В астрономическом поселке Буково Карачаево-Черкесии Николай Шолухов — знаменитость. В свои 82 года он любит горные походы, стрижет газоны, танцует вальс и фокстрот, а совсем недавно после перерыва в 60 лет снова встал на лыжи. Но интересен пенсионер не только своей активностью. Волею случая он стал участником исторического события — запуска первого человека в космос. А еще раньше было строительство Байконура, полет Белки и Стрелки и многое другое.
25 лет с тех знаменательных событий ветеран Байконура (так сами себя называют бывшие работники космодрома) должен был хранить молчание о своей работе в космической отрасли. А теперь он охотно рассказывает «космические истории» соседям и туристам.
Символично: чтобы встретиться с Николаем Шолуховым, мы едем в самый космический поселок на Северном Кавказе — Нижний Архыз (еще одно неофициальное название — Буково, или же просто Звездный городок). Рядом с ним расположен крупнейший в стране телескоп. Почти все жители этого горного поселка (около 600 человек) — ученые-астрофизики.
Наш герой, 82-летний Николай Константинович, впрочем, к их числу не относится. Тем не менее здесь он известен многим. Без него не обходится ни один поселковый праздник: Николая Константиновича всегда можно увидеть на местной танцплощадке.
Шолухов встречает нас при полном параде — в пиджаке с памятными медалями. И почти с порога спрашивает: «Видели сколько снега вдруг намело? Я тут вчера на лыжах у нас катался!»
Застать его тут зимой оказалось непросто. Обычно он живет в Буково только летом — у дочери. А зимует с женой в Ростове-на-Дону. Каждое летнее утро в Буково начинается у Николая Шолухова одинаково. Он встает в пять утра, берет в руки обычную косу (электрические газонокосилки не признает) и облагораживает газоны в поселке. Как говорит сам Шолухов, занимается «ландшафтным дизайном».
— Люблю утро в этих краях. Стоишь, косишь траву, тишина вокруг. Только птицы поют. Потом поселок оживает. Люди едут на работу, сигналят, приветствуют… Меня все знают, любят, и мне здесь хорошо, — говорит Николай Шолухов. — Не устаю восхищаться местной природой.
Николай Константинович часто ходит в небольшие походы, поблизости от поселка. А два года назад с группой даже отправился покорять Марухский перевал. В Буково, и вообще на Кавказе, оказался благодаря дочери: она больше 20 лет работает в Звездном поселке при обсерватории. Ольгу с детства привлекал космос: сначала она посещала астрономический кружок в Доме пионеров, а потом выучилась на астрофизика.
Ольга признается, что космосом увлеклась благодаря отцу. Ведь тот работал на тогда еще строящемся Байконуре и был участником главного космического события прошлого века — запуска первого человека в космос.
Николай Константинович родом из небольшой саратовской деревни, где рос в небогатой крестьянской семье. После школы пошел в Саратовский нефтяной техникум — учился на специалиста по бурению скважин. Должен был стать нефтяником.
— В 1959 году меня из Саратова призвали в армию, — вспоминает Шолухов. — Нас погрузили в теплушку и, ничего не объясняя, куда-то повезли. Через два дня мы остановились на станции Торетам (Казахстан, — Ред.). Был сентябрь, но было очень жарко. Вокруг — бесконечная степь, ни одного кустика. Нас построили, пока мы стояли, ждали, два человека упали в обморок: то ли от усталости, то ли от жары. Оказалось, мы в Казахстане. У реки для нас разбили палаточный городок и организовали курс молодого бойца.
Поначалу молодые курсанты еще не понимали, где именно они оказались. Только ночью их подняли по тревоге и сказали: «Ждите, сейчас что-то произойдет».
— Где-то через полчаса в небе на востоке что-то ярко вспыхнуло. Потом появился большой солнечный шар, который осветил все вокруг. Он поднялся и стал удаляться. Потом мы услышали взрыв. Это была ракета. Утром Левитан объявил, что произошел первый запуск автоматической станции в сторону луны. Только тогда мы поняли, куда попали, — рассказывает Шолухов.
Из числа прибывших новобранцев было отобрано 20 человек со среднетехническим образованием. В их числе оказался и 19-летний Николай Шолухов.
— Нам объявили, что мы находимся в 32 отдельной инженерно-испытательной части и мы теперь курсанты. Оказалось, что катастрофически не хватает специалистов, которые бы обеспечивали запуск ракет. Нужны были электромеханики, телеметристы, двигателисты. Нас начали обучать прямо возле строящегося космодрома. Изначально он предназначался не для космоса, а для испытаний боевых ракет. Никакого Байконура как такового тогда не было. Была «площадка № 2».
Обучение курсантов проходило ускоренными темпами. Уже через полгода им присвоили звание младших сержантов и распределили по группам. Николая Шолухова назначили старшим электромехаником и командиром расчета. Началась практика.
— Каждая ракета состояла из пяти блоков. Ее привозили разобранной в монтажно-испытательный корпус, — рассказывает Шолухов. — Туда заходил состав с якобы пассажирскими вагонами, в которых на самом деле были ракетные блоки. Затем мы их собирали. Потом были испытания — имитация полета ракеты. В это время мы отслеживали, как все работает. Потом ракету запускали. Это всегда было ночью. И так каждый раз, снова и снова.
О том, что главная цель ответственной космонавтики — запустить в космос человека, курсанты Байконура узнали от главного конструктора страны, академика Сергея Королева.
