Дефектолог, диагност, психолог Диана Абдулхалидова начинала свою карьеру как телевизионный журналист и преподаватель английского, но вот уже около четырех лет занимается коррекцией когнитивных расстройств. К ней за помощью обращаются мамы детей с аутизмом из Грозного, Москвы, Европы. Обращаются как к специалисту и как к сестре по несчастью: у ее дочери Софи такой же диагноз. Но Диана считает, что в коррекции нуждаются не только дети с РАС, но и их мамы, их семьи, система медицинской помощи, а возможно, и все наши представления об аутизме.
— Когда мать впервые слышит, что у ее ребенка аутизм, ее чувства сравнимы лишь с чувствами матери, потерявшей ребенка. Все планы, которые она строила, в один миг рушатся. Мать не хочет верить, что у ребенка аутизм. Это очень страшно. Она в полной неизвестности, не знает, как ей жить.
Весь мой путь — это путь экспериментов. Я совершила много ошибок со своим ребенком и потеряла много времени, к сожалению! В 2018-м поступила в Московский институт психоанализа на дефектолога, но основные знания получила благодаря английскому языку. Все ответы на свои вопросы я нашла на форумах зарубежных специалистов.
Однажды совершенно случайно наткнулась на лекцию одного из ведущих американских исследователей в области аутизма и стала его слушать. Через год попала в его коррекционную исследовательскую группу. Скоро получу ученую степень.
У нас с Софи регулярные развивающие занятия, безглютеновое и безказеиновое питание, витамины. Хороший результат дала и дельфинотерапия в Таиланде. Три недели мы там пробыли, и Софи впервые в жизни произнесла не заученное, а осознанное и обращенное предложение: «Папа, заплети мне косичку!» Тогда ей было 3,5 года. В этом году ей исполнилось шесть. Московские врачи сняли нам диагноз РАС и сказали готовиться к школе.
Когда ко мне приходят за помощью, во мне видят не просто специалиста, а в первую очередь маму такого же ребенка с аутизмом, маму, которая через все это прошла. Я умею находить для родителей правильные слова, мне удается мотивировать их — своим личным примером. Прекрасным, совершенно замечательным 6-летним примером. Я показываю им видео начала пути, на них Софийка просто зеркалит их детей. Это срабатывает. Объясняю, что легко не будет, придется много работать. Но мамам будет в разы легче, чем мне. Потому что это проторенная дорога, и у них будет заранее составленная карта, по которой надо будет идти, а я буду давать подсказки, где можно присесть и отдохнуть. После 5 лет в поисках ответов я полностью в этой теме.
— Если я хочу лечить ребенка, мне нужно лечить мать. А если я хочу лечить мать, то мне первым делом нужно провести просветительскую беседу с ее свекровью.
Для нашего региона у меня выработана особая стратегия: как проводить лечение, чтобы не вмешивались свекр, свекровь, золовка, деверь, дядя соседки
Допустим, ребенок садится в 10 часов завтракать, в 10:30 у мамы с ребенком занятия. Даже если она может себе позволить отвезти ребенка к психологу и дефектологу, эффект мамы никто не отменял. В исследовательской группе Autism Speaks, где я сейчас состою, мы провели исследование о положительном влиянии мамы на ребенка с диагнозом «аутизм». Существует даже специальная методика лечения — «мамотерапия».
Важность этого режима мы объясняем всем членам семьи. Если нужно, я лично общаюсь со свекром и свекровью и говорю: «Друзья мои, если у этого ребенка в 10:30 занятие, его нельзя отменять или переносить». У ребенка свои биологические часы, он эти занятия подсознательно ждет, он эмоционально на них настроен. Если повторять все в одно и то же время изо дня в день, мы сможем избежать многих проблем. Во-первых, ребенок знает, что и в какое время у него будет проходить. А при данном диагнозе соблюдение режима чрезвычайно важно. А во-вторых, эмоциональный фон мамы приходит в норму, она избавляется от синдрома плохой мамы — «опять день прошел, а я ничего не сделала со своим ребенком».
Эта методика нужна только в Чечне. В центральной России и Европе, где у меня есть пациенты, это лишнее. Там, если нужно заниматься ребенком, они занимаются ребенком, а не его бабушкой, дедушкой или тетей. Их задача — восстанавливать ребенка, они занимаются только им.
Когда мама начинает следовать этой схеме, все понимают, что она занята, что у нее очень много дел и обязанностей, и они потихонечку начинают под нее подстраиваться. И вот эта зашуганная, запаханная невестка становится авторитетным членом семьи. То есть мы лечим не только ребенка, мы лечим маму. А если мы вылечили маму, значит, мы вылечили всю семью.
