Ровно 100 лет назад, 18 декабря 1917 года, в нашей стране был принят декрет «О гражданском браке, о детях и о ведении книг актов состояния». Он предусматривал создание специальных отделов записей актов гражданского состояния. Загсы регистрируют рождения и смерти, усыновления и удочерения, заключение и расторжение браков, смену имени и фамилии. До революции эти функции выполняла церковь. О том, чем сегодня живет современный загс, мы попросили рассказать Раису Шевченко, проработавшую в загсе села Донское Ставропольского края 26 лет.
— По образованию я педагог-филолог, работала в библиотеке. Когда в нашем селе Донское освободилось место начальника загса, меня попросили его занять. Все знали мою активность, способность вести мероприятия. Так я там и задержалась на много лет.
История Раисы Шевченко не уникальна. Почти все сотрудники загса попадают на эту работу случайно. Чаще всего это учителя, но в дальнейшем они получают юридическое образование.
Тогда, в 1983-м, Раиса Дмитриевна подумала: «Ух ты, тут ведь праздник практически каждый день». Но не тут-то было: работу с документами в архивах никто не отменял, а помощники появились лишь со временем.
— Мы все вели регистрацию, и у каждой был свой подход и свой текст. Правда, шаблон одинаковый: ну, там, «согласны ли вы, невеста», или «в полном соответствии с Семейным кодексом Российской Федерации, согласно составленной актовой записи о заключении брака…», или «друзья, поздравьте молодых». Но наполнение… Тут каждый придумывал сам, как кому нравится, что кажется важным.
Через некоторое время Раису Дмитриевну убедили перейти работать в администрацию села. Ушла — из материальных соображений, но быстро вернулась. В администрации ей показалось слишком скучно, а в загсе — другое дело.
— Всякое бывало. Девчонки мои поражались: «Как вам, Раиса Дмитриевна, удается с первого взгляда понять, будут жить или не будут?» Глаз наметан. Бывало, что уже к концу дня бракосочетания жених бежит и умоляет документы в ход не пускать. Мол, я у нее не один. Оказалось, девчонка, еще и беременная, решила назло парню выйти замуж за другого. А тот приехал и в день свадьбы ее забрал. А вот другой случай. Одна пара пришла, умоляла расписать их в тот же день. Но мы ни в какую. Не положено. На следующий день прибежал жених и забрал заявление. Оказалось, невеста скрыла болезнь, а в ту ночь у нее приступ случился, вот он и передумал.
В советское время гражданский брак — это и был собственно зарегистрированный государством брак двух граждан (в отличие от церковного венчания). Позднее гражданским по ошибке стали называть, наоборот, брак незарегистрированный. В 80-е случались комсомольские свадьбы. Да только, по словам Шевченко, они ничем от обычных не отличались. На столах лимонад, а в подсобке разливали горячительное. С алкоголем связаны и другие свадебные истории.
— Однажды пришел жених, силы, видимо, не рассчитал. Перед столом, где должен был подпись поставить, свалился. Даже ручку держать не смог. Так и не поженили мы его. Правда, через неделю парочка вернулась, зарегистрировалась. Но и года они не прожили, развелись.
Разводы — отдельная тема.
— Были на моей памяти такие разводы, когда мужчина просил прощения у некогда любимой за ее бесцельно потраченные годы, за то, что не смог сделать женщину счастливой. Такие моменты не забываются. Порой приходилось и слезу смахнуть. Порядочный человек в любой ситуации остается порядочным. Иногда эти пары возвращались уже с другими женихами и невестами. А иногда одни и те же по нескольку раз женились и разводились.
Жизнь есть жизнь. Праздник есть праздник. Все приходят нарядные, и работник загса тоже должен выглядеть соответствующе, на все сто.
— В советские времена власти помогали, — говорит Раиса Дмитриевна. — Выделяли на костюм там или платье. Потом я уже сама приноровилась. Сшила себе три костюма на разные сезоны. Так и справлялась. А насчет прически… выручали электрические бигуди. Всегда держала на работе. Вообще, на работу в загс чаще берут фактурных женщин: чтоб и голос, и внешность. Ведь приходится мелькать на свадебных фотографиях, становишься чуть ли не профессиональной фотомоделью. А что касается внешнего вида женихов, а особенно невест, тут тоже всякого навидались. У нас в селе, правда, все более скромно. А вот коллеги такое рассказывали, что диву даешься. Девушки считают этот день таким важным в своей жизни, что готовы надеть и показать все лучшее сразу. Много приходит и беременных невест. В платьях «на вырост».
А потом наступает время регистрировать малыша и давать ему имя.
— Когда я только начинала работать, мне пришлось много возиться с архивами. Они хранились аж с 1870-х. Там еще церковные метрические книги были. Так вот там все было просто с именами: какой святой ближе, тем именем и называют. Так что в один день шли сплошные Михаилы или Димитрии. Я потом даже могла по имени угадать, когда примерно человек родился. Мы систематизировали архивы вплоть до 20-го года и передали их в Ставропольское управление. Там они сейчас и хранятся.
А вообще, старые документы хранят от 5 до 75 лет, потом уничтожают. Их сначала измельчают, потом сжигают в присутствии членов комиссии по уничтожению. Все по акту. Хотя Ставропольский край участвует в пилотном проекте по переводу старых архивов в цифровой формат и специальную программу. Теперь, если понадобится восстановить какой-то документ, не нужно будет ехать за тридевять земель или ждать писем в ответ на запрос, как раньше, — у загсов будет единая база данных.
— В советское время мы четко следовали книге имен, — вспоминает Шевченко. — Как в словаре написано имя, так и писали. А после перестройки начались метаморфозы: «Запишите ее Аленушкой, а не Еленой». И приходилось записывать. Никакие уговоры не помогали. Распространенное имя для мальчика — Даниил, как его только не меняли: Данил, Данила и так далее. Говорила родителям, ведь путаться будут потом в документах. Нет же. Через несколько лет некоторые приходили, меняли имя на правильно написанное.
После Великой Отечественной войны у загсов была еще одна проблема — замена паспортов. Сама Раиса Дмитриевна это время не застала, но знает по рассказам коллег-предшественников.
— Многие документы тогда были утеряны. Дети послевоенные были худенькие, тщедушные. Им на вид давали лет меньше, чем было на самом деле. А потом им приходилось до выхода на пенсию еще лет пять лишних отработать. А встречались женщины, которые намеренно убавляли себе несколько лет.
А вот о регистрации смерти Раиса Дмитриевна вспоминает неохотно.
— Это всегда печально. Когда работаешь в сельском загсе, знаешь всех в округе, поэтому каждую трагедию воспринимаешь как свою. В городах, бывает, смерть приходится оформлять по решению суда. Это если нашли человека без документов и констатируют личность при опознании. В Донском таких случаев не припомню. Зато у нас другая проблема: многие не знают, что после похорон родственника нужно получить свидетельство о смерти в загсе. Приходят лишь через несколько лет из-за дел, связанных с наследством, с продажей дома. И это еще одно доказательство, что загс не ассоциируется с чем-то печальным.