О братьях-кузнецах Тамазовых из черкесского аула Хабез знают далеко за пределами их родного района. Кузнечному делу они начали учиться 11 лет назад, до этого работали дальнобойщиками, а теперь совместили два занятия и куют запчасти для машин и байков. Но главное их ремесло, хобби и искусство — художественная ковка.
Свою кузницу Каншао и Мурат Тамазовы выстроили во дворе отцовского дома. Двор окружен ажурным забором, сквозь который пробиваются побеги роз. Cреди клумб журчит маленький водопад, от дома к кузнице ведет вымощенная камнем дорожка.
— Здесь летом, знаете, как красиво? — говорит Мурат. — Мы старались создать такую атмосферу, чтобы каждому захотелось зайти. Это у нас от матери.
Лидия Тамазова — композитор, дирижер, преподает в школе искусств. И детей своих научила, что во всем, начиная с дома, должен быть творческий подход. Поэтому вместо «модного» в Карачаево-Черкесии трехметрового забора братья поставили невысокую ограду ажурной ковки.
Мурату 42 года, Каншао — 47. Кузнецами братья Тамазовы стали не сразу, долго искали свой путь. Старший после школы поступил в технологический колледж, но вскоре его забрали в армию, и учебу он так и не продолжил. Младший хотел стать стоматологом, но тоже сначала решил отслужить, а после армии о медицине уже не думал. Братья вместе закончили автошколу и больше 10 лет провели за рулем — дальнобойщиками.
— Мне уже шел третий десяток, когда я поступил на психолога, — рассказывает Мурат. — С удовольствием проучился три года, пока судьба не свела с учителем — замечательным мастером-кузнецом Володей Иванченко. Он и научил меня ковать. Я сразу понял, что это мое, и в институте больше не появлялся. Старший брат тоже подключился. До сих пор не можем точно сказать — хобби это или наше основное дело. Наверное, и то и другое переплелось. Нам повезло: мы от работы получаем не только стабильный доход, но и огромное удовольствие.
Кузница расположена в глубине двора, с отдельным входом с улицы. Внутри холодно. От вида металлических заготовок и инструментов, развешанных по стенам, становится еще холодней.
— Это пока, — улыбается Каншао и ловко разводит огонь в горне. — Когда мы решили заняться этим ремеслом, первым делом поставили наковальню, а потом вокруг нее выстроилась целая кузница.
Он отвлекается на секунду и достает выжженную на доске картину, на которой изображен черкесский бог огня Тлепш, покровитель кузнецов и сам главный кузнец нартов.
— Когда мне было 14 лет, мама нарисовала этот рисунок, а я выжигал его по дереву. Удивительно, что до сих пор сохранился, будто знак нашей будущей профессии. Со стороны отца у нас в роду не было кузнецов, но вот дедушка со стороны матери владел этим ремеслом.
Каншао аккуратно подкладывает дрова в огонь. Спустя несколько минут в кузнице уже жарко.
— Наше искусство рождается из огня, поэтому розжигу придают особое значение, — объясняет Каншао. — Огонь в кузнице разжигает не младший, а тот, кто будет ковать. Так заведено, что посторонние не могут участвовать в этом процессе. Вот сегодня первым ковать буду я. Огонь должен быть чистым, без горючего, только дрова и уголь. И чтоб жарче горел, поддуваем воздух. Раньше вручную, сейчас у нас электрический поддув. Есть и старый мех, ручной, хотим его тоже установить — на случай, если свет отключат.
Учиться кузнечному делу Тамазовы начали 11 лет назад, когда Мурат познакомился в Черкесске с кузнецом Владимиром Иванченко. На выходных младший брат приезжал в Хабез, вместе со старшим повторял теорию и осваивал практические навыки. Заодно строили кузницу вокруг наковальни.
— Первые два года делали завитки, — рассказывает Мурат. — С них все начинается, спираль — основа художественной ковки, потом уже листики приходят, цветочки, все потихоньку накапливается. Если кузнец скажет: все, я научился ковать, — не верьте. Человеку, который занимается этим искусством, даже жизни не хватит, чтобы достичь совершенства. Тут все время появляется что-то новое, и ты учишься, учишься, куешь, экспериментируешь, ошибаешься и начинаешь все заново.
Сегодня братья тоже куют декоративные завитки для ворот. На один завиток приходится где-то полсотни ударов. В день в среднем надо сделать 5000 ударов, говорят кузнецы. Электромолот у них тоже есть, но без ручной работы не обойтись.
Согласно общепринятым законам кузнечного дела ковать следует исключительно своим молотком, не купленным, а сделанным собственноручно. Каншао, отложив молоток, берет в руки другой, тронутый временем, с обмотанной синей изолентой ручкой:
— Это дедовский, раритетный, храним его как память. Свой я наковал из куска молотковой стали, это личный мой молоток, Мурат его не трогает, а я не трогаю его инструмент. Так заведено. Если хочешь ковать — сделай свой молоток. А дедовский — общий, им может пользоваться каждый.
