Работать журналистом на Кавказе, не имея машины, — сомнительное удовольствие. Самые интересные темы и герои живут, как правило, в местах, куда не то что общественный транспорт, но даже Макар со своими телятами не доберется. Вот почему я отправилась в автошколу.
Скажу сразу, в моей семье никто не водит автомобиль. Совсем-совсем никто. Отец в ранней молодости врезался в дуб и решил на этом завершить отношения с автопромом. Дерево устояло, но гештальт остался открытым. Дед-ветеринар раскатывал по черкесским аулам с личным водителем на государственном уазике. Прадед… кажется, он скакал на лошади.
В общем, я решила сломать семейную традицию (а заодно парочку дорожных ограждений) и освоить механическую коробку передач.
Первый раз за рулем похож на робкую юношескую любовь — тебе очень страшно, трепетно, совершенно непонятно, что делать, хочется сбежать — и продолжать. Уходи, машина, — не уходи, машина. Бездушная скотина, ты не оправдываешь мои ожидания!
Нога на тормозе. Снимаю ручник. Завожусь. Выжимаю сцепление. Первая передача. Плавно даю обороты. Отпускаю сцепление. Глохну. Любовь не случилась. Повторяю сто раз.
Инструктор посмотрел на меня и сказал, что я проникаю ему прямо в мозг. Потом достал большой нож и перерезал горло черному барану:
— Так будет и с тобой, если не научишься трогаться как человек!
Я проснулась в холодном поту и отправилась на очередное практическое занятие. Шесть утра, на улице минус двенадцать. Ставрополь, берегись, я злая и у меня есть четыре колеса! И пятое в багажнике.
На инструктора я поглядывала с опаской, но барашков для заклания не обнаружила. В салоне оставалась только напуганная овца.
— Девочка моя, зачем ты разглядываешь свои ноги? Красивые, но смотреть надо в правое зеркало. Потом в левое. И вперед. Запомнила?
В моей голове ворчание инструктора дублировал доктор Кокс из «Клиники».
После ста миллионов попыток «научиться трогаться как человек» меня, наконец, выпустили в открытое море — на городские улицы.
Я была амазонка, отважный пират, конкистадор, пилот «Формулы 1» и горская женщина в одном лице. Ну, по крайней мере, пока включала левый поворотник и выруливала из «лягушатника» на большую дорогу.
Инструктор ерзал, держал ноги у контрольной пары педалей, то и дело поочередно хватаясь за руль и за сердце.
Я путала право и лево, боязливо выезжая на проспект, задыхающийся в пробках.
— Милая, видишь, как тебя на дороге все уважают! Ближе 50 метров к тебе никто не суется! — инструктора трясло от сарказма, желания включить чертову третью передачу и, очевидно, любви к своей работе.
Признаться, ехать в утренней пробке как одинокая и печальная королева (то есть как мудак дорожный обыкновенный) мне очень нравилось. Но тут меня обогнал дерзкий и резкий «Ленд Крузер».
— А ну-ка, подкати к нему поближе, прижмись, пощекочи парню нервы…
Инструктор явно не собирался страдать в одиночку.
— Ты как на педали жмешь? Ты мужик, баба, медведь или обезьяна? — после очередного опасного маневра сэнсэй потребовал немедленно самоопределиться, обозначить свое место в жизни, а заодно и биологический вид.
— Обезьяна…
— Обезьяной ты будешь, когда права получишь. А пока ты — кандидат в обезьяны. Вот есть кандидаты наук, а ты — кандидат в мартышки.
Меня спасла только мотивированная агрессия. Оказывается, если хорошенько разозлиться, можно удивить даже инструктора, без нареканий проехав опасную трассу. Почти без нареканий.
Подвела меня, как обычно, любовь к животным.
— Я понимаю женскую логику… Но тебя не понимаю. Ты зачем затормозила перед собакой? Хотела, чтобы тебя поцеловали в твой зоозащитный зад? Собака — не суицидник, в отличие от тебя. Она успеет отбежать. А нас еще чуть-чуть — и обнял бы «Камаз».
Через три недели с инструктором я усвоила, что помеха справа — это не просто любые автомобили справа, которые мешают мне ехать.
— Вот и ты уже почти человек. Хомо автомобиликус. Перестанешь бояться фур и пешеходов — можешь слезать с пальмы.
Кстати, не все пешеходы одинаково пугливы. Некоторые прямо рвутся под колеса, только успевай притормаживать. Серьезно, не переходите в неположенном месте. И бойтесь озорно виляющих учебных машин.
Когда открываешь для себя дивный новый автомобильный мир, говорить можешь только о нем.
Как будто ты стал немножко избранным, теперь в курсе, что такое стартер и карбюратор (то есть притворяешься, что понимаешь все эти маскулинно-грохочущие слова). Зато пользуешься большим уважением у коллег-мужчин.
— А «Лада» — нормальная машина? — робко подсчитывала я бюджет для будущей ласточки.
— А дырявое сито — хороший таз? — парировал инструктор. — Зато починят с полпинка на любом СТО.
Мне не хотелось, чтобы ласточку пинали на СТО, поэтому я продолжала терзать автогуру обсуждением вариантов. Два месяца мои предпочтения плавали от «Дэу Матиза» («Наедешь на жвачку и заглохнешь», — пророчил инструктор) и «Лифана» («нет, нет и еще раз нет») до «Приоры» («а на пороги посадишь? а шторки? а Тимати?») и «Ситроена С4» («а девочка-то умнеет!»).
В конце концов, даже инструктор признал, что я не так уж безнадежна и меня можно, скрепя сердце и напившись валидола, выпускать на экзамен.
Самое удивительное — я его сдала. Но черные бараны мне снятся до сих пор…