Третий учебный год четыре сотни школьников дагестанского села Рахата занимаются в зданиях фабрики и местной администрации. После того как летом 2017 года сгорела единственная школа, местным жителям пообещали новую — но строить так и не начали. Сельчане устали ждать и однажды уже не отпустили детей на учебу в знак протеста. Пока учителям удалось убедить мам и пап, что занятия должны продолжаться, но терпение родителей на исходе.
Когда-то горное дагестанское селение Рахата славилось своими бурками — шубами, свалянными вручную из шерсти. Бурочная артель, не имеющая аналогов во всей стране, открылась здесь еще в 1925 году. Сегодня промысел переживает не лучшие времена: заказов немного. Раньше бурка была незаменимым атрибутом пастухов, а сейчас — скорее сувенир. Труд на фабрике очень тяжел физически, но других занятий в селе с населением больше трех тысяч человек почти нет. Постоянную работу имеют педагоги в школе и детском саду и медики — в фельдшерско-акушерском пункте. Остальные растят сады, пасут скот или уезжают из села в поисках лучшей жизни.
В 1999 году о Рахате заговорили по другому поводу. Она стала одним из сел, которое захватили боевики, пришедшие из Чечни. В первый день вторжения были оккупированы еще четыре села приграничного Ботлихского района. Отбить их удалось через две с лишним недели.
После окончания боевых действий школу отремонтировали.
— В нашей школе тогда был устроен штаб координации действий силовиков. Здание тоже пострадало, — вспоминает житель села Расул Абдулмуслимов. Двадцать лет назад он работал милиционером и видел все своими глазами. — Поменяли крышу, окна вставили. И с тех пор она так и работала, пока не сгорела.
Несчастье случилось в июне 2017 года. Короткое замыкание — и четыреста детей остались без учебного заведения. Через несколько дней на место пожара приехали республиканские чиновники, пообещали построить новую школу в кратчайшие сроки. Но пока местные школьники и их учителя вынуждены ютиться в приспособленных помещениях. Под школу местные власти выделили первый этаж здания сельской администрации и часть помещений бурочной фабрики.
— В течение месяца мы вместе с администрацией, учителями, родителями делали в новых помещениях ремонт. В сентябре дети начали учебу. С оборудованием, инвентарем и учебниками помогли администрация района и министерство образования, — рассказывает Абдулмажид Магомедов, сейчас — директор школы, а тогда — завуч и преподаватель английского языка.
Кабинет директора находится на первом этаже бурочной фабрики. Напротив — учительская. Из нее можно попасть в класс. Таких школьных кабинетов здесь несколько, другие — на нулевом этаже. Здесь же есть и кухня с мини-столовой. Этим гордятся: не каждая школа может похвастать горячим питанием. Еще часть помещений находится в этом же здании, но вход туда отдельный. Эти несколько кабинетов — одна из причин недовольства родителей школьников.
— Родители, конечно, будут жаловаться, что температурные условия не соблюдены. В соцсетях распространяется информация, что этого нет, того нет, станок какой-то работает в артели. Мы можем пройтись посмотреть — температура нормальная в помещениях, и освещение тоже, — предлагает директор.
Несколько батарей отопления в кабинете горячие. Отсюда можно попасть в соседний кабинет — помещения смежные. И это тоже вызывает недовольство родителей.
— Как можно слушать, когда рядом тоже преподают? Все слышно. Сосредоточиться невозможно, — возмущается житель села Шамиль Алиев.
Дочь-третьеклассницу он перевел в этом учебном году в школу в равнинном Кизляре, где живет ее бабушка. Скоро собирается забрать из школы и сына, он на год старше.
— Его тоже буду переводить. Я ждал, ждал, когда школу построят, но не дождался.
Всего в школе учатся 387 детей. Занятия теперь проходят в две смены: 25 оборудованных под классы помещений не могут вместить всех разом. Вечером дети возвращаются по домам ближе к шести часам — и это не устраивает семьи.
Здание сельской администрации расположено напротив бурочной фабрики. Оба строения выходят прямо на дорогу, что тоже вызывает опасения родителей и учителей. В администрации находятся четыре класса и учительская — тесный кабинет, где и стоять всем педагогам не хватает места.
— Главная проблема — мало помещений, они не рассчитаны на такое количество учащихся. Еще — перемещения через дорогу, — говорит Загра Магомедова, заместитель директора по воспитательной работе, учитель музыки и математики. — Первые годы мы терпели, но это тянется уже третий год, а строительство так и не начато. Мы переживаем, что и в следующем году не увидим школу.
В первую смену занимаются младшие школьники, пятиклашки и выпускники. В одном из кабинетов идет урок труда у девочек. Перед каждой — кусок ткани, катушки, иголки, ножницы.
— Шьем фартук. Изучаем технологию ручных швов. Оборку фартука они присборили, сейчас будут соединять части. Все делаем вручную, ведь нет условий. А в конце учебного года они должны уметь шить на машинке, — рассказывает учительница Байзат Ибрагимова.
В соседнем классе — урок биологии у девятого класса. Тема — «Онтогенез». На столе у преподавателя — ноутбук, над обычной доской серым рулоном нависает интерактивная доска, напротив — проектор. Такие есть почти в каждом кабинете — используют по необходимости.
Уроки музыки проходят непривычно тихо: все музыкальное оборудование сгорело. Теперь дети изучают предмет по биографиям композиторов и текстам песен.
