В галерее имени Ахмата Кадырова в Грозном проходит выставка «Мелх-Азни: культурные традиции в женском костюме чеченцев». До конца осени посетители могут любоваться 13 платьями, а также головными уборами и аксессуарами, воссозданными в соответствии с модой прошлых лет усилиями ассоциации «Чечен-Этно» при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.
Мелх-Азни — героиня чеченского эпоса, символ сказочной красоты и женственности. Имя переводится как «голос солнца», «сияние». Чеченцы часто сравнивали красивых девушек со светилом. И даже нарекали новорожденных дочерей этим именем в надежде, что они вырастут красавицами.
Автор проекта, руководитель ассоциации «Чечен-Этно» Зульфия Бакараева говорит, что выбрала это название не случайно: во-первых, это исконно чеченское имя, во-вторых, оно хорошо отражает цель проекта — популяризацию внешней стороны чеченской женственности.
— Сегодня, глядя на девушку в хиджабе, сложно понять, замужем она или нет, — говорит Зульфия Бакараева. — И из-за этого даже возникают конфликты. К примеру, понравилась парню девушка, он хочет познакомиться с нею, а она, оказывается, уже связана узами брака и воспитывает детей. А раньше при первом же взгляде на женщину можно было определить ее семейный статус.
Сделать это помогал платок, по-чеченски кортали (от слова корта — «голова»).
— Еще в 90-е годы я общалась с нашими учеными, — вспоминает Зульфия Бакараева. — И меня поразил рассказ этнографа Сайд-Магомеда Хасиева, которого, к сожалению, уже нет в живых. Он рассказал мне следующее. Возраст, в котором девочка-подросток должна была надеть платок, не оговаривался, но в обществе была негласная установка, что девушка, покрывшая голову, тем самым дает знать, что уже готова к замужеству и семейной жизни.
Два конца головного убора (у чеченцев они называются ши ког — "две ноги" или ши там — «два крыла») она опускала спереди, что означало «я нахожусь в отцовском доме». После того, как девушка вышла замуж, волосы на лбу прикрывались специальной шапочкой — чухтой, а два крыла надетого поверху платка отправлялись назад, за спину, что расшифровывалось «я вышла из родного дома и теперь принадлежу дому других людей, я теперь — жена и сноха». Вдова или разведенная женщина надевала платок так, что один конец отправлялся назад, а второй — свисал впереди.
Пожилая женщина, которая уже стала свекровью и отошла от повседневных хозяйственных дел, тоже «заявляла» об этом обществу. Она так же, как и замужняя, носила чухту, скрывая волосы, но концы накидки подбирала и заправляла под платок у уха, словно говоря «я подняла ноги и не при делах».
По всему выставочному залу стоят 13 манекенов. Часть из них облачена в национальные платья габали. Чеченские девушки надевали их на праздник.
— Вообще, это слово происходит от габа, что означает «пышность», — рассказывает организатор выставки. — Вы видите, что юбка присборена — эта пышность должна подчеркнуть талию. Тонкая талия — важнейший критерий красоты и показатель человека сдержанного, воспитанного и дисциплинированного. Ни чеченский мужчина, ни тем более чеченская девушка не могли быть рабами своего желудка. У нас есть блюдо цу, которое готовится из прожаренной кукурузной муки. Моя бабушка рассказывала, что в преддверии праздников наши девушки могли неделями есть только одну его пригоршню в день, чтобы можно было надеть красивый пояс. Было даже негласное соревнование, у кого талия тоньше. И была еще одна уловка, к которой чеченцы прибегали для того, чтобы оставаться стройными. Вокруг талии под одеждой повязывали нитку. Когда человек начинал переедать, нитка врезалась в живот, так что едок знал, что пора остановиться.
Еще одним обязательным элементом «вечернего образа» девушки было нагрудное украшение, так называемые «женские газыри». Чеченский краевед Ахмед Сулейманов считал, что это отголоски доспехов, прикрывавших грудь от ударов оружия. Сегодня эти парные застежки из цветного металла от шеи до пояса выполняют декоративную функцию.
Часть манекенов наряжены в одежду более простого кроя — длинные туники и бешметы.
— У нас принято считать, что национальная одежда — это только пышные габали, — говорит Зульфия Бакараева. — Но очевидно же, что женщина не могла носить нарядные, но неудобные платья в повседневной жизни.
Ткани натуральные: лен, хлопок, шерсть. Среди цветов чаще встречаются синий, бежевый, зеленый и оттенки охры. Черный представлен только в одном костюме вдовы. В прошлом чеченцы не любили одежду черного цвета, надевали ее только при соблюдении траура или если становились кровниками.
А в белую одежду, по словам этнографов, раньше не облачались даже невесты. Вместо этого выбирали оттенки бежевого и молочного. «Саван белый» — так объясняют старики неодобрение белого цвета в одежде. Его словно берегли для загробной жизни.
— В наши дни кардинально меняется представление о национальном костюме, — вздыхает директор «Чечен-Этно». — Раньше в соответствии с народными понятиями о красоте, благородстве, воспитанности вообще не приветствовались украшательство и чрезмерность, а пестрота и попытка одеться вызывающе даже порицались. Основой нашего отношения к одежде были аскетизм, сдержанность и скромность. А сегодня я вижу, что наш костюм потихоньку превращается в елочную игрушку из-за обилия орнаментов, аппликаций, вышивки. Это лишает ее национального характера и колорита.
Стены галереи украшены фотографиями женщин разных возрастов на фоне гор. Одна из тех, кто позирует на фото, — Хава Итаева, врач-фельдшер выездной бригады скорой медицинской помощи.
— Я обожаю старые вещи — даже бабушкин сундук, который дома собирались выкинуть, отреставрировала и поставила на самом почетном месте, — говорит модель. — Почти каждую субботу хожу на Северный базарчик и копаюсь там. Как-то увидела красивое старое платье, потянулась к нему, а с другой стороны его тоже кто-то тянет. Это была Зульфия. Мы посмотрели друг на друга, и она мне говорит: «Не хочешь стать моделью? Мне кажется, у тебя подходящая внешность для этого: овал лица, глаза, да и остальные черты». Я всегда считала, что модель должна быть как минимум молода. А у меня уже взрослые дети. Дочке Раяне 14 лет. Она, кстати, тоже со мною снималась.
Зульфия говорит, что искала «чеченские лица» по всей республике.
— Изначально я хотела воссоздать лица со старых фото в восковых фигурах. Но компания, которая их изготавливает, назвала мне одну сумму, а после утверждения бюджета — другую, в три раза больше. Пришлось от этой задумки отказаться и согласовывать с фондом президентских грантов другой формат реализации проекта. Так мы решили работать с живыми людьми. Очень долго выбирала людей с подходящей внешностью. Вообще, идеал чеченской красоты — это помимо тонкой талии и длинных кос еще аристократическое лицо, большие выразительные глаза. Маленький нос и выдающиеся скулы — это не наше, это все современная мода. У чеченцев всегда ценился нос пропорциональный. Раньше, желая пристыдить человека, говорили: «У тебя что, носа на лице нет?» Маленький нос считался признаком бесстыдства.