Его называют чудовищно сильным, дерзким и непобедимым. Это Zangief — персонаж дико популярной видеоигры Street Fighter. В одной из версий игры в знак уважения к нему сам президент СССР Михаил Горбачев прилетел на вертолете и пустился плясать «казачок». Образ героя игры разработчики корпорации Capcom списали с Виктора Зангиева — советского борца вольного стиля, чемпиона Европы и мира среди молодежи, шестикратного чемпиона РСФСР, в самом начале 90-х уехавшего в Японию.
В мире реслинга, которым Зангиев занимался в Стране восходящего солнца, он был известен как Красный Циклон. В игровом мире к герою с фамилией Zangief пристали еще и стереотипные имена Водка Горбальский и Russian Bear. Несмотря на устрашающий вид, это первый положительный «советский» компьютерный персонаж на Западе. Виртуальный Zangief и сегодня популярен и узнаваем. В этом году вышел уже пятый файтинг «Уличный боец» — и Zangief остается в строю.
Реальный Виктор Зангиев говорит, что к славе своего виртуального персонажа нисколько не ревнует. Сейчас спортсмен живет в Москве и тренирует юных борцов-вольников.
— Как осетинский борец стал прототипом героя мегапопулярной видеоигры?
— Все получилось спонтанно. Нас пригласили в Японию: к закрытому Союзу и, соответственно, к советским борцам там был колоссальный интерес. Впервые нас представили публике в зале почти на 65 тысяч зрителей, и он был битком забит.
Приехали мы по инициативе известного функционера реслинга Антонио Иноки — он работал с известными бойцами со всего мира, а сейчас бизнесмен и политик. Интерес для японцев представляли преимущественно ребята, которые собирались закончить карьеру в большом спорте, но оставались в хорошей форме. Отобрали тридцать человек со всей страны. Я, Салман Хасимиков и Владимир Беркович оказались в первой тройке. Условия контракта понравились: около 5 миллионов долларов за два-три года работы в таком виде спорта, как бусидо (транслировавшиеся по ТВ реслинг-бои с элементами кикбоксинга, борьбы, дзюдо. — Ред.).
Бусидо принесло популярность. Как-то на волне известности мне и поступило предложение от компании Capcom стать одним из героев их новой игры. В Street Fighter все имеют реальные прообразы. Представители Capcom промониторили, кто более популярен, с такими персонажами и выпустили игру. Я подписал договор, особо не вникая в нюансы. Потом мне один сказал о Street Fighter, второй…
— То есть вы даже не предполагали, во что это выльется?
— Нет, конечно. Даже не знал, что создатели работают уже над второй частью «Уличного бойца». Тогда видеоигры были в новинку, тем более для советского человека.
— А теперь любите их?
— Не особо, большого интереса никогда не было.
— И вы ни разу не играли в «Уличного бойца»?
— Нет, почему, несколько раз было дело.
— Кого сложнее победить — Зангиева компьютерного или настоящего?
— Ну, у Зангиева реального в силу возраста немного ослабла хватка, но все еще приходится поддаваться в поединках с воспитанниками. А Зангиев виртуальный по-прежнему молод и силен. Годы идут, а он не стареет.
— Создатели героя игры позаимствовали для него какие-то приемы из вашей бойцовской практики?
— Да, можно провести параллель с моими действительными боями, техникой: те же броски, прием на сгиб, уход от рычага на руку, который называли моей фишкой. Я придумал его, соединив две разные комбинации.
— Знаменитая вертушка, или карусель, Красного Циклона тоже из жизни?
— Каруселью назвали ее создатели игры, на самом деле это обычное «забегание», которое использовалось для тренировок. Наш тренер ставил нас на мостик и по 10−15 минут мы отрабатывали «забегание».
— Если бы персонажа создавали сейчас, с какими мировыми угрозами боролся бы Zangief?
— Тогда он противостоял коррупции, сейчас, думаю, это было бы «Исламское государство» (запрещенная на территории России террористическая организация). Обвесили бы патронташем и поставили цель — искоренить террор. Я бы и сам сейчас пошел против этих террористов, даже с голыми руками. Судя по тому, что создатели игры до сих пор выпускают новые версии, вполне возможно, Zangief еще поборется с этим общемировым злом.
— Роль в мультфильме «Ральф», робот по имени Zangief, выход новых версий видеоигры… Вы следите за жизнью своего виртуального героя? И как вам его популярность?
— К славе своего виртуального персонажа нисколько не ревную.
— Вы были очень известным бойцом бусидо в Японии. Как думаете, сейчас бы вас там узнали?