Тамазовы работают не только по металлу. В их изделиях сочетаются металл, дерево, камень, тисненая кожа.
— Людям нравятся эти необычные сочетания, — говорит Мурат. — А нам нравится пробовать что-то новое. Долгое время не принято было использовать краску для кованых изделий. Считалось, что окрашивание скрывает текстуру металла. Но потом появились кузнечные краски. Они позволяют сымитировать другой материал, создать эффект старины. Мне очень нравится искусственная патина на кованых предметах.
Иногда интересные идеи кузнецам подают сами заказчики. Так, один заказал балкон для дома, стоящего над речкой. Но обычное кованое ограждение показалось ему слишком простым решением.
— Ему хотелось чего-то необычного. Напрашивался какой-то натуральный материал. Взяли лиственницу — она не боится влаги. Совместили ковку, дерево и чеканку — получилась оригинальная вещь, чего и ждал от нас заказчик, — рассказывает Мурат. — Вообще, люди нас очень многому учат. Например, заходит человек забирать свой заказ, а мы за ним наблюдаем. Если ему понравилась какая-то деталь, он непроизвольно тянет к ней руки, и мы это запоминаем. Значит, что деталь удачна, ее можно повторить и в других сочетаниях. Люди сейчас ничего не делают просто так, все хотят, чтобы было красиво, стильно, долговечно, ручной работы.
Хабезским мастерам заказывают люстры и подсвечники, столы и стулья, кресла-качалки — фантазия безгранична. А еще сушилки для мяса — они стоят практически в каждом дворе, без сушеного мяса не обходится ни одна черкесская семья. Раньше это были простые прямоугольники, обтянутые сеткой, а теперь — почти предмет искусства с изысканной художественной ковкой.
На братьях джинсовые куртки с одинаковой эмблемой — три клинка, образующие заглавную «Т».
— Почему кинжалы? Да все просто, — объясняет Мурат. — Черкесам, и вообще мужчинам, всегда нравилось оружие. Если присмотреться, на шапке буквы «Т» есть две точки — это мой старший брат и я. Если в семье еще кто-то захочет стать кузнецом, прибавится третья точка, и четвертая, надеемся на это.
У наковальни за его спиной как раз возятся мальчишки. Один, с трудом держа тяжелый молоток, делает несколько ударов, остальные, помладше, следят за его усилиями. У Каншао три сына и дочка, у Мурата трое сыновей. На них кузнецы и возлагают надежды на продолжение династии.
— Эмблема-то общая, но у каждого свой подход к работе, — добавляет Каншао. — У Мурата все начинается с эскиза, с полного расклада будущего изделия, только потом — ковка. У меня идеи зарождаются уже в процессе работы, экспериментирую на ходу. В последнее время увлекся оружейным делом, первый кинжал выковал из жилистого троса. Наверное, со временем буду заниматься этим вплотную. А вообще, каждый кузнец должен сварить свою сталь, со своим составом. Так определяется его мастерство: чем многослойней эта сталь, тем выше качество. Над этим и работает каждый кузнец всю свою жизнь.
Еще одна страсть старшего брата — машины. Он собирает их по запчастям и порой сам кует недостающие детали. Первую собрал для друга. Вторая — «Жигули» с патриотичным названием «Хабез-авто» — в процессе сборки. В просторной кузнице стоят еще несколько каркасов, в том числе от гоночного автомобиля, ждут своего часа.
А на втором этаже, куда ведет железная лестница из кузни и асфальтированная дорожка с улицы, расположился мотоклуб.
— После жаркой кузни хочется прокатиться с ветерком. Самый лучший отдых — съездить на мотоцикле на природу или погонять по трассе на скорости. Но мы не только катаемся, но и ремонтируем. Если ты байкер, то должен разбираться в своей машине от и до, чтобы смог прямо по дороге устранить любую неполадку, — говорит Мурат.
Рядом с солидными байками стоят детские — братья готовят себе смену. Кстати, сами они тоже получили свои первые мотоциклы от отца.
— Отец много лет работал учителем истории в школе. Помню, в 10 классе мальчишки позвали меня на улицу, сказали, что отец ждет. Я выбежал, и он вручил мне ключи от новенького мотоцикла, — вспоминает Мурат. — Мотоциклы — это целый мир, это увлечение объединяет тысячи людей. Мимо нас не проезжает ни один байкер, останавливаются, гостят и едут дальше, мы поддерживаем связь со всей Россией.
Братья собираются выковать «железного коня» и поставить у ворот — как знак того, что здесь будут рады каждому байкеру.
— Хотели спросить про доход кузнеца? Не маленький, но, как бы банально это ни звучало, об этом думаем в последнюю очередь. Главное — конечный результат, чтобы людям нравилось и они возвращались за новыми изделиями.