У махачкалинки Салихат Абдурагимовой пять дочерей. Аминат домохохяйка, Эльмира учится в магистратуре педуниверситета, а Альбина, Зульфия и Диана работают с мамой — в троллейбусном управлении. «Это Кавказ» узнал, как реагируют на красавиц за рулем горячие южные мужчины и не хотят ли девушки сменить профессию на более «женскую».
— Салихат, вы, можно сказать, положили начало «троллейбусной династии».
Салихат: После 8 класса я вообще-то хотела поступать в медицинское училище. Но не получилось. Нужно было дать «на лапу» три тысячи рублей, а у родителей таких денег не было. И поставили мне за диктант не то что двойку, а единицу, хотя я хорошо училась в школе. Так я оказалась в торгово-кулинарном училище. Потом работала продавцом в магазине. Но водить троллейбус мне интереснее. Мне всегда нравились девушки за рулем троллейбуса. Впервые увидела их в 1973 году в Махачкале, тогда это была редкость. А через три года сама села за руль.
— Не страшно было?
Салихат: Я, когда еще училась в 7−8 классе, первый раз попробовала «порулить». Мы жили возле моря на даче в поселке Зеленоморск. К папе часто приезжали друзья на машине, мотоцикле или на автобусе — я их машины угоняла. Доеду куда смогу, застряну в песке и обратно уже иду пешком. А там уже всё знали: наш дом был на возвышенности, мои «похождения» были видны как на ладони. Потом старшие сами машину вызволяли. Отец меня за такие проделки не наказывал. Сейчас уже и ответить не могу — зачем я это делала? Просто мне очень нравилось самой управлять машиной, ехать куда хочу.
— А как родители отнеслись к новой профессии?
Салихат: Они отговаривали, запрещали. А я объясняла, упрашивала. Но главным аргументом стала зарплата. В 1976−1977-м годах водители получали 300−350 рублей. Это тогда большие деньги были. Так я пошла на курсы водителей троллейбуса. С тех пор работаю — уже сорок лет. За все время у меня не было ни одной серьезной аварии.
Вышла замуж, но работу не оставила, хотя муж поначалу уговаривал уйти. Но ушла я, только когда уже была беременна, дети друг за другом пошли — пять дочек. Вот как подросли чуть-чуть, только тогда я смогла вернуться к своим троллейбусам.
— Альбина, Диана и Зульфия тоже стали водителями троллейбуса. Ваших рук дело?
Салихат: Раз в год у нас в троллейбусном управлении бывает набор на курсы. Я думаю, моя Альбина могла бы попробовать. Она тогда с ребенком дома сидела. Позвонила ей и сказала, что записываю ее на курсы. «Нет, нет, не хочу». Потом объяснила, что муж против такой работы: «Не разрешает, и все тут». Ультиматумов я, конечно, не ставила, но уговорить смогла и дочку, и зятя. График хороший — два через два; зарплата тоже достойная — 20−25 тысяч. И она пришла. Красивая такая, нарядная. На каблуках.
Альбина: Так и вожу троллейбус с 2008 года. На обычных работах люди целые дни проводят в закрытых помещениях, а я весь день в городе, людей вижу, меня видят. Вот это и нравится мне.
— Говорят, это большие физические нагрузки…
Альбина: Смена длится с 6 утра и до 8 вечера. Мы уже все привыкли к такому графику и не устаем. У меня новая машина, мягкая, таких троллейбусов у нас в управлении всего два. Ею удобнее управлять, амортизация лучше, руль крутить легче. Но не так легко, как на легковой, конечно.
Салихат: У нее своих пять машин было!
Альбина: Ну, не одновременно, конечно, по очереди. Могу назвать себя автолюбителем. Страсть к машинам у меня, как и у мамы, с детства.
Зульфия: Да, она тоже угоняла мамину машину!
Альбина: И папину тоже один раз «одолжила» покататься без спросу. Мне было тогда 13 лет. У папы была «шестерка». Он спал дома, я взяла ключи и тихонько вышла во двор. Думала, просто пойду посижу в машине…
— Далеко уехала в итоге?
Салихат: Давай, давай, расскажи все.
Альбина: Я прокатилась вдоль моря, оно тут совсем рядом, и еду обратно. А навстречу — менты. Мне пришлось от них удирать. Доехала до двора. А тут уже папа стоит! С круглыми совершенно глазами, ничего не понимает. Я его испугалась. А сзади менты бегут… Бросила машину и спряталась позади дома ото всех. Потом дежурила у подъезда до прихода мамы с работы, одна возвращаться боялась. Папа к тому времени уже остыл, встретил меня с улыбкой: «Ну что, угонщица?»