— Думаю, в Японии меня еще помнят. Я недавно встретил японца в Москве и был немного удивлен, когда тот заулыбался и обратился ко мне: «Виктор-сан?» А еще был случай. Парень из Новой Зеландии, услышав мою фамилию, спрашивает: «А вы не тот?..» Сразу поняв, к чему он клонит, говорю: «Ну, тот». Так он сразу автограф стал брать и фотографироваться.
— Сколько вы прожили в Японии?
— Шесть лет. За это время очень вжился в их культуру, до сих пор туда тянет. Японцы — совсем другие люди, высокоорганизованная нация. Дисциплина и трудолюбие — их определяющие черты. И независимо от статуса человека общаются на равных. К примеру, мы запросто беседовали с президентами Sony и Toyota. Еще при всей урбанизации у них очень трепетное отношение к своей культуре и традициям.
— Насколько бои бусидо постановочные?
— Сначала бои бусидо были больше шоу, но публика жаждала крови. Чем дальше, тем больше там было правды. Все стало серьезно — настоящие бои и опасность реальная. Их уже по телевидению особо не транслировали — закрытая область, даже тотализатор работал. Мы старались использовать экзотические приемы, чтобы публике нравилось. Выступали ежедневно, а это колоссальная нагрузка. Помню день: жара неимоверная, ринг под палящим солнцем. После боя я еще сидел подписывал около тысячи картинок, они продавались, каждая стоила 40 долларов. Это входило в мои обязанности по контракту. Платили, конечно, хорошо, но любой мог получить тяжелую травму. Однажды я получил такой мощи удар ногой, что пришел в себя только в раздевалке, там и решил: лучше старость провести не в инвалидной коляске, а на ногах, нормальным человеком. Никакие деньги это дело не оправдают. Поэтому и завязал.
— Правда, что в детстве вы не хотели заниматься спортом и отец хитростью заманил вас на ковер?
— Да-да, было такое. Когда мне было лет 12, отец привел меня в зал. Я залез на турник и неудачно упал вниз головой. Он подошел ко мне и, боясь взглянуть, спрашивает: «Живой?» Он тогда сильно перенервничал, сказал, чтобы ноги моей в зале больше не было, да я и не горел желанием заниматься. А когда я уже учился в старших классах, отец предложил поехать в Дагестан, посмотреть на юношеское первенство России по вольной борьбе. Приехали в Махачкалу, а он говорит, мол, билет купил, надо отчитаться, выйди один раз на ковер. И борцовки тут же нашлись, и трико. Конечно, это была спланированная акция. Я без подготовки вышел, первого выиграл, второго, четвертого… Потом проиграл буряту и стал бронзовым призером. Помню, всю ночь не спал, сказал себе, что через полгода, максимум год, обязательно выиграю. Тогда и проснулось честолюбие, азарт. Отец знал, на что делать ставку. Через три с половиной года я уже был чемпионом мира среди молодежи. Тренер у меня был лучший, такого второго наставника во всей стране не сыскать, — Асланбек Захарович Дзгоев, беззаветно преданный спорту человек.
— Применяете хитрость своего отца в тренерской практике?
— Нет. Но обязательно нужно искать нетривиальный подход. Я сейчас работаю с девочками, у каждой свой характер, приходится использовать разные способы, вроде получается. Самое главное — стимул, правильно объяснить, ради чего все эти усилия. Сейчас очень сложно с детьми работать, они хотят всё сразу. Однако важно запастись терпением хотя бы лет на пять. Как говорил один борец: «Скажите дома, что вас на пять лет в тюрьму посадили. Все забудьте, все зачеркните — тогда будет результат».
— Сколько воспитанников под вашей опекой?
— Пятнадцать девочек и несколько ребят. С мальчиками в Москве сложнее — нет конкуренции. Без нее, даже если ты Пеле в борьбе, воспитать чемпиона очень сложно.
— А как дети относятся к славе вашего персонажа?
— Им интересны подробности, конечно. Часто спрашивают что да как, но я ровно к этому отношусь, не люблю чрезмерную публичность, мне больше по душе наклониться и работать.
— Вы тренируете детей из малообеспеченных семей. Почему?
— Да, тренирую детей из таких семей, но это не самоцель. Их родители проще смотрят, когда ребенок находится не с ними: ведь мои воспитанники живут у меня, как я в свое время жил с тренером. Малообеспеченные семьи пользуются любой возможностью дать детям перспективу. Великие люди, достигшие богатства, известности, — в основном из простых семей, они шли напролом, ставя на кон все. У выросших в достатке такого честолюбия не бывает, они в какой-то момент ломаются. Я пришел к решению: надо создать свой спортивный интернат. В Тульской области, в Алексине, друзья помогли найти помещение — 200 квадратов. Там будет все необходимое для тренировок: общежитие, бассейн, отличная база для занятий и самое главное — мало отвлекающих факторов.