— Начиная с 60-х годов Королев стал читать нам лекции. Он присутствовал на всех пусках ракет, которые мы производили. Однажды, в августе 1960 года, нас построили на открытой площадке. Сергей Павлович сказал: «Недалек тот час, когда мы с вами запустим в космос первого человека». Помню, мы еще тогда подумали: «Ну, это без нас». Ведь нам оставался всего год службы, — вспоминает Шолухов.
Но историческое событие, положившее начало новой эпохе, действительно оказалось не таким уж далеким. Прежде чем на Байконуре появились первые космонавты, сюда стали привозить собак. Две из них впоследствии приобрели мировую известность — это были Белка и Стрелка.
— Однажды мы увидели на проходной человека с двумя собачками. Обе были в жилетиках. Это были Белка и Стрелка. Мы усадили их в спутник, чтобы они привыкали. Они там ели, пили. Через некоторое время Белку и Стрелку вывезли на стартовую позицию. Был запуск. Все прошло благополучно. Они вернулись. Все мы были очень довольны. Еще я знаю, что Лайка, которую запускали раньше, до нас, не вернулась. И две собачки, которых запускали позже, тоже не долетели и взорвались. Остальные возвращались. У Стрелки даже появились щеночки. Одного из них, Пушинку, потом подарили Жаклин Кеннеди, жене американского президента.
9 марта 1961 года на Байконур для дальнейших испытаний привезли макет человека. Здесь его прозвали Иван Ивановичем. Вместе с ним в экипаже запустили очередную собачку — Чернушку. Все также прошло успешно — Иван Иванович и Чернушка вернулись на Землю. Далее настал черед космонавта. Николай Шолухов признается, что во время первой встречи с Юрием Гагариным он почти не запомнил его.
— Как-то к нам в лагерь приехала делегация из шести человек. Это были молодые офицеры — будущие космонавты. Они подходили к нам, общались. Мы еще не знали, кто полетит первым. Больше всего я запомнил Андрияна Николаева — из-за его выразительных бровей и взгляда. Еще запомнился Павел Попович, он был веселый и общительный. Был там и Гагарин, но в тот день я не отметил его для себя, — признается Шолухов.
Наступил апрель, и коллективу Байконура объявили, что вскоре в космос полетит первый человек.
— 11 апреля ночью мы проводили комплексные испытания. В 10 часов вечера нас построили по громкой связи на площадке. Объявили, что едут важные гости. Действительно, на черных «ЗИСах» приехало руководство: Сергей Павлович Королев, медики, министры и с ними два старших лейтенанта. «Вот дождались, будем запускать первого человека в космос», — выступая перед нами, сказал Королев. Затем вышел Гагарин, поблагодарил за технику, за доверие. Там был и Титов. Космонавтам вручили большую охапку алых тюльпанов. Это был символический жест: один раз в году степь покрывается тюльпанами. Потом мы окружили Гагарина и Титова, стали расспрашивать обо всем: «Как с едой? Как с алкоголем?» На последний вопрос Гагарин пошутил: «Врачи не разрешают». На следующий день нас снова собрали. Все пошло хорошо. Все время была связь с ним. Через 108 минут он приземлился. Нам объявили благодарность, и потом у нас был праздничный обед. Мы очень радовались, что все свершилось. После этого нам выдали денежные премии, вписали благодарность в трудовую книжку и отправили в отпуск.
Затем запускали Германа Титова, были спутники на Луну, Венеру, Марс — все происходящее тогда на Байконуре было засекречено. 25 лет никто не имел права рассказывать о своей службе на космодроме. Нельзя было даже фотографироваться на территории Байконура. Но одно фото с Юрием Гагариным сразу после знаменательного полета Шолухов все же сделал — тайком. Правда, позже ценный кадр затерялся при переездах.
Как только закончился срок военной службы, Николай Константинович, не задумываясь, уехал домой.
— Мне предлагали поступить в академию и продолжить службу на Байконуре, но я не захотел. Очень трудные бытовые условия: невозможно жарко летом и крайне холодно зимой, — говорит Шолухов. — Да и на космодроме было одно и то же: испытали ракету — запустили, испытали — запустили. Тоже становится рутиной.
Выйдя на гражданку, Николай Шолухов продолжил изучать специальность, полученную на космодроме, — стал энергетиком. Во время учебы в институте он познакомился с девушкой Тамарой, на четвертом курсе они поженились и сразу после окончания уехали по распределению в Ростовскую область — город Азов. Здесь семья прожила около 10 лет лет, затем переехала в Ростов-на-Дону. Все это время, вплоть до выхода на пенсию, Николай Шолухов работал в энергетике, но и про свое «космическое» прошлое никогда не забывал.
— У нас, испытателей Байконура, есть такая традиция: второе воскресенье июня мы собираемся вместе в Москве, — с улыбкой рассказывает Николай Константинович. — Однажды нас даже возили от Роскосмоса на Байконур. Было очень волнительно снова там оказаться. Я до сих пор слежу за тем, что происходит в отрасли, причем не только российской: читаю книги, смотрю в интернете. Безусловно, это было яркое время в моей жизни.
— И самое счастливое тоже?
— Нет, что вы, — машет руками Николай Константинович. — Самое счастливое время — это когда внук родился! Дочка тогда диссертацией занималась, а я его нянчил. Вот лучше этого ничего не помню.