— За последние месяцы в Грозном, где я провожу интенсивную терапию с детьми, у меня начали говорить, казалось бы, самые безнадежные пациенты.
К сожалению, таких пациентов у нас очень много. Ситуация в республике катастрофическая. Когда в семье пятеро детей с аутизмом — пятеро из пяти! — ты думаешь: в чем ошибка, почему так? А ошибка в незапланированной беременности, то есть мама с папой носители каких-то инфекционных заболеваний. Нет понимания того, что к беременности нужно тщательно готовиться.
У нас ужасающая культура питания. Нашу нацию убивает наша кухня. Большинство чеченских блюд — сплошной глютен. Белый дрожжевой хлеб, который оккупировал республику, — маленькая бомба, активирующая не только раковые клетки, но и разные нетипичные аллергии, красную волчанку, астмы, когнитивные и пищевые расстройства.
Бывает, следуя хорошим отзывам, ко мне обращаются люди с условием, что не будут соблюдать диету. В таких случаях я говорю: «Простите, до свидания». Потому что 60% удачной терапии зависит от питания.
Когда мне говорят, что питаться правильно дорого, я начинаю разбирать их продуктовую корзину, и становится понятно: питаться правильно не только полезно, но и выгодно.
В Чечне приводят аргумент, что невозможно найти нужные продукты. Скептики утверждают, что наши предки так питались. В обоих случаях не согласна. У нас дома вообще легко найти все натуральное: хорошее мясо без антибиотиков, яйца, топленое масло, которое знаешь, кто производит и как производит, курдючный жир, местные фрукты, которые не содержат столько глюкозы, как бананы или виноград. У наших предков было монопитание. В составе национальных блюд чаще всего использовались кукурузная мука и сушеное мясо. Это было сбалансированное питание.
Я убеждена, что ничего сложного в правильном питании нет. Это дело привычки. Если мама перетерпит пару месяцев капризы детей и сможет перебороть свое нежелание и неумение готовить правильную еду — дальше все пойдет на автомате и никаких трудностей вызывать не будет.
— Аутизм еще изучают, он до конца не исследован, но уже понятно, что люди с аутизмом — не больные, это люди с другим сознанием, с изогнутым мышлением. Чтобы они не сильно выделялись на фоне обычных людей, мы доводим их до нашего уровня. И большинство детей при ранней диагностике и коррекции можно вывести на абсолютный социальный уровень, чтобы они могли самостоятельно жить, работать, развиваться.
Сейчас я думаю: что будет лет через 100−200? Нужно ли будет вообще корректировать аутизм? Потому что у этих детей мы наблюдаем эволюцию человеческого сознания. Они видят совершенно по-другому, чувствуют глубже, шире, они намного интуитивнее, чем мы. Они чувствуют сильнее энергетическое поле человека. Они четкие идентификаторы. Мы с коллегами единогласны во мнении, что лет через 200 детей с классическим аутизмом будет много, а «нормальные» люди перейдут в категорию «узкомыслящих».
— Когда Софи была на интенсивной коррекции, мне приходилось ждать ее у двери, пока занятие с одним специалистом не сменится на занятие с другим. И еще беспокоиться о ее питании. Заплатив немалую сумму за лечение в зарубежной клинике, я должна была бегать по чужим магазинам в поисках гречки. И тогда я задалась вопросом: почему так? Мы платим большие деньги, и вместо того, чтобы отдохнуть со своим ребенком, я возвращаюсь домой еще более озлобленная и уставшая. И ребенок это чувствует.
Я загорелось идеей создать такой центр, которого нет нигде. В Европе точно нет.
Идея гениальна проста: мама с ребенком приезжает на море, отдает его в надежные руки специалистов и отдыхает. С занятия на занятие его водят наши тьюторы. Питание готовят правильное, чтобы в меню была индейка, телятина, крольчатина, форель и много овощей и фруктов. Никакого сахара и консервантов. И чтобы это не стоило заоблачных денег, а обходилось, грубя говоря, в стоимость отдыха в Махачкале на 10 дней. Вот в чем заключалась задача — полноценный отдых мамы, насыщенная программа коррекции и здоровое питание, учитывая все пожелания и аллергические проявления детей.
Я долго к этому шла, несмотря на все прогнозы скептиков, что невозможно открыть такой центр, тем более в чужой стране — в Турции. Но мы смогли это сделать, причем за самые смешные деньги и в срок. Когда ты делаешь благое дело, Всевышний тебе помогает.
Назвали его «Центр коррекции и отдыха Дианы Хьюман». Хьюман — это псевдоним, который за мной закрепился еще с Instagram. В переводе с английского «хьюман» — человек. Диана — человек. Это мое понимание мира. Для меня самое главное — это человечность. Хочу, чтобы меня так и запомнили — порядочным, любящим, помогающим человеком.