Пожар начался рядом с теми помещениями, где была библиотека, кабинет биологии, музыки, оттуда вынести ничего не удалось. Художественной литературы нет, а учебной не хватает, жалуются учителя. Чтобы дети не отставали от программы, родители и учителя нашли выход.
— Как занимаются дети? По WhatsApp, — говорит Загра Магомедова. — У каждого класса есть группа, туда присылают фотографии книжных страниц. Таким образом учатся. Это сказывается на успеваемости. Нам тоже трудно работать.
На физкультуру приходится ходить метров триста пешком — туда, где была сгоревшая школа. Спортзал, расположенный в отдельно стоящем здании, при пожаре не пострадал, хотя и он находится не в лучшем виде.
— Спартанские условия: нет света, нет тепла, вторая смена занимается в полутьме. Инвентарь — три мяча. Изначально здесь было получше, но сырость стояла всегда, — объясняет учитель физкультуры Саида Рамазанова. — Если дождь пойдет, слякоть — у нас грибок на стенах хронический. Не дай бог дети заболеют.
В помещении очень холодно, кажется, даже на улице теплее. Дети начинают зарядку в куртках, постепенно снимают верхнюю одежду, складывают ее на скамейку.
— Здесь потеют, потом разгоряченные на улицу идут. Заболевают, — вздыхает женщина.
Жалуются родители и на ухудшение зрения детей. Они связывают его с тем, что в соседних с «школьными» цехах бурочной фабрики используют краски, и эта «химия» вредит здоровью.
Заместитель директора Загра Магомедова считает, что зрение у детей действительно портится, но не факт, что в этом виноваты условия учебы.
— Я заметила в 8 «а» классе раньше редко кто носил очки. Мы даже их «шуриками» называли. А теперь каждый второй — «шурик». Сразу восемь или девять детей надели очки. Но говорят, что зрение ухудшается у всех, и причина — телефоны и компьютеры, — говорит она.
Директор школы Абдулмажид Магомедов рассказывает о результатах медосмотра.
— Насколько я знаю, жалобы на ухудшение зрения не обоснованы. В прошлом году у нас был медосмотр, и недавно, после забастовки, еще раз окулист проверил зрение. На заседании врач сказал, что ухудшений или изменений не выявлено.
«Забастовка», о которой говорит директор, произошла 19 ноября: терпение родителей лопнуло и детей на занятия они не отпустили. В тот день в школу пришли только дети учителей.
— Приехали замы министров образования, строительства, убедили родителей. Обещали построить школу к концу 2020 года. Я их просил ускроить этот процесс, — рассказыват директор. — Не ходить в школу — это не выход из ситуации. Школа от этого быстрее не построится. Мы постоянно беседуем с родителями, проводим классные часы, собрания: «Оставьте детей. Уже пробные ЕГЭ идут, не срывайте процесс».
На следующий день дети вернулись за парты.
На месте сгоревшей школы сейчас гуляют коровы. После пожара территорию расчистили сами местные жители: готовили для новой стройки.
Возведение здания на 400 учеников было предусмотрено в рамках республиканской инвестиционной программы на 2019 год. Проект и смета утверждены: на школу планировали потратить 286 млн 579 тысяч рублей — это строительно-монтажные работы, оборудование и инвентарь. С мая этого года тендер выставляли четыре раза, объяснил прессе глава района Магомед Патхулаев. Но заявки от потенциальных подрядчиков так и не поступили.
В министерстве строительства и ЖКХ Дагестана считают, что подрядчики не взялись за работу, посчитав сроки выполнения очень ограниченными. По условиям закупки, размещенной в конце мая, новый объект должны были сдать до конца года.
— Вопрос «ограниченности сроков» выполнения работ рассматривался в местном УФАС по жалобе индивидуального предпринимателя. Комиссия признала ее необоснованной, — пояснили в Минстрое, отметив, что жалобы на сжатные сроки от потенциальных подрядчиков — вообще довольно часто явление.
Школа по проекту, говорят в министерстве, типовая, и ничего сложного для строителей нет. Надо возвести три этажа, площадь застройки — около 1500 квадратных метров, отделка и требующая благоустройства и озеленения территория — минимальные. Сам участок после пожара уже расчищен. В ведомстве считают, что потенциальные подрядчики недостаточно внимательно изучили проект, иначе бы убедились в его относительной простоте. Если правильно организовать процесс, то уложиться в срок было реально.
С министерством не согласен владелец строительной фирмы Магомед Магомедов, которого мы попросили оценить масштаб работы, стоимость и сроки.
— Я бы не взялся за эту работу — если в мае объявить конкурс и требовать, чтобы объект сдали через полгода. Очень маленький срок. Если бы эту работу надо было делать на равнине, где и кирпичи рядом, и бетон, может быть, кто-то и взялся бы. А в горы надо привозить все вплоть до песка, — объясняет бизнесмен. — Видимо, поэтому не нашлись люди, кто мог бы взять на себя такую ответственность. Смету составляют не с потолка, она должна была пройти экспертизу. Я считаю, что дело не в деньгах, а в сроках.
Пока же строительство школы перенесли на 2020 год, попутно увеличив сумму заказа примерно на 40 миллионов — до 327 млн 672 тысяч рублей. Но конкретных сроков — когда же появится школа, нет. На стадии рассмотрения и вопрос о спортзале — возможно, для него будут возводить новое здание.
Житель Рахаты Расул Абдулмуслимов считает, что если в следующем году школа не появится, «это будет катастрофа».
— Люди будут бунтовать. Наверное, никого в школу не пустим.