— Вы состоялись как спортсмен, сейчас тренируете детей. Какую цель себе поставили?
— Как минимум собираюсь вырастить одну олимпийскую чемпионку, хотя думаю, их будет несколько. Уже есть на примете три звездочки, в силах которых не сомневаюсь. Надеюсь, через пару-тройку лет представят нашу страну в юношеской лиге.
В свое время работал со многими чемпионами — например, Барсаком Кесаевым, взявшим кубок мира, тренировал Давида Мусульбеса, когда тот готовился к Олимпиаде. Вообще, когда спортсмен готовится к большой победе, с ним занимается не один тренер: помимо техники важно подготовить спортсмена психологически. И в этом вопросе равных Казбеку Дедегкаеву в мире нет. Он тренер спортсменов высших достижений. Это высшее искусство.
— Вы им обладаете?
— Я не могу этого сказать, но всегда учусь. Надо расти вместе с учениками. Мастера старого формата, возьмите Эдуарда Гегеева, они постоянно в творческом процессе, импровизации. Два года ходил на тренировки Эдуарда, смотрел, как он работает, — это просто фантастика, он всесторонне развивает личность. Или посмотрел записи тренировок Анатолия Тарасова, даже дрожь по коже прошла. Он использует методы, которые очень далеки от хоккея: где-то жонглирование, где-то танцы, очень тонкая работа, есть чему у него учиться. А если человек приходит и просто заставляет спортсмена мышцы качать — это не спорт.
— Уровень мастерства определяется набором каких-то трюков?
— Нет. Борец высокого класса может иметь в арсенале один трюк или прием, который будет считаться фирменным и в исполнении которого равных ему нет. Например, Алан Дудаев и его прием «с ноги» — многие пытались разгадать этот феномен, но так и не смогли. Я стараюсь давать ученикам основу, а свою фишку они должны найти сами.
— Как стать чемпионом и как воспитать чемпиона?
— Должна быть любовь к тому, чем ты занимаешься. В противном случае это быстро надоест.
— Ваш отец Дзантемир Зангиев — двукратный чемпион РСФСР по вольной борьбе. Передается ли чемпионство по наследству?
— Одна хорошая знакомая, землячка Виктория Бадтиева, возглавляющая первый оздоровительный диспансер в Москве, тоже интересовалась этим вопросом, причем с научной точки зрения. Решили провести эксперимент и узнать, есть ли у меня на генетическом уровне данные для успешной карьеры в спорте. Сдал множество анализов, и они показали: даже близко нет никаких задатков.
— То есть вы стали спортсменом вопреки генетике?
— Получается так. Задатки ничто по сравнению с упорством и стремлением. По-моему, из любого «материала» можно слепить что-то стоящее. Мой тренер Асламбек Дзгоев так отбирал детей. Приводил их на речку, давал лопаты в руки, чтобы те копали. Из 10−15 детей скоро оставалось два-три, остальные бросали орудие труда в сторону… И именно этих двух тренер сразу записывал к себе, понимая, что ребята будут идти вперед, невзирая на трудности.
— А ваши дети выбрали спортивную карьеру?
— Ни сын, ни дочь не занимаются профессиональным спортом. Хотя у обоих есть задатки. Дочь более упорная, из нее получился бы отличный спортсмен, но у нее другие заботы в жизни — семья. Сын не такой целеустремленный, но одарен фантастически. Он сказал мне однажды: «Пап, это не мое». Я не стал давить, не нравится — ничего страшного, надо уважать выбор другого человека. Он окончил мединститут, может, врачом хорошим станет.
— Нет мыслей вернуться в Осетию?
— Желание большое, через пять-семь лет, возможно, вернусь домой. В Осетии нужно еще больше развивать борьбу, при таких самородках в спорте те достижения, которые сегодня имеет республика, — капля в море. Надо выстроить систему, которая будет работать правильно. У нас такая богатая борцовская история — величайшие тренеры, спортсмены, почему к ним никто не обращается за советом? Великие уходят — Михаил Бекмурзов, Юрий Гусов и другие — кто-то фиксировал их приемы? Нет. Новый опыт обязательно должен опираться на предыдущий. Мы сдаем позиции в борьбе, это очевидно. Это путь в никуда. Простите за излишнюю эмоциональность, слишком наболевший вопрос.
— Что кроме спорта интересно Виктору Зангиеву?
— В какой-то момент почувствовал, что память подводит, стал языки учить. В последнее время — персидский, уже могу читать, смотреть фильмы без перевода. В персидском много схожих с осетинским языком слов. Английский, немецкий хорошо знал, японский хуже. Кругозор сильно расширяется, когда язык учишь. Вообще, человеку иногда нужно менять вектор мышления, после такой «перезагрузки» совсем по-другому начинаешь мыслить.