. Так в музее нашли пристанище Найденыш и Подкидыш.
В историческом зале Сергей рассказывает посетителям музея о том, как из животного, на которое охотились, за долгие века лошадь превратилась в союзника и друга человека. А еще — о том, как менялся со временем облик лошадки-игрушки.
— Игрушка всегда была неким практическим тренажером, с помощью которого ребенок получал необходимые жизненные навыки. И лошадка-игрушка не исключение. Очень бурно изготовление кустарной крестьянской игрушки на Руси стало развиваться около 300 лет тому назад, когда лошадь прочно вошла в крестьянский быт. Так родились петровская и романовская игрушка-лошадка, каргопольская и чернеевская, Гжель и Хохлома и многие-многие другие. Ребенок с детства учился общаться с лошадью, пасти, сидеть на ней, управлять. Лошадка-качалка развивала вестибулярный аппарат, тренировала мышцы спины, правильную посадку, — поясняет коллекционер.
Ну, а зал тематической игрушки — это 3D-модель конюшни, которую хозяин смастерил своими руками. Здесь между полками, заставленными всевозможными лошадками, висит панно из США. На нем надпись — «Дом там, где твоя лошадь».