Когда уезжала в Москву на заработки, мама меня отпустила с условием, что я работать буду только на троллейбусе. Вообще, мама у нас волевая женщина, мы привыкли ее слушать. Конечно, в большом городе работать сложнее. Не потому что расстояния другие — люди там другие. В итоге я вернулась и снова езжу в Махачкале.
— Зуля, а ты как оказалась за рулем?
Зульфия: Путешествовать люблю! Несколько раз уходила с работы, но всегда возвращаюсь к троллейбусам снова.
— Как пассажиры реагируют на вас?
Салихат: Часто угощают конфетами, яблоками, апельсинами. Некоторые даже скучают по мне, спрашивают, почему меня не было так долго это когда я перехожу с маршрута на маршрут. Пассажиры у меня хорошие. Почти каждый из них говорит спасибо при выходе.
Зульфия: Еще часто задают вопросы. Мой фаворит — «А на троллейбус права нужны?» Спрашивают, не тяжело ли мне. Но нет легкой работы.
Альбина: Да-да, поговорить пассажиры любят. Моя самая любимая фраза — «Такая симпатичная и на такой машине…». А что, несимпатичным только можно, что ли? Красивым дома, что ли, сидеть?
— Вы девушки яркие, наверняка пользуетесь повышенным вниманием со стороны пассажиров-мужчин.
Зульфия: Иногда краем глаза в зеркало вижу, как кто-то смотрит в мою сторону. Но я не обращаю на них внимания. Я на работе, и меня ничто не должно отвлекать.
— А на дорогах как ведут себя мужчины-водители: по-джентельменски или как придется?
Зульфия: Культура вождения — это отдельный разговор. Легковушки и маршрутки обгоняют и справа, и слева, иногда чуть ли не одновременно. С троллейбусом-то в случае столкновения ничего не случится, а вот у них будут проблемы. «Карманы» на остановках забиты, иногда сложно бывает остановиться… Но в принципе, если вдруг случаются проблемы, то всегда помогут. Помню, еду как-то рано утром, пассажиров еще нет. Настроение замечательное: слушаю музыку и сама пою чуть ли не на весь салон. Ехала себе, ехала и не заметила, как свернула с маршрута. Троллейбусные линии закончились, запищал зуммер: «рога» машины слетели. Вдруг откуда-то столько молодых мужчин набежало, вытолкали мой троллейбус назад, и я поехала дальше. Потом даже видео на «ютубе» гуляло, как троллейбус толкают.
— Какой-то более «женской» работой заниматься не хотелось?
Альбина: Мне нет. Для меня троллейбус — это все.
Зульфия: Я всегда хотела быть дизайнером, мне нравится смотреть передачи о ремонте, умею клеить обои. Пока работаю водителем, но мечту свою не оставляю, возможно, и выучусь на дизайнера.
Салихат: Это в советские годы женщина-водитель троллейбуса еще была редкостью. Видели меня за рулем и говорили: ты такая ма-а-аленькая, водишь такой большо-о-ой троллейбус. А сейчас уже нет. В троллейбусном парке больше 60 машин. Половина водителей — женщины. Я работаю в паре с дочкой Дианой, вот сегодня у меня выходной, а она на линии. Когда дома бываю, мне быстрее хочется на работу, я скучаю. А Диана во время отпуска начинает болеть, но стоит выйти на работу, как все сразу проходит. Она у нас, кстати, спортсменка: трижды чемпионка Дагестана по карате, дважды — чемпионка России.
Однажды я все-таки попробовала другую профессию, но все равно осталась за рулем. В 2002 году от меня ушел муж, у него появилась другая семья. Чтобы как-то кормить своих девчонок, стала таксовать на «Оке». Отрабатывала смену в троллейбусном парке — и пересаживалась на нее. Было ощущение, что управляю игрушечным транспортом — гораздо легче водить легковую машину, за полдня можно выучиться. На «Втором рынке» четыре года отработала, развозила торговок. Они все меня знали и ждали. Часто давали мне продукты.
— Но, наверное, попадаются и странные пассажиры…
Салихат: Случай был. Женщина забыла сумку с пирогом в автобусе. И села ко мне в троллейбус в надежде догнать свой пирог. Я постаралась, и мы смогли догнать автобус. Она потом долго благодарила и даже хотела этот пирог мне оставить.
А еще есть один пассажир, которого мы все знаем. Мы между собой называем его «Освободи проход». Высокий старик, в очках, садится в одном конце города и едет в центр. Всегда он ждет именно «тройку». Руки сложит еще у глаз и высматривает на дороге. Садится обычно сзади, а потом идет по проходу к водительской кабине и на весь салон требует освободить ему проход, даже когда никто его и не занимает: «Освободи проход, освободи проход!» Выходит недалеко от площади и вечером так же возвращается обратно. Мы привыкли к нему, он не буйный, просто, наверное, скучно старику.