Заур Тедеев — фотограф из Владикавказа, автор снимков для Esquire и Tatler, победитель фотоконкурса Best of Russia — 2017 и будущий архитектор. В прошлом году переехал в Москву, а в этом о его проекте «Яма» пишут и говорят в соцсетях и в реальной жизни.
О том, зачем архитектору фотоаппарат и почему свадебный фотограф в Северной Осетии — профессия рискованная, Заур рассказал «Это Кавказ».
— Я сфотографировал 15 поцелуев. Пока. Проект называется «Яма» — по месту съемки. Мои друзья шутят: все потому, что отношения — это яма. Я отвечаю им, что так говорят те, кто в них ни разу не вступал.
Идея совершенно не новая. Мне хотелось поснимать парочку поцелуев, но я не знал, какую теоретическую базу подвести под это. И как-то лениво серфил по «Инстаграму» и нашел аккаунт «Ямы». Это открытое пространство на Покровском бульваре. Я посмотрел фотографии и увидел, что там обитают совершенно прикольные ребята и что уже сформировался такой социум небольшой. Написал им: «Хочу вас снимать». Тем, кто ведет аккаунт, идея понравилась, и мы организовали первую съемку. И вот есть 15 первых поцелуев. Хочется дополнить проект фотографиями известных москвичей.
После первых публикаций в СМИ мне начали писать уже совершенно посторонние ребята. Думал, кстати, что люди будут стесняться, но ничего подобного! Всего-то пару дублей уходит на поцелуй, пять минут на одну пару максимум. Я всегда перед съемкой настраиваю героев: забудьте, что я тут, не переживайте о руках, позах и прическе. Да, пока у меня все герои — молодые, но было бы совсем неплохо поснимать людей в возрасте.
Нет, конечно, такой проект вряд ли можно было бы осуществить во Владикавказе. У нас строгий традиционный город — такая интимная вещь, как поцелуй в общественном месте, будет обсужден и осужден всеми. Но я хотел бы, чтобы проект увидели земляки, хотя трудно просчитать их реакцию. Я планирую выставку. До этого я снимал фанатов на чемпионате мира по футболу, и есть желание организовать выставку на Винзаводе. Проект «Яма» еще в процессе, но было бы здорово увидеть свою работу в Музее Москвы, например. Там прекрасное пространство.
Я не знаю, почему решил делать свой «поцелуйный» проект черно-белым. Считается, что это такая претензия на что-то вечное. Мир с цифрой стал очень цветным. И многие фотографы, в том числе документалисты, предпочитают черный и белый цвета. Я действовал интуитивно. Вот почувствовал, что «Яма» должна быть черно-белой, и сделал так.
— Я не хотел снимать lovestory. Ну, вот все это «около поцелуев» — объятья и прочее. Мне это вообще не было интересно. Это как свадебным фотографом работать. Я, кстати, работал во Владикавказе. Недолго. Могу воспринимать это как полезный опыт, но не больше. Опасная профессия, знаете ли. Народ на свадьбах у нас не любит фотографироваться, а любит сесть и основательно поесть, а когда ты подходишь к ним в полупоклоне с фотоаппаратом, с набитым ртом отвечают: «Не надо фото, потом давай!» И невесты еще почти все недовольны тем фактом, что я не вылизал их кожу до блеска. Я хочу, чтобы человек выглядел натурально. Невесты хотят выглядеть идеально. Невеста должна быть самой красивой? Согласен. Но я так не умею.
Я приехал в Москву именно за развитием. Во Владикавказе есть звезды — фотографы, будь то свадебные, которые рисуют настоящие сказки, или документалисты. Но вот ты достиг чего-то, что всем нравится и даже тебя неплохо кормит, — ты останавливаешься и выше головы уже прыгнуть не пытаешься. Фотографы, которые мне симпатичны, почти все уехали.
— Я хотел стать архитектором. Поступил, и мне все очень нравилось — я рисую, у меня есть графические работы. И мама купила мне в подарок фотоаппарат, потому что фотоаппарат необходим в работе архитектора, когда делаешь фотофиксацию зданий. Он у меня долго лежал дома и пылился, пока в один прекрасный день я не взял его в руки. И не начал фотографировать все вокруг, всех подряд, и так каждый день. Потом пришел в университет и там снимал своих однокурсников и преподавателей на кафедре рисунка, использовал разные драпировки. Этих кадров миллион, и сейчас я смотрю на них с ужасом! Но вот так оно все и началось — меня пригласил работать один местный журнал, потом второй, третий.
А затем я начал писать диплом и забросил камеру, потому что диплом архитектора — это много времени и огромные планшеты с чертежами. Мой диплом назывался «Археологический комплекс во Владикавказе». У нас в центре, на Проспекте Коста, стоит уродливое здание СИЗО. Долгое время говорили, что его надо снести, потому что портит весь облик города, и я решил создать проект вокруг этой темы. «Построить» там археологический музей, потому что сегодня прекрасное золото скифов просто лежит в сейфах и его никто не видит, а мне бы хотелось, чтобы наша история была заметна. Да, мне тогда сказали, что это — утопические планы. Сейчас я учусь в магистратуре МАРХИ и ношусь с другим утопическим планом — проектом современного горнолыжного курорта в Цейском ущелье.
Мне нравится архитектура. Архитектор — это человек, который знаком с массой других дисциплин: от религии до машиностроения. Но сейчас мне еще нравится фотография.
— Совет начинающему профессионалу с фотоаппаратом? Снимай много. Будь коммуникабельным. Не бойся отказов.
Конечно, было немного страшно — мало ли людей с фотоаппаратом в столице. Но страх быстро прошел, потому что можно до бесконечности сидеть и бояться, а можно начинать что-то потихоньку делать. Я делал снимки и вешал их на свою стену в соцсетях — так меня увидели Esquire и Tatler. И сами написали мне. Постепенно ты обрастаешь знакомствами. Конечно, консервативный метод «портфолио плюс резюме» тоже как-то работает. Но нетворкинг работает лучше.
— Мне нравилось снимать фэшн. Нравится подготовительный этап, когда создается концепция и подбираются одежда и локация. Нравится думать над всякими композиционными ходами. А если просто тупо снимать моделей — это скучно. У меня был опыт фэшн-съемки еще дома: мой друг — стилист, мы вместе работали во Владикавказе. Потом я ушел в другую нишу и смотрел на фэшн как на пройденный этап. Но недавно познакомился с девочками-стилистами, и у них совершенно иной подход к съемке. Они хотят, чтобы в каждом кадре читалась история. Такой фэшн мне нравится.
Конечно, история в кадре обязательно должна быть. Я стараюсь знакомиться с героями «Ямы». Я знаю, когда они — пара, а когда просто друзья, знаю, кем они работают и чем любят заниматься.
Еще хочу сделать проект о заключенных. Не просто показать людей за решеткой, а услышать от них, какой, они думают, была бы их жизнь, останься они на свободе. О чем они мечтают и жалеют. Здорово, когда человек смотрит на фото и видит историю. Сам ее додумывает. Вот кино преподносит зрителю готовый сюжет, а на фото — ты его сам придумываешь.
— У меня есть пленочный фотоаппарат. Конечно, цифровые технологии — продвинутые и сильно облегчают жизнь фотографа, но разница между пленкой и цифрой — огромна. Я не знаю, магия это или наука, но, когда свет проходит через объектив на пленку, атмосфера кадра совершенно другая. А цвет! Ни один фоторедактор вам такого цвета не даст.
Я не «фотограф-фотограф», могу выйти из дома без камеры, у меня нет такого, что я вижу любую сцену в рамках кадра. Но сейчас я хочу только фотографировать. И ни пятилетнего плана, ни плана «Б» у меня нет. Я вообще не очень люблю строить планы, хотя и архитектор.
Конкурсов для фотографов — масса, я, наверное, не обо всех слышал. Сам посылал несколько раз. Вот на Best of Russia-2017 даже был в числе победителей. Их там, правда, было немало. Я отправил фото осетинского горца Виктора Амбалова. Это старик-аскет из Верхнего Урсдона, он живет один, в городе бывал в ранней молодости. Ведет хозяйство. На фото он — в обычной своей одежде: жилетка, сапоги. Но все получилось таким настоящим, что с этой работой мне другие свои же вещи сравнить трудно.
Я никогда не работал с Nikon, но говорят, что у него «желтит» матрица. А вот Canon морозоустойчивый. На зимних съемках в горах не